— Спасибо, — все же протягиваю отцу ладонь, а он пожимает.
Прогиб засчитан. Инцидент считаю исчерпанным.
— Макс, может хватит Марии у тебя гостить?
— Ты думаешь, я ее насильно держу? — хмыкаю я.
— Поговори с ней, — мягко просит генерал. — Мы с матерью все осознали. Пусть возвращается…
Машке все нравится. Но отец прав. Не дело ей жить со мной и Ивой, когда есть родители, которые любят и ждут. Да и своя комната, она гораздо удобнее, чем наша гостиная.
— Хорошо, — киваю с улыбкой. — Я попробую, но не дави на нее, ладно?
— Договорились.
— Я поехал, — поднимаюсь на ноги. — Служба…
Глава 48. Иванна
Сегодня со средней группой, детками от девяти до тринадцати лет, мы работаем акварельными карандашами. Они сидят на своих местах так, как им удобно. В моем классе можно сидеть на полу или подоконнике, лишь бы это приносило удовольствие. Художника нельзя принуждать к чему-либо, только вдохновлять, и тогда на белом листе появляются по истине «живые» произведения искусства, каждое со своей душой.
В открытое настежь окно светит яркое солнышко. Завтра первое июня, очень особенный праздник для тех, кто приходит в этот реабилитационный центр — День защиты детей. Состоится благотворительная ярмарка детских работ, выставка, конкурсы. Центру нужен постоянный финансовый поток, чтобы нуждающимся детям могли помогать. И наша задача сегодня — нарисовать рисунки для ярмарки.
Возраст деток позволяет мне брать сложные темы для работы, и я озвучиваю им задание:
— Сегодня мы с вами попробуем изобразить счастье.
— Счастье? — по классу проходится удивленный шепоток.
— Да. Абсолютное или с грустинкой, а может быть мечтательное. Любое. Как вы его себе представляете. Это счастье должно быть только вашим, — рассказываю ребятам.
Занятия с Надей, отличным психологом и владелицей центра, помогают мне осознавать эти вещи для себя, а я, пропустив их через собственную душу, делюсь с детьми, ведь наша основная задача в этом центре не научить их хорошо рисовать, петь или танцевать. Мы, взрослые, обязаны научить их жить после травм, которые нанесли им другие взрослые. Это невероятно сложная задача, но я как никогда чувствую себя в этом центре на своем месте. Мы с этими детьми залечиваем раны друг друга. Они улыбаются, и я улыбаюсь с ними…
Ребята засыпают меня вопросами на тему, что можно рисовать, что нельзя.
— Можно всё, — повторяю я, — что делает вас счастливыми. Лёшка, вот если тебя счастливым сделает новый баскетбольный мяч, ты можешь нарисовать его, — знаю, он давно залипает на трансляциях с матчей. Макс обещал завтра привезти ему мяч, но я пока молчу. Будет сюрприз.
— А я буду счастлива, если меня возьмут в художественное училище, — подает голос скромная рыжеволосая Анечка с россыпью веснушек по щекам и переносице.
— А я, — откликается Костик, — если папа пить перестанет и мамку лупить.
— Вот видите, у каждого есть свои мечты и свое персональное счастье. Давайте покорим сердечки тех, кто завтра придет покупать ваши рисунки?
— Да! — веселым хором галдят дети.
Пока мы болтали, я раздала им наборы акварельных карандашей. Радостные, они распаковывают коробки, и приступают к работе, а я отхожу к открытому окну и смотрю, как на высоком тополе шелестит и бликует на солнце молодая зеленая листва. Глубоко вдыхаю в себя прогретый воздух и украдкой улыбаюсь.
Как все же хорошо просто жить …
На моем рабочем столе оживает телефон. Машка. Недавно она все-таки переехала к отцу, сжалившись над братом, но видимся мы все равно регулярно. Что нисколько не напрягает меня, а даже наоборот.
— Привет, — тихо отвечаю, чтобы не мешать ребятам.
— Ты помнишь, что мы сегодня идем по магазинам? — она перекрикивает шум автомобилей.
— Конечно. Через два часа освобожусь и пойдем.
— Можно, я с тобой посижу? — неожиданно спрашивает Машка.
— Приезжай, — пожимаю плечами.
Маша — знатный электровеник. Иногда появляется здесь, привносит много хаоса и творческого беспорядка, тем самым помогает ребятам переключить внимание. Примчавшись буквально через двадцать минут, тихо заглядывает в класс, машет детям и небрежно забирается на подоконник. Болтает ногами, заглядывая в тетрадь формата А4, куда я вношу записи по урокам.
— Может тебе пойти в пед? — шепотом спрашивает меня.
— Не думала об этом пока.
— Ну, я же не говорю, прямо сейчас. Через годик, — сестренка Макса постукивает подошвами по стене.
— Вот через годик и решу.
Я пока не готова так далеко планировать свое будущее. Мне гораздо комфортнее жить более короткими периодами. Завтра, неделя, максимум месяц, и то уже с натяжкой.
Каждое утро без кошмаров в крепких объятьях Марьянина — это уже счастье. Цветные вещи в гардеробе с его подачи — раздражает, но тоже счастье, потому что у него глаза горят и он вечно фыркает, что я красивая. Для него нравится быть такой. Учусь тому, чтобы и для себя тоже нравилось.
