Леди Сара вспыхнула.
— Да вы знаете, кто мой жених?!
— Самый несчастный человек на свете, — невозмутимо отозвался полуэльф. — Платить будете?
— Я заплачу, — вмешался герцог Роттенбургский. — Сколько вы сказали?
— Пять медяков.
— Было же три?
— Два — за спор и потерянное время.
Спорить мой опекун не стал. Молча достал кошелек, отсчитал требуемую сумму и протянул полуэльфу.
— С вами приятно иметь дело, — заметил он. — Простите, а вы кем приходитесь этой особе?
Он кивнул на все еще пышущую гневом блондинку.
— Самым несчастным человеком на свете, — усмехнулся герцог. — Я ее жених.
— Мои соболезнования, господин, — парикмахер поклонился. — Если после свадьбы вам станет невмоготу, заходите, у меня есть ликер Мандраж десятилетней выдержки!
Он скрылся в доме, а леди Сара повернулась к жениху:
— Эйдан, ты, кажется, не понял, что этот… что он оскорбил меня!
— Сара, думаю, тебе лучше вернуться в дом и переодеться.
Небрежно сказанное замечание заставило блондинку охнуть. Подхватив обугленные юбки, она направилась обратно.
— Это все ты, — прошипела она, проходя мимо меня. — Ты ответишь за это!
Я криво усмехнулась, но напоминать, что леди — незваная гостья и ей никто не мешает вернуться в столицу, я не стала. Просто с сочувствием взглянула на герцога. Он виновато улыбнулся и пошел следом за невестой, а я вернулась к дракону и его хозяину.
Занятие получилось очень скомканным, я постоянно отвлекалась, то и дело прислушиваясь к голосам в доме.
— Беспокоюсь за сохранность имущества, — пояснила я клиенту.
— Надеюсь, до выставки они помирятся, — в тон мне ответил он. При мысли о способах примирения я почему-то скривилась:
— Вряд ли… хотя… кто знает?
На этом мы и разошлись. Потом была пожилая пара с драконом средних лет, потом — юная эльфийка, понтчер которой постоянно дрожал и был одет в комбинезончик со стразами. Потом мне все-таки доставили драконов графа Берга.
Так что я с головой ушла в работу и вспомнила о гостях только поздно вечером, когда споткнулась о графа, спящего в обнимку с Винсем на полу в гостиной.
Я охнула, герцог неприлично выругался, поскольку мой ботинок угодил ему по ребрам, а Винс зло зашипел на меня.
— Что вы здесь делаете? — поинтересовалась я, с изумлением рассматривая по-военному суровую обстановку спального ложа опекуна: подстилка Винса в качестве матраса, декоративная подушка с дивана под головой и плащ вместо одеяла.
— Вы же сами сказали, что диван не раскладывается, — вздохнул он, с трудом вставая и морщась от боли в затекших мышцах.
По крайней мере, сюртук и жилет герцог снял, оставшись в одной тонкой рубашке и коротких штанах. Я вдруг поймала себя на мысли, что слишком пристально разглядываю поджарое мужское тело, и поспешила перейти в наступление:
— Это не повод спать на полу!
— Обе кровати заняты! — судя по тому, как герцог подобрался, он заметил мой интерес.
— Да, но в кладовке есть раскладушка, а в комоде лежит бельё… — я осеклась, потрясенная догадкой. — Вы что, никогда не стелили постель?
— Знаете, все эти годы как-то был лишен этого удовольствия, — отозвался он, пряча за иронией смущение.
— Понятно.
И как я раньше не вспомнила, что такие люди, как герцог Роттенбургский, рождаются с золотой ложкой во рту и окружены целым штатом слуг. Хотя… где-то я слышала, что очень давно его семья была на грани разорения, а потом все резко поправилось. Но в любом случае стелить постель его светлость не умел.
— Пойдемте, — я направилась к кладовке и извлекла упомянутую складную кровать. Пыль вместе с хлопьями чего-то белого взметнулась в воздух.
— Похоже, кто-то ей уже воспользовался, причем не по назначению, — заметил опекун, задумчиво рассматривая дыры в матрасе. Наверняка мыши прогрызли.
— Может, тогда вам лечь в спальне со своей невестой? — смущенно предложила я.
— Что? — от этого предложения его передернуло. — Нет уж, достаточно того, что в скором времени я буду обязан проводить с Сарой дни и ночи.
— Вы не похожи на счастливого влюбленного.
— Я им и не являюсь.
— Тогда почему вы решили жениться?
— Потому что наша помолвка была заключена в детстве. Так часто бывает, если аристократ на грани разорения, а богатый торговец, купивший личное дворянство, желает закрепить его за потомством. Сделка была скреплена магической клятвой, — голос собеседника сочился иронией.
— И вы были выбраны агнцем на заклание? — понимающе протянула я.
— Про барана вы верно подметили, — криво усмехнулся он.
Я невольно улыбнулась:
— Рада, что даже в такой ситуации вы можете шутить.
— Ничего другого мне не остается.
— И нет никакого выхода?
— Только если Сара сама захочет разорвать помолвку и произнесет это вслух, но…
— Вряд ли она сделает это, — понимающе кивнула я.
