го, как быстро извлекут осколок и как больная переживет болевой шок. Машина ушла, Павел сунул папиросу в рот, провалился в ступор…
Глава 10
Результат операции был провальным. Трое убитых, двое раненых. Отдел уголовного розыска за полночи потерял двоих, одного из них – безвозвратно. Ситуация с Кирой оставалась сложной. Крупную сумму, предназначенную для выплаты трудящимся, удалось отстоять – и только в этой связи не последовали оргвыводы. Ни один бандит по ходу перестрелки не пострадал – эксперты прошли весь путь «боестолкновений» и нигде не нашли крови. Противостояли операм не дилетанты – люди подготовленные, точно не блатные. Золотницкого вместе с прочими убитыми забрали в морг. Оперативники стояли с непокрытыми головами, смотрели, как санитары втаскивают мертвого товарища в кузов. Виталик Мамаев шмыгнул носом, отвернулся. Ноги трупа свисали с носилок, цеплялись за борта. «Высокий он у вас», – сетовал санитар. «Это раньше он был высокий, – неудачно пошутил другой, – а теперь – длинный». Куренной засопел стиснул кулаки. Но не бросаться же. Эти люди ежедневно видели смерть, перестали замечать в ней что-то особенное, сакральное…
К утру опросили жителей квартала, где стояла машина преступников. Ее никто не видел, заспанные люди терли глаза, спешили отделаться от милиционеров. Стрельбу на заводе слышали, плотно закрыли двери, окна. Стрельба – это дело обычное, время такое, и если при этом никуда не суешься, то ничего с тобой, как правило, не происходит. Топот и шум заводящейся машины слышали многие, но интерес проявила лишь одна «любопытная Варвара» – отогнула шторку. Пробежали несколько человек – молчуны, лиц не увидела, количество не сосчитала, поскольку проблемы с математикой. А потом, собственно, машина уехала. Может, и грузовая, кто ее знает…
Поспать удалось четыре часа – в пустом кабинете на сдвинутых стульях. Нашлась машина – действительно грузовая, с будкой. Ее загнали в кусты на краю города и подожгли. Оттого и нашли – не заметить этот факел было невозможно. Эксперты походили вокруг, пожали плечами: что тут можно исследовать? Номерные знаки тоже выгорели. Руководство электростанции заявило о пропаже аварийной машины. Обычна полуторка, вместо кузова – будка для перевозки ремонтников. Других пропаж не зафиксировали, поэтому начальство энергообъекта поставили перед фактом и пообещали завести дело по статье «Халатность».
Допросили лежащего в больнице Рахмонова, у которого была прострелена нога. Он мог видеть лица преступников, что-то слышать.
– Издеваетесь, товарищи начальники? – простонал милиционер, из бедра которого часом ранее вынули пулю. – Они вообще из общества глухонемых, без слов понимают друг друга. Бубнеж какой-то слышал, сторож кричал – пытали его. Потом металл бренчал, скрипело что-то, сейф открыть пытались. Стреляли же вокруг, не слышал ничего. Они рассчитывали, что сейф легче окажется, на тележку погрузят и увезут, да не тут-то было. Думал, гранатой подорвут. Но это дурная затея – самих же разнесет… А когда поперли, стал по ним стрелять – они по мне, я в эту кучу упал, и как-то не до того стало, чтобы лица разглядывать…
– Призраки какие-то, – мрачно заключил Куренной, когда они курили на лестнице в больнице. – Действуют слаженно, грамотно. Возможно, бывшие военные. И что интересно, всегда угоняют перед делом машину. А угон – дело рискованное, можно спалиться или людям на глаза попасться. Далеко проживают от планируемого места совершения преступления? По одному собирают своих людей? Бред какой-то…
– Пока мы знаем лишь о двух случаях использования угнанного транспорта, – заметил Павел. – Когда похитили Каплиных и сегодня. В прошлый раз допускали, что предстоит поездка в лес. Некомфортно пытать людей в многоквартирном доме. Сегодня думали, что сейф умыкнут, но не вышло. Заметил, кстати, позади будки прохлаждалась ручная тележка? Это они позаботились. Держу пари, что Шефер и его паренек не сняли с нее отпечатки. Пусть снимут. Скорее всего, пустышка, но как знать. Ты в отдел?
