— Не знаю, это было бы ужасно… — Затем после небольшой паузы негромко добавил: — Думаю, что и тогда поступил бы так…
Выстрелы раздавались все чаще и чаще. Это был уже настоящий бой. Автоматные очереди изредка перемежались с одиночными выстрелами из пистолета. Крики, шум, вопли… Став на стул, Бела снова выглянул. Очевидно, девица с пышным бюстом была ранена, потому что двое оттаскивали ее. «Чакине дешево не отдаст свою жизнь, отстреливается из пистолета», — подумал он. Бела видел, что вконец озверевшие мятежники стреляли беспорядочно, куда попало. Балинт нервно метался по комнате. Его состояние невольно передавалось Беле.
«Ужасное положение, — размышлял он. — Может быть, Балинт прав? Но если мы вмешаемся, то все погибнем. Даже укрыться негде. Чтобы принять бой, надо выйти в коридор, а он обращен в сторону двора. Значит, мы в полном смысле слова станем мишенями. Хорошо, если удастся выстрелить хоть по одному разу». Бандиты прекратили стрельбу. Бела видел, как на этажах одна за другой распахнулись двери, жильцы с испуганными лицами выскакивали в коридор и выкрикивали:
— Перестаньте!
— С ума можно сойти!
— В чем провинилась эта несчастная?
— Идите ко всем чертям, кто вас звал сюда!
— Почему именно наш дом эти бандиты превратили в свое логово?
— Безбожники, пьянствуют и развратничают в молельне!
Визжали и громко плакали выбегавшие к матерям дети.
Мятежников поразило враждебное настроение жильцов. Они тоже начали кричать, но их голоса потонули а общем шуме, нараставшем с каждой минутой. Бела быстро оценил обстановку.
— Ребята, сейчас можно скрыться. Следуйте за мной. Пройдем черным ходом. — Он пробормотал что-то на прощание и, не задерживаясь, устремился вперед. Мико и Имре бросились за ним. Теперь перебранка и шум слышались гораздо явственнее. На бегу Бела взглянул вниз во двор. В воротах он заметил нескольких вооруженных мятежников.
Когда они находились между первым и вторым этажами, снова раздался треск автоматных очередей.
Пьяные бандиты стреляли куда придется. Захлопали двери… Жильцы, ругаясь, поспешно скрывались за ними.
Беле и его товарищам пришлось остановиться. Прижавшись к стене, Бела прислушался. Заглянул во двор. Высокий худощавый парень в очках и блондинка с широким, как у монголки, лицом беседовали у ворот с жильцами. Очкастый взглянул вверх, затем подал знак своим дружкам, и они пошли к лестничной клетке.
Бела снова посмотрел в сторону квартиры Чакине. Трое вооруженных подкрались к двери, остальные остались в коридоре и на лестничной клетке. Один из них крикнул:
— Если не сдашься, подожжем квартиру! Никакого ответа.
Мятежник, из предосторожности прячась за стеной, вытянул длинную ногу, несколько раз ударил в дверь и снова крикнул. В ответ раздался выстрел.
— Ребята, — взволнованно прошептал Балинт, — давайте разгоним банду мерзавцев…
— Что ты можешь сделать с пистолетом против автоматов? — сердито прошептал Имре. — Подождем, может быть, они уйдут.
Бела мучительно ломал голову: «Какое решение было бы правильным? Принять бой? Мятежников не меньше двадцати человек. А у нас отрезан путь к отступлению. Из дома нет другого выхода, кроме ворот, а они в руках у мятежников». В душе он целиком соглашался с Балинтом. «Но что сделаешь с тремя пистолетами против двадцати автоматчиков? Если мы примем бой, придется биться до последнего патрона — ничего иного не остается. У нас всего 21 патрон… Нет! Ввязываться нельзя!..» Он уже хотел сказать своим товарищам, чтобы они осторожно спускались по лестнице вниз, как вдруг произошло нечто неожиданное…
Когда Балинт заметил, что один из мятежников собирается бросить гранату в окно Чакине, нервы его не выдержали. Стремительно выскочив на балкон, опоясывавший весь дом, он сделал несколько прыжков вперед и закричал:
— Стойте!! Прекратите!
Оторопев от неожиданности, бандиты в замешательстве смотрели на парня.
На несколько секунд воцарилась тревожная тишина. Потом кто-то закричал:
— Авоши!
Один из мятежников поднял к плечу автомат… Прицелился…
Балинт опередил его. Мятежник согнулся и как сноп повалился на пол. Другой замахнулся гранатой.
Снова выстрел. Бандит с гранатой опрокинулся на перила балкона. Из руки его, описывая плавную дугу, вниз, во двор, полетела граната…
Наблюдавшие эту сцену любопытные в ужасе шарахнулись в квартиры, выскочили за ворота. Некоторые плашмя упали на землю.
Взрыв гранаты потряс здание. «Дзинь!» — это падали вдребезги разбитые стекла. Послышались душераздирающие вопли, причитания…
Вскоре мятежники пришли в себя. Все неистово грохотало. Двор многоголосым эхом усиливал звуки выстрелов, во сто крат умножая их.
Балинт недвижимо лежал на балконе. Одна из очередей сразила его насмерть. Бела и Имре вступили в бой — им больше ничего не оставалось. Необдуманный шаг Балинта привлек к ним внимание. Прижавшись вплотную к стене, они тщательно прицеливались и били без промаха.
— Имре, — прошептал Бела, — быстро наверх. Попытайся открыть дверь на чердак, а я пока задержу их…
Имре скрылся.