— Именно, — герцог оперся рукой на стену, загораживая собой дверной проем. Теперь, чтобы выйти, мне бы пришлось протискиваться в узкое пространство, а это означало плотно прижаться к герцогу. При мысли об этом, по телу пробежала дрожь. В голове мелькнуло воспоминание об утреннем поцелуе, сильные руки гладят по спине… Не совсем понимая, что делаю, я потянулась вперед. К моему удивлению, герцог шумно втянул воздух и согнулся пополам.
— Ой, — я и забыла, что держу в руках злосчастную раскладушку. Поэтому, потянувшись к опекуну за поцелуем, заехала углом металлического каркаса ему в живот. — Сильно?
— Терпимо, ниже было бы гораздо менее приятно, — отдышавшись, он выпрямился и решительно отобрал у меня несостоявшееся орудие убийства.
— Простите, — пробормотала я, пристыженно опустив голову. Герцог хмыкнул и, отставив злополучную раскладушку, протянул руку, приподнимая мой подбородок так, чтобы я смотрела ему в глаза.
— Они как омуты, — пробормотал он.
— Что?
— Ваши глаза. Как прохладные озера в жаркий день. Если рискнуть погрузиться, можно утонуть…
— В озерах тоже живут русалки… они спасут…
— Или погубят…
Прошептал он, наклоняясь ко мне так близко, что я чувствовала его дыхание на своей коже. Кажется, я сама сделала последний шаг, прильнула к губам. У поцелуя был вкус горького шоколада: терпкого и в то же время такого сладкого.
— Альбина, — герцог отстранился, стараясь сохранить остатки самообладания. — Мы… я… это неправильно…
— А что правильно? — прошептала я, чувствуя, как кровь стучит в ушах.
— Разойтись, — простонал он. — Сделать вид, что ничего не было…
— Ты сможешь это сделать?
— Я должен, — по лицу Эйдана, я не могла больше называть его герцогом, было видно, что слова дались с трудом. Он с какой-то тоской смотрел на меня. — Завтра мы с Сарой уедем. Прости, но так действительно будет лучше.
— Для кого?
— Для всех. Спокойной ночи.
Он ушел, а я так и осталась стоять в дверях кладовки.
5
В ту ночь я долго ворочалась, пытаясь заснуть. В голову постоянно лезли воспоминания о поцелуях с Эйданом. Пронзительно-жгучем утреннем и нежном, почти трепетном вечернем. Я задумчиво провела пальцами по губам, подавив в себе желание ворваться в гостиную и потребовать от герцога Роттенбургского завершить начатое. Будь я чистокровной русалкой, наверное, так и сделала бы, но моя человеческая половина взывала о благоразумии.
К трем часам утра, так и не заснув, я направилась на побережье.
Моана была там. Сидела на камне и напевала что-то, расчесывая свои длинные зеленые волосы, отливающие перламутром в свете полной луны. Заметив меня, сестра прекратила свое занятие.
— Альбина? — она внимательно всмотрелась в мое лицо. — Что случилось?
— Ничего, — я присела на соседний валун. — Так, неприятности…
— Тот мужчина?
Понимая, что от сестры не скроешь, я просто кивнула.
— Ты его отпустишь?
— Придется. У нас нет выбора.
— Люди такие глупые…
— Я не человек. Вернее, не совсем…
— Но ведешь себя, как они! — она довольно вильнула хвостом. — Страдать и не грести плавниками — вот их кредо.
— У него есть невеста. Что прикажешь делать?
— Сражаться! Догоняй!
Соскользнув с камня, она понеслась по волнам. Я, скинув одежду, последовала ее примеру. Мы плавали, пока небо не стало розовым. Рассвет. Я потянулась, чувствуя себя снова переполненной жизнью.
— Если ты хочешь получить этого мужчину, борись! — напутствовала меня сестра на прощание.
— Наверное, ты права, — пробормотала я.
Всю обратную дорогу я раздумывала над советом Моаны, но не могла себе представить, что может заставить дочь торговца, пусть и богатого, отказаться от помолвки с герцогом, к тому же родственником короля.
Так в задумчивости я вошла в дом и сразу же налетела на предмет своих невеселых мыслей.
— Ой!
— Похоже, попытки членовредительства входят у вас в привычку, — Эйдан придержал меня за плечи.
— Я просто задумалась.
— Могу я полюбопытствовать, где вы были? Впрочем, и так понятно, — он несильно дернул меня за мокрую прядь волос. — Интересно, что заставило вас вскочить среди ночи и помчаться к морю?
— Я всегда встаю на рассвете, — я почти не солгала. — Море дает мне силу.
— Ясно, — он посторонился, давая мне пройти.
— А вы? Почему вы так рано встали?
— Скажем так, мое ложе не отличалось особым комфортом, к тому же ваш дракон…
— Винс? — встревожилась я. — Что он сделал?
Герцог наклонился ко мне и заговорщицки прошептал на ухо:
— Он храпит!
— Что? — я повернула голову к собеседнику. Это было ошибкой. Миг мы стояли и смотрели друг на друга, а потом…
Эйдан шумно выдохнул, я решительно подалась вперед, наши губы встретились.
— Альбина! — он хотел отстраниться, но я не позволила.
Мы целовались самозабвенно, отчаянно, позабыв обо всем не свете.
— Прекрати, иначе я не смогу сдержаться, — пробормотал герцог, все еще стараясь воззвать к благоразумию.