– Да иди уж, не буду мешать, – отмахнулся Куренной и не сдержал ухмылки: – Этажом выше Кира Сергеевна. Говорят, опасность миновала, жить будет. Привет передавай.
Кира лежала на больничной койке, укрытая одеялом, смотрела волчонком. Закряхтела, обнаружив в палате постороннее лицо, хотела перевернуться, взвыла от боли. Забинтовали ее как мумию – ниже шеи и выше пупка.
– Неласковая вы сегодня, Кира Сергеевна. – Павел поколебался – может, нагнуться, поцеловать? Но соседка по палате смотрела с большим интересом, и он воздержался.
– Уйди, Горин, – зашипела Кира. – Гранатой меня подорвали, забыл? Не хочу, чтобы ты меня видел такой беспомощной…
Ну конечно, сильная женщина, волевая, решительная, гроза уголовного мира – и вдруг лежит под одеялом, и каждый поперечный может над ней глумиться. Она была непривычно бледная, глаза запали. Он все же нагнулся, чмокнул ее для приличия в щеку. Кира задумалась, решила не брыкаться.
– Что врачи говорят?
– Да мне плевать, – фыркнула больная, – пару дней полежу и пойду работать. Больно было, – призналась девушка, – никогда такой боли не испытывала. Аж порвало всю. Ты еще возился надо мной, дополнительные страдания причинял… Да все нормально, штатная ситуация, недоглядела. Уже в курсе, что нас поимели, а Коля Золотницкий погиб… – Она скорбно уставилась в потолок.
– И зачем тебя туда понесло? Шапка-невидимка сломалась?
– Ну, знаешь ли. Кто не рискует…
– Тот не валяется по больничным койкам, – закончил Горин. – В следующий раз просчитывай последствия. Одной храбрости мало. В общем, лечись, о выписке через пару дней даже не думай. Люди с такими ранениями неделями лежат. Буду навещать… если не против.
– Подожди. – Кира заволновалась. – А что народ говорит? Ну, об этом… ты понял. Я от стыда чуть сквозь землю не провалилась, когда мужики в твою хату нагрянули. Смеются, поди, обсуждают…
– Тебя что волнует больше, Кира Сергеевна? То, что тебя гранатой подорвали, или то, что ты – такая молодая, красивая, незамужняя – с нормальным мужиком переспала? Пусть шепчутся, завидуют, нам-то что?
– Ой, ладно, иди. – Кира поморщилась. – Можешь заглянуть, так и быть. Но не увлекайся, я понятно объясняю?
Майор Скобарь перехватил его в коридоре отделения. Павел дымил в открытую форточку, мрачно думал о своем. Вздрогнул, почувствовав пристальный взгляд. Выбросил окурок, непроизвольно опустил руки по швам.
– Ты еще руку приложи к пустой голове, – поморщился начальник милиции. – Не в духе, Горин? Куренной доложил обо всем, что случилось. Когда вы бросите эти свои армейские замашки: лезть под пули при любом удобном случае? Один погиб, другая ранена… Кто работать будет?
– Так вышло, Юрий Евдокимович, не всегда в подобных ситуациях работает голова. Готов вместе с руководством отдела понести заслуженное наказание. Теоретически мы могли нейтрализовать банду, предотвратить гибель товарища и ранение Латышевой…
– Кстати, насчет Латышевой… – Скобарь сделал сложное лицо. Ему о чем-то доложили, а подобное поведение в органах не поощрялось. Но передумал, решил, что это совсем не кстати. – К отделу уголовного розыска у меня претензий нет, кроме одной: головой надо думать, а не пистолетом. Главное, что преступники не достигли своих целей, деньги остались у государства, и зарплату рабочим уже выдают. Почему такая сумма осталась на заводе практически без охраны, будем разбираться. Виновные понесут наказание. Есть наметки по делу?
