– Селина, я не могу в нем показаться на людях! Оно слишком открытое и почти прозрачное…
– Можешь-можешь. А что касается прозрачности… ты видишь, под верхней прозрачной тканью находится плотный золотистый чехол, так что это только так кажется, будто платье просвечивает насквозь.
– Это я и имела в виду! – в отчаянии воскликнула Челси. – В этом платье я выгляжу так, словно под ним ничего нет, это просто…
– Это немного вызывающе и о-очень соблазнительно. Ты выглядишь в нем потрясающе! – заверила Селина.
С последним утверждением Челси не могла не согласиться, особенно когда Селина подтолкнула ее к зеркалу.
– Смотри, платье действительно просвечивает насквозь, но все, что можно увидеть, это чехол. Конечно, он по цвету напоминает твою кожу, но ведь на самом деле это ткань. И, если разобраться, платье не такое уж и облегающее, а вырез под горлышко совсем скромный, да и разрез на юбке доходит только до середины бедра. Видны только твои ноги и руки.
– Но со стороны кажется, будто видно абсолютно все…
– Ну и пусть кажется! – Селина небрежно отмахнулась. – Челси, уверяю тебя, ты в нем смотришься просто… словом, именно так, как и должна смотреться.
Челси взглянула на сестру с укоризной.
– Ну хорошо, согласна, платье сексуальное, – сдалась Селина, – но оно модное и очень элегантное, а вовсе не вульгарное, если ты боишься именно этого. Ни в этом платье, ни в тебе самой нет ничего пошлого. Ладно, хватит спорить, нам пора идти, иначе мы опоздаем.
Челси попросила вернуть ей ключи от машины и услышала отказ:
– Ну нет, ты поедешь с нами! А вдруг ты вернешься в свою квартиру и переоденешься, если я упущу тебя из виду?
На прием по случаю юбилея Сомерсета Эп-пентайра съехались почти все члены большой семьи. Эппентайр-холл представлял собой огромный старинный особняк, в нем было достаточно комнат для гостей, но и их едва хватило для размещения всех желающих остаться на ночь.
– Хорошо еще, что дети в основном еще маленькие и их можно поселить вместе с родителями, – заметила Лорен в разговоре с Мэриэнн.
Когда Челси и Селина вошли в парадную гостиную, в комнате яблоку негде было упасть.
– Такое впечатление, что здесь собрались все риксетерские Эппентайры, – заметила Селина.
– Да-а, дед должен быть доволен.
Эффи – одна из многочисленных троюродных сестер Роджера – заметив Челси и Селину, отделилась от своей компании и направилась к ним.
– Вот это платье! – Она одобрительно оглядела Челси. – О-очень сексуально…
Выйдя замуж за американца, Эффи переехала в Штаты и за годы успела перенять американскую манеру выражать свои мысли более непринужденно, чем принято в Англии.
Челси густо покраснела, а Селина рассмеялась.
– Вот этого как раз говорить не следовало. Я битый час убеждала Челси, что платье вполне скромное.
– А я и не говорила, что тебе это удалось, – сухо возразила Челси.
– Вот как… – Эффи лукаво подмигнула. – Где же он?
Челси прекрасно знала, кого Эффи имеет в виду. Ее пронзила такая острая боль, что она на секунду закрыла глаза. Селина ощутимо ткнула ее в бок.
– Челси!
Челси открыла глаза и ответ, который она приготовила, застрял у нее в горле: в дверном проеме она увидела Лэнса. Даже на фоне мужской половины Эппентайров, которые все как один были высокими, темноволосыми и привлекательными, Лэнс выделялся из общей массы. Челси невольно залюбовалась им, дав волю своим изголодавшимся чувствам.
В это время Лэнс заметил ее. Челси затаила дыхание. Он смотрел на нее так, что под его взглядом ожили самые смелые надежды Челси. Ее сердце забилось сильнее, все остальные лица в зале слились для нее в общий фон. Лэнс все смотрел и смотрел на нее, и в его глазах Челси видела то, что мечтала увидеть, но не смела надеяться. Она не слышала, но видела по губам, что Лэнс произнес ее имя.
Селина подтолкнула ее по направлению к Лэнсу, Челси сделала шаг, потом другой, потом еще один. Лэнс все это время смотрел на нее все тем же особенным взглядом.
Лэнс привык к большим семьям. У него у самого было несметное количество родственников, но семья Эппентайр принадлежала к другому миру – или, по крайней мере, Сомерсету Эппен-тайру нравилось так думать. Глядя на гостиную, по которой фланировали многочисленные представители клана Эппентайров и их супруги, Лэнс понял почему. Но среди этого скопления близких и дальних родственников Сомерсета Эппентайра был только один человек, которого Лэнс действительно хотел видеть, – Челси.
Он быстро поискал ее глазами и нашел – Челси стояла рядом с сестрой. В новом платье она казалась невесомой, почти прозрачной, как эльф, нежной и хрупкой, как пух одуванчика. Лэнс посмотрел ей в глаза – и у него на мгновение остановилось сердце. Челси смотрела прямо на него, и в ее глазах отразились все ее чувства.
– Челси! – выдохнул он.
Казалось, толпа гостей, разделяющая их, расступилась, словно по мановению волшебной палочки.