Мятежники изменили тактику. Не зная, сколько человек против них, они стали действовать с большей осторожностью. Короткими очередями с главной лестницы бандиты обстреливали черный ход.
Беле и его напарнику приходилось дорожить каждым патроном, стрелять только наверняка. Но так или иначе их положение оставалось безнадежным. Хорошо, что хоть на время им удалось отвлечь внимание от несчастной женщины.
Бела быстро бежал следом за Имре. На четвертом этаже он оглянулся. Мятежники, крадучись, бежали вдоль стены вперед. Он прицелился и выстрелил. Первый из мятежников упал. Остальные вели огонь на бегу. Бандиты продвигались и по главной лестнице.
Бела и Имре попали под перекрестный огонь. Их положение стало критическим. Имре пытался открыть огромный замок, висевший на чердачной двери.
— Не поддается! — в отчаянии крикнул он.
— Дай-ка я, — сказал Бела. — Наблюдай за лестницей. Все равно терять нам больше нечего…
Имре лег на живот.
— Сколько у тебя осталось патронов? — спросил Бела.
— Три… но один для себя…
С главной лестницы один из мятежников крикнул:
— Сдавайтесь!
Бела не ответил. В его голове молниеносно проносилось множество мыслей, и все об одном и том же. «Конец! — стучало в мозгу. — Конец! Спасенья нет! Придется умереть! — он до боли стиснул зубы. — Дешево не дамся. Осталось еще три патрона. Три смерти!» Затем он вспомнил, что ему нельзя умирать, потому что его ждет Эстер! «Мне приходилось бывать и не в таких передрягах. Нет, нет, я не умру! Умирают только те, кто не борется за свою жизнь». Он чувствовал всю шаткость этих доводов и все-таки упрямо продолжал убеждать себя: «Да, я боюсь, потому что хочу жить!»
Внезапно со стороны лестничной клетки на них обрушился град пуль. На головы посыпалась штукатурка. Огонь не прекращался. Бела слышал топот шагов. На задней лестнице бандиты достигли пролета между третьим и четвертым этажами.
— Надо схватить их живьем! — донеслось до него, но он уже ничего не видел перед собой. Со стороны главного входа тоже застрочили автоматы. Бела отполз вглубь. Пули свистели у самого уха и впивались в стену. Густое облако пыли и мелких обломков закрывало все. Бегущие люди добрались уже до четвертого этажа: он слышал, как стучали каблуки их тяжелых сапог. Переждав, он открыл глаза. Сквозь облако пыли увидел бегущие фигуры. Поднял пистолет. Рука не дрожала. Прицелился, спустил курок. Передняя фигура упала, следующая тоже. Однако бандиты не останавливались. Бела снова выстрелил, но из-за пыли не видел результата. Перед ним маячили две или три фигуры. Он нажал на спусковой крючок. Слабый щелчок. Патроны кончились! Дикая ярость парализовала его мозг.
Теперь он действовал инстинктивно. Ошалело вскочил. Издав дикий, нечеловеческий вопль, он швырнул пистолет в приближавшиеся фигуры и бросился на них. У самого его уха кто-то яростно ругался. Началась невообразимая потасовка. Послышался чей-то крик: «Берите живьем!» Кулаки Белы заработали с удесятеренной силой, и он уже не обращал внимания на острую боль. Удары сыпались на Белу со всех сторон. Вот его схватили чьи-то цепкие руки, мелькнуло лицо высокого парня в очках, светлые волосы девушки с монгольским лицом, а потом все завертелось, покатилось куда-то в пропасть. Он потерял сознание. Сколько это длилось — минуту или несколько часов — он не знал. Бела чувствовал, что по лицу у него течет кровь, ноги и руки отяжелели, словно налились свинцом. Его держали двое. Ему показалось, будто кого-то сбросили с третьего этажа. В полузабытьи Бела видел, как мимо него проволокли за ноги человека. Голова несчастного гулко ударялась о грязный пол коридора. «Неужели это Имре?..» Ни о чем не хотелось думать, но мозг настойчиво выстукивал одно слово: «Жив, жив, жив». Затем в глазах у него потемнело…
Кальман воинственно смерил взглядом пьяного мятежника со шрамом на лице. Рядом с ним стояла с автоматом в руках Шари Каткич. Их друзья — Серени, Шен и Верхола — поддерживали обессилевшего Белу.
— Этого тоже надо сбросить! — вопил низкорослый парень.
— Нет! — сказал Кальман. — Это наша добыча. Мы уже давно охотимся за ним. Мы его уведем.
— Куда? — спросил мятежник.
— Во дворец «Адрия»! А вы бы подобрали раненых.
Приятели низкорослого проворчали что-то, но затем, махнув рукой, пошли прочь.
— Пойдем, Шюшю, — сказал один из них, увлекая за собой своего дружка. — Там и без нас управятся.
— А вы что думаете, — бросил им вслед Кальман, — мы зря рисковали? Нам надо было взять его обязательно живым!
Вида стоял неподалеку в дверях своей квартиры. Подождав, пока мятежник по кличке Шюшю и его дружки уйдут, он тихо сказал:
— Так не доведете. Надо хоть мало-мальски привести его в порядок. Идите в квартиру…
Подполковник Комор приводил в порядок свой отряд. В глубине леса собралось около семидесяти человек. Майор Фекете взял на себя выполнение обязанностей, которые возлагались на Хидвеги. Подполковник Шимон и его солдаты тоже пришли, только матросы, связисты и пограничники остались в окопах в лесу, неподалеку от аэродрома.