– Есть, товарищ майор. Но делать выводы пока рано.
– Так чего стоишь и дым в окно пускаешь?
Борис Львович Шефер сидел на табурете в своей лаборатории и вдумчиво разглядывал орудие убийства: сломанный нож с короткой рукояткой и тонким лезвием.
– Это что, Борис Львович?
– Это нож. Им убили охранника на воротах кирзавода. Лезвие сломалось, его половина осталась в теле. Такое бывает, когда клинок зажимается между ребрами. Убийца выбросил оружие – нашли недалеко от ворот. Отпечатков нет – возможно, действовали в перчатках. Штука самодельная, для индивидуального, так сказать, пользования. Рукоятка рассчитана на небольшую руку – огромной лапищей такую штуку не удержишь.
– Замысловато, – сказал Павел. – Машину преступники оставили с северной стороны периметра. Оттуда и пришли. Ворота – на южной стороне. Значит, не поленились сбегать к воротам и ликвидировать охранника. То есть обезопасились по полной программе.
– Это вы сами решайте, – пожал плечами эксперт. – Как решите, так и будет. А мое дело маленькое. Сторожа в кассе, кстати, тоже убили ножом – это предвосхищая ваш вопрос, не использовалась ли струна. Тот, кто использует упомянутый метод, в своем роде эстет, получает удовольствие. А эти – просто исполнители, хотя и не сказать, что тупые… Ничем не могу вам помочь, молодой человек, – драматично изрек эксперт. – Остальные убиты из пистолетов-пулеметов Шпагина. Из тел извлечены пули калибра семь шестьдесят два миллиметра. Там, где сгорела грузовая машина, мы даже рыться не стали. Одни угольки – бензина не пожалели. Даже трава вокруг машины выгорела полностью. Еще есть вопросы, молодой человек?
К вечеру в отделе остался только Куренной. Остальные разбрелись по домам. До круглосуточной работы начальство пока не додумалось. Павел вошел в кабинет, пристроился в углу. Куренной покосился на него. Капитан сидел за столом, шомполом от пистолета прочищал курительную трубку. Извлек из ящика кучу пустых папиросных пачек, стал ссыпать на стол остатки табака. Получилась изрядная горка. Он набил трубку, умял табак пальцем, очистил стол до последней крошки, потом прикурил и исчез за облаком плотного дыма.
– Домой не идешь?
– Скучно там, – признался Горин, – и есть нечего. А все магазины уже закрыты.
– Это плохо, – посочувствовал капитан. – Наши головы и так не работают, а без еды и подавно. Поступили, кстати, интересные сведения от сотрудников Госбанка. Пропал заместитель начальника службы инкассации некто Кузьменко. Это он сделал все возможное, чтобы деньги на ночь остались в сейфе. Предлог был благовидный, и над ним хорошо поработали. Но это только предлог. Видели, как он садился в машину и уехал – за полчаса до того, как пришли сотрудники МГБ. Не удивляйся, сумма была приличная, и госбезопасность не пожелала остаться в стороне. Нам с тобой безразлично. Задержан начальник службы инкассации некто Белых. С ним проводится работа, но это дорога в никуда. Новость номер два, сообщили товарищи с периферии: за городом вблизи карьера найдена перевернутая машина, в ней труп. Это некто Кузьменко, ты уже понял. Переднее колесо пробито. Возможно, пулей. А если нет, то удивительное совпадение: нечасто в нашей местности едешь по краю обрыва. Кувыркался красиво, оборотов десять сделал. Можешь представить, в какую котлету превратился товарищ Кузьменко. Тип был, кстати, себе на уме, замечен в связях с подозрительными лицами.