– Челси…
Лэнс подошел к ней и снова повторил ее имя. Челси закрыла глаза, не в силах сдержать трепет восторга. Еще мгновение, и она оказалась в объятиях Лэнса. Он прижал ее к себе и поцеловал. Челси прильнула к нему и ответила на поцелуй, ее губы жадно приоткрылись ему навстречу.
– Лэнс…
– Я по тебе скучал, – простонал он. – Почему ты не звонила? Господи, зачем я трачу время на разговоры? Зачем мы вообще тратим время здесь? – хрипло пробормотал он прямо ей в губы. – И зачем ты надела это чертово платье, из-за которого мне хочется…
Челси, порозовев, приложила палец к его губам. Обхватив ее руку, Лэнс поцеловал этот палец и нежно прикусил его кончик, одновременно поглаживая бешено бьющуюся жилку на запястье.
– Лэнс, здесь дети, и вообще…
Дети! Глаза Лэнса потемнели. Заслонив Чел-си своим телом от всех, он тихо сказал:
– Челси, возможно, ты уже носишь моего ребенка.
Челси тихонько охнула, ее тело мгновенно откликнулось на интимность его слов.
– Нет, не думаю, – пролепетала она.
– Значит, в другой раз.
В другой раз? У Челси закружилась голова, ей показалось, что она стала невесомой как перышко. Неужели это не сон, неужели все это происходит на самом деле? – думала она. Как это возможно, чтобы мой эмоциональный мир из хмурого и пасмурного вдруг в одно мгновение сделался безоблачно счастливым? И все это из-за одного лишь взгляда?
– Я не знала, что ты придешь, я даже не мечтала – прошептала она. – Я собиралась объявить всем, что произошло недоразумение и нас с тобой ничто не связывает.
Лэнс посмотрел на нее с грустью.
– Челси, неужели ты думала, что чудо, которое между нами возникло, это так обыденно и заурядно, что…
Не дав ему закончить, Челси замотала головой.
– Нет, это было… – она помолчала и, слегка смутившись, посмотрела ему в глаза. – Это было чудесно, сказочно! Я не знала, что так бывает. Я только немного испугалась, когда поняла, что весь тот гнев, вся та агрессия, которую я чувствовала по отношению к тебе, на деле были защитными барьерами, которые я подсознательно вокруг себя возводила, чтобы не признать свои истинные чувства.
– А что ты чувствуешь на самом деле? – спросил Лэнс.
Челси посмотрела на него, его взгляд говорил, что она может ему доверять, более того, поверить в него. Набравшись храбрости, Челси решила быть честной до конца.
– Я тебя люблю, – прошептала она. Сказав это, Челси почувствовала, как пальцы Лэнса крепче сомкнулись вокруг ее запястья.
– Пойдем отсюда, – хрипло попросил он. – То, что я хочу тебе сказать… то, что я хочу с тобой сделать… – Он недоговорил, из его груди вырвалось нечто среднее между рычанием и стоном. – Чертово платье! – Лэнс понизил голос до шепота. – Оно меня с ума сводит! Нет, это ты сводишь меня с ума, Челси Эппентайр. Я без ума от желания, от любви.!
Челси готова была подписаться под каждым словом, но все же она не могла забывать, где они и по какому поводу собрались.
– Лэнс, мы не можем так сразу уйти!
– Если ты будешь и дальше так на меня смотреть, боюсь, я не выдержу и овладею тобой прямо здесь, и к черту гостей! – прорычал Лэнс. – Уж это-то произведет впечатление на твоего деда, представляю! Видимо, во мне больше крови Трэворов, чем я думал, потому что мне плевать на то, сколько народу увидит, как сильно я тебя хочу! Челси… – Он покачал головой, словно сам с трудом верил в силу собственных чувств. – Я готов унести тебя отсюда на руках, украсть на глазах у всей твоей родни. – Он усмехнулся. – Считается, что именно так и поступали мои далекие предки.
– Лэнс, – запыхавшись, прошептала Чел-си, – отпусти мою руку, пойдем попрощаемся с дедом и тогда мы сможем уйти.
– Если хмурые взгляды, которые твой дед бросает на нас последние несколько минут, что-нибудь значат, то, боюсь, ты не отделаешься коротким прощанием, – с мрачноватой усмешкой заметил Лэнс.
– Дай мне пять минут, я ему все объясню. А потом ты подойдешь, и я вас познакомлю.
Лэнс кивнул, отпустил руку Челси, но через секунду, когда она уже собралась уходить, обнял ее жестом собственника и быстро, но очень страстно поцеловал в губы.
– Пять минут, не больше! – строго предупредил он. – Мы с тобой и так потеряли слишком много времени.
Челси лукаво улыбнулась.
– Да, целую неделю.
Выскользнув из его объятий, она поспешила к деду.
Лэнс остался на месте, провожая ее влюбленным взглядом. Челси – его счастье, его будущее, его любовь, и ему было все равно, кто об этом узнает. И он собирался доказать ей свои чувства на деле, как только они выберутся из этого дома и Челси окажется в его распоряжении. Ох уж это платье! Лэнс закрыл глаза, представляя, как ласкает Челси через тонкую золотистую ткань, целует ее…
– Челси просто не узнать, она так резко изменилась, – услышал Лэнс за своей спиной незнакомый женский голос.
– Да, она совсем не похожа на жалкую бедняжку, которую мы видели на свадьбе Селины и Спенсера, – согласилась вторая женщина.