Ну да, атмосферы — это по его части.
— Мы в любом случае должны сказать, — настаивал я.
— Ну конечно, чтобы нас потом и заподозрили, — прошипел Ян в ответ и осекся.
— Ян, почему ты иногда бываешь таким говном? — рявкнул я. — Тебе понравилось бы, если бы такое произошло… не знаю… с твоей сестрой, девушкой?!
— У меня нет сестры и девушки, — отрезал Ян. — Это ужасно, но все эти «если бы да кабы» еще глупее. У меня нет стопроцентного доказательства.
— Но, может, будут еще какие-то показания… откуда ты знаешь?! У тебя совести, что ли, нет?
Мне хотелось сейчас его просто прибить. Вот поэтому я вечно маялся между полюсами. Но это лучше, чем жить по двойным стандартам. Быть хорошим, но не для всех. А если гадить, то вполсилы. За такое стоило бы убивать.
— Зато у тебя этой совести хоть отбавляй… Мерзкая выходка… Зачем было сливать видео?
— А изнасилование что, нормально?
— Ну-у-у, — сощурился Ян и сделал последнюю затяжку, а затем швырнул окурок в снег, — вообще все неоднозначно. Я бы поспорил, было ли это в полной мере насилием… На видео она особо не сопротивлялась. И ты что, ее не видел? Ходит как шлюха, ведет себя так же… Думаю, ей не впервой. — И тут Ян позволил себе бледное подобие своей фирменной усмешки.
— Хреново у тебя с логикой, Ян, и с головой в принципе, — только и сказал я, оставляя его торчать на крыше.
Больше не хотелось с ним ни о чем говорить.
21
Я пытался подумать, что можно сделать. Ян явно знал что-то кроме своих домыслов: он постоянно общался с Кириллом. Было вполне возможно возбудить уголовное дело. О таких вещах задумываешься, когда они происходят с кем-то, кого ты знаешь.
Об Алене не было слышно почти неделю. Говорили, что она сидит дома и не хочет никого видеть. То ли от позора, то ли у нее психологическая травма.
Или и то и другое. Правда, в пятницу она пришла как ни в чем не бывало. Веселой ее назвать было сложно. Но если было все так, как описывали, то она взяла себя в руки. Я исподтишка следил, как она общается с Кириллом. Они сидели за соседними партами, и она кинула ему: «Привет». Однако больше они не перебрасывались словами. Раньше она буквально жила на его парте, иногда на нем самом. Конечно, она ни с кем толком не общалась в тот день, поэтому сложно было судить, связана ли ее неразговорчивость с тем, что Кирилл был причастен к ее изнасилованию, или же нет.
Я чувствовал себя как на иголках всю пятницу. Мне казалось, что если все вокруг знают, что произошло, но молчат, то у нас всех большие проблемы с понятием справедливости и с порядочностью, если уж на то пошло. Но и самому встревать на пустом месте тоже было бы странно. Я-то ведь никакого отношения ко всей этой истории не имел.
И все-таки я решил с ней поговорить. Дождался специально, когда она после уроков останется одна. Все девочки торчали где-то во дворе, но Алена с несвойственной ей необщительностью вдруг откололась и поспешила к воротам. Я дождался, пока она выйдет за их пределы, и только потом последовал за ней. Догнать ее было просто: далеко она не могла убежать на своих каблуках.
— Алена… — негромко окликнул я.
Она обернулась и смерила меня недоуменным взглядом. Зрачки были нормальные в этот раз.
— Чего тебе?
— Я хотел… кое-что спросить. Ты помнишь, что я наткнулся на тебя в туалете в клубе? — спросил я, уже идя с ней в ногу.
Она смотрела вперед с равнодушным и уверенным видом. Особой разницы с ее обычным поведением я не заметил.
— Нет, не помню.
— Просто… понимаешь, все уже знают. И я не берусь судить, где тут правда, а где домыслы… Но… если вдруг захочешь обратиться в полицию и мои показания хоть как-то будут полезны… просто скажи. Я ведь видел тебя как раз после… как я понял.
— Все сказал? А теперь отцепись от меня и вали, — резко сказала она.
— Без проблем. Только мне все равно до светофора.
Обсуждать такую тему вдруг оказалось невероятно сложно. Я хотел дать ей понять, что она могла на меня положиться. Но Алена вела себя по-прежнему так, будто я был пустым местом.
— И Ян. Ян всегда все знает, — зачем-то добавил я.
Вдруг Алена резко остановилась и повернулась ко мне. Ее лицо не изменилось, а взгляд был таким же холодным и отстраненным. Я тоже притормозил, чувствуя себя растерянно.
— Слушай, тебе что, жить скучно? — поинтересовалась она. — Не лезь, куда тебя не просят. И отвали еще раз.
Она развернулась, чтобы уйти, но потом вдруг остановилась и снова посмотрела на меня с каким-то злорадством, которое буквально переливалось за веки.
— Хотя нет, погоди. Я знаю, что тебе надо. — Ее губы тронула циничная усмешка. — Думаешь, что я теперь — легкая добыча? Посмотрел видео, и, значит, все, сразу я должна давать всем, кто будет изображать из себя добренького и заботливого? Знаешь что? Иди ты на хер! С таким как ты я даже за деньги спать не буду, понял?