В перерыве мы болтаем с детьми. Маша проводит для них разминку, а я успеваю закончить заполнение таблички. А в конце второй части нашего занятия мы вместе с Машей принимаем у ребят работы. Не все они красочные, все же у нас не художественная школа. С этими детками постоянно работают и педагоги, и психологи, чтобы цветов на белых листах, как и в моем гардеробе, становилось больше.
Лёшка принес баскетбольный мяч, так похожий на настоящий. А Костя нарисовал комнату, где на полу валяются бутылки из-под лимонада, а не из-под водки, и у мамы в руках цветы. А Анечка нарисовала рыжую девушку с мольбертом на набережной. И эта девушка улыбается…
— Вы все отлично поработали сегодня. Спасибо вам. Уверена, завтра все ваши работы найдут своих покупателей. До свидания.
Они любят обниматься. Подходят сразу все, тискаемся, смеемся еще минут пятнадцать, наверное.
— Купите себе самое красивое платье, — шепчет мне на ушко Анечка.
— Обязательно, — подмигиваю ей.
Как только в классе становится пусто, мы с Машей быстро наводим порядок и тоже уходим. На парковке скучает мой байк. Сажусь за руль. Жду, когда сестра Макса усядется сзади. И как только она перестает ерзать, плавно выезжаю на дорогу, пристраиваясь в междурядье и увеличивая скорость до предельно допустимой по городу.
Домчавшись до торгового центра, поднимаемся на второй этаж. Машка осматривается со знанием дела, берет меня за руку и тащит за собой.
— Ты хоть скажи, куда мы идем, — смеюсь я.
— Сначала за платьем. Помнишь, что тебе Аня сказала?
Выбор платья с Машей, это, конечно, отдельный вид пыток. Начинаю понимать мужчин, которые закатывают глаза, машут рукой и уходят посидеть на диванчике в холле. Но мне такой финт точно не светит, поэтому я просто кручу головой, когда этот ураган на ножках тащит мне очередное мини.
— У тебя красивые ноги, — ворчит она. — Зачем их прятать?
— Потому что мне так комфортнее? — наталкиваю ее на мысль.
— Нет! — она смешно топает ногой.
— Нет?
— Нет, — уверенно подтверждает. — Это потому, что ты в себе не уверена. Ты офигенная, Ив. Яркая, необычная. Короткое платье с твоей стрижкой…
— Маш, я не готова к такой длине. Давай искать компромисс, а? — прошу ее.
— Окей, — сдувается она. — Ниже колена? Но это же так по-стариковски.
— Ма-ша.
Иногда я ей завидую. Она такая молодая, красивая и уверенная в себе. Может носить все, что хочет и в любой одежде чувствует себя отлично. Парни шеи сворачивают, глядя ей в след. Мне такой никогда не стать. Да я и не хочу… «Мое» мне милее и ближе.
— Ладно, сейчас, — сдается «ураган» и уносится за новыми вариантами.
Приносит мне кучу вешалок с разными фасонами.
— Уже лучше, — соглашаюсь я, и забираю все в примерочную.
Сильно обтягивающее сразу отметаю, а вот пара легких, светлых платьев с удлиненным рукавом и круглым декольте мне нравятся. Но не нравятся Маше.
— Нашла! — взвизгивает она и тащит мне очередную вешалку.
Пудрово-розовое в мелкий белый горошек с V — образным вырезом, но без пошлости, с открытой спиной и пересекающимися на ней полосками, свободной юбкой чуть ниже колена, которая наверняка будет красиво развеваться на ветру, и тонким поясом, подчеркивающим талию. Все открыто и в то же время закрыто. Мне подходит.
— Ну скажи, офигенное, — горят глаза у моего персонального дизайнера.
— Скажу, — улыбаюсь ей. — Мне нравится.
— Ура! — подпрыгнув, Маша тянет меня за собой на кассу, где ее ждет четыре фирменных пакета с нарядами.
Расплатившись, мы отправляемся за обувью, аксессуарами. И вот тут я понимаю, что покупка платья была не самым страшным. Но и на этом Маша не успокаивается.
— Бельё, — заявляет она.
А я уже на все согласна. Пусть будет белье. В конце концов разнообразить мои спортивные комплекты чем-то более женственным теперь точно не помешает. Максу должно понравиться. И с мыслями о нем, я брожу по рядам с кружевом, блестками, бантиками, ремешками, корсетами.
— Красиво, — провожу подушечками пальцев по одному из них.
Рядом тут же оказывается консультант. Задает вопросы по цвету, пожеланиям.
— Мы сами, — на помощь приходит Маша, оттесняя от меня девушку. — Так и знала, что тебе зайдут такие штуки. Братик возбудится.
— Машка! — фыркаю на нее.
— А что, не так что ли? — закатывает она глаза.
Комплект выбираю белый, идеально сидящий по силуэту. И еще пару кружевной классики.
Маша так старательно крутится у зеркала, то и дело спрашивая у меня, какой из выбранных ею комплектов лучше, что в голову сама собой закрадывается интересная мысль:
— Маш, это для кого-то?
— Ну-у-у, — ее щеки тут же вспыхивают румянцем. — Он пока не знает об этом, — влюбленно улыбается она.
— Не рано тебе?
— Нет, — уверенно отвечает она. — Этот! — выбирает полупрозрачный комплект белья.
Красивый очень, не поспоришь. Забираем и уходим на фудкорт, чтобы перекусить чем-нибудь вредным и сытным. Макс звонит.