Меня задела ее интерпретация моей попытки помочь, и я даже не знал, как реагировать. Вступать с ней в перепалку было глупо.
— Спасибо, что объяснила, — лишь выдавил я.
Она что-то еще прошипела себе под нос, а затем стремительно ринулась через дорогу, причем на красный свет. Какая-то машина рассерженно посигналила ей вслед, но она уже скрылась в метро.
22
Это школьное происшествие несколько вывело меня из моей обычной медитации на Элену. И даже идя к ней, я не переставал думать о том, что произошло. Просто потому, что мне с трудом давалось выкидывать некоторые вещи из головы.
Элена неожиданно встретила меня в длинном белом платье до пола. Я аж обалдел от такого зрелища, и она это заметила.
— Что за праздник? Теперь твой день рождения?
— О нет, — засмеялась она, — просто ко мне должен заскочить режиссер «Спящей красавицы». Мы с ним обсудим быстро пару деталей. Предпочитаю на деловых встречах выглядеть элегантно…
«Значит, платье для него», — желчно подумал я.
Мы традиционно перекусили, обменялись новостями, и я, разумеется, рассказал ей про животрепещущую тему недели и то, как вежливо Алена меня вчера отшила. Я чувствовал, что с Эленой важно обсуждать все. Возможно, я стал зависим от общения с ней.
Она слушала, как всегда, очень внимательно, слегка сведя свои идеальные брови.
— Ты смотрел видео?
— Да, — вынужден был сказать я. — Да все его видели. Она удалила его только в понедельник вечером…
— И что скажешь? — нейтрально поинтересовалась она.
— Ну-у-у… во-первых, освещение было плохое, а качество звука — и того хуже. Но… я не заметил, чтобы она оказывала сопротивление… По крайней мере, в той части, которую они сняли.
Элена кивнула, словно удостоверяясь в чем-то.
— А как говорит этот ваш Ян, она известна своей легкой доступностью.
— Да.
— И была на каких-то наркотиках?
— Это точно.
— А что ты сам думаешь?
— Я вынужден здесь признать его частичную правоту… что, возможно, это было не совсем изнасилование. Скорее, мерзким был факт того, что кто-то воспользовался ее состоянием, заснял и слил это в Сеть. Хотя если человек на колесах и просто физически не в состоянии сказать «нет»… это тоже вряд ли можно считать согласием.
— Твоя логика верна. И ты поступил хорошо, что спросил у нее. Неважно, как она среагировала. Но детали этой истории и впрямь весьма неоднозначны. С чего вообще пошли слухи, что это изнасилование?
— Не знаю. Кто-то сказал. Видать, тот же Ян.
Элена неторопливо закурила, а затем изящно отвела руку с сигаретой в сторону. Ее лицо в синеватом дыму выражало сосредоточенность, словно она взвешивала все действия героев этой истории, пытаясь их сбалансировать, как она это умела.
— Это особенность человеческой психики. Если скажешь «ее изнасиловали трое» вместо «она переспала с тремя», то люди запомнят именно первое, — заметила она и стряхнула пепел, слегка мрачнея.
— Может, зря я спросил ее. Никто не любит участливых. Но мне казалось, как-то бесчеловечно игнорировать.
— Тебе урок на будущее.
— Все равно предлагать помощь, даже если человек отталкивает ее?
— Нет, — рассмеялась она охрипшим голосом и слегка наклонилась вперед, врастая в меня зрачками. — Никогда ничего не предлагай, если об этом не просят.
Она буквально вдавила в меня эти слова, а затем затушила сигарету с беззаботным видом. Иногда ее цинизм бил в меня как боксерская перчатка. В дверь внезапно позвонили. Она легко соскользнула со стула и сообщила:
— Ах, это он…
Я остался сидеть перед недоеденными бутербродами, переваривая ее фразу.
Из прихожей донеслись ее радостные возгласы, в которые вплелся мужской голос. Через минуту они оба зашли в гостиную. Это был высокий мужчина с копной темных кудрей, в стильных очках. На нем были пиджак, джинсы и рубашка с бабочкой.
«Какой идиот ходит днем в бабочке?» — хотелось спросить мне.
Сразу было видно: он принадлежит к кругу тех людей, что я видел на ее выставке: артистичные, модные и уверенные в себе.
— Знакомься, это Сергей. Сергей, это Андре.
— Очень приятно, молодой человек, — бросил он мне, пожимая мою руку.
Я сжал руку нарочито крепко, желая склеить ему пальцы. Его пожатие тоже не было слабым. Андре, должно быть, был Андреем.
«Молодой человек?» Этому типу было примерно тридцать, а выражался он как манерный старый пень.
— Сергей, начни пока сам, — сказала мне Элена. — Как мы закончим, я присоединюсь к тебе.
— Да без проблем, — пробормотал я, утекая к дивану, где меня уже ждал альбом.
Они примостились у бара, о чем-то мило чирикая. Тип нахально попросил себе кофе и постоянно посмеивался, не отводя от Элены глаз. Она была чрезвычайно учтива, но в то же время общалась с ним так непринужденно, будто он ее старый друг. Хотя, может, он им и был…
Я что-то лениво набрасывал, но, если честно, нисколько не старался. Без Элены в рисовании вдруг пропал смысл. Я лишь стрелял в их сторону сердитыми глазами и пытался ухватить из обрывков беседы что-то… я и сам не мог понять что.