Хлоп! – и «двенадцатилетняя соплюшка» собственной персоной явилась ко мне в кабинет.
– Ты это слышал, папочка?! – уперев руки в боки, заявила Лилия. – И это вместо благодарности! Упрямая тевтонка! А я-то ее лечила, лечила…
– Это Лилия, – кивнул я на «малолетнюю» баламутку, – она только выглядит как маленькая девочка, а на самом деле это античная богиня, которой более тысячи лет. Основной ее специальностью являются первые подростковые любови, медицина проходит по статье «хобби», но при наличии таланта и тысячелетнего стажа это не имеет значения. Неужели вы не поняли, что у нас здесь невозможное – возможно, а невероятное – очевидно? Для Лилии, особенно в этом месте, по медицинской части возможно все, за исключением оживления мертвых, ибо этот процесс необратим. Все мои люди имеют все самое лучшее, и в первую очередь я забочусь об их здоровье…
– Ах вот оно что, – кивнула фрау Бригитта. – Ну что же, тогда я должна поблагодарить товарища Лилию за то, что впервые за двадцать лет у меня в организме ничего не болит, а думается вообще легко и ясно…
– Ура, тевтонка признала свои заблуждения! – воскликнула Лилия с интонацией кота Матроскина. – Быть может, из нее и в самом деле будет толк. Давай, папочка, договаривайся скорей, мне просто не терпится сделать из нее молоденькую красотку с обложки журнала.
Я посмотрел на фрау Бригитту, приоткрывшую в изумлении рот, и со вздохом сказал:
– Совсем молоденькую не надо – это должна быть зрелая суровая красота снаружи и железное здоровье внутри. Но пока этот разговор преждевременен, ибо товарищ Бергман пока еще не уверена сама в себе.
– Все поняла, папочка, исчезаю, – сказала Лилия и с хлопком растворилась в пространстве.
– Да, я действительно в себе не уверена, – сказала фрау Бригитта, – ведь вы, товарищ Серегин, можете являться совсем не тем, чем кажетесь на первый взгляд. И вообще, я не понимаю ни где я нахожусь, ни как я тут оказалась. Бежала себе по лесу, дышала свежим воздухом – и вдруг гроза, дождь как из ведра, молнии и гром, а когда все кончилось, я вдруг обнаружила, что нахожусь посреди какой-то дурацкой степи, где водятся звери, которые к нашему времени попросту вымерли…
– Вы в этом лесу просто гуляли и нюхали цветочки или спасались бегством от опасности? – спросил я.
– Экий вы, товарищ Серегин, проницательный… – невесело усмехнулась фрау Бригитта. – Да, я спасалась бегством. В последний момент меня предупредили, что за мной должны прийти люди из БНД (если вы знаете что это такое), и я не хотела даваться им просто так. В моей голове, знаете ли, содержится немало секретов. У меня имелся наградной пистолет с двумя обоймами, и если бы не получилось скрыться, я отстреливалась бы до предпоследнего патрона, а последняя пуля была бы предназначена мне. Кстати, а разве это имеет какое-либо значение?
– Имеет, – сказал я, – если бы вы просто шли по лесу и нюхали цветочки, то это означало бы, что вас похитили, поставив на вашем пути нечто вреде капкана, а вот в случае бегства от опасности не исключено, что вы, сами того не осознавая, силой своей воли инициировали процесс перехода между мирами.
– Между мирами? – переспросила фрау Бригитта. – Вы это серьезно?
– Вполне, – ответил я, – степь, куда вас закинуло – это так называемый мир Подвалов, куда как по мусоропроводу падает все, что не смогло удержаться на верхних ярусах Мироздания. Мы ведь тоже так начинали, только мы были не жертвой, а группой гончих, преследующими очень опасную банду. Мы ее догнали, когда из беглецов в живых остался только главарь, который использовал свой шанс и при этом утянул нас за собой, потому что мы находились к нему слишком близко, а у явления спонтанного межмирового перехода есть определенный радиус захвата.
– Я ничего не понимаю, товарищ капитан… – сказала фрау Бригитта, – вы говорите, что командовали группой спецназа, что как раз соответствует вашему званию, но сейчас у вас тут, судя по тому, что я уже успела увидеть, ничуть не меньше полка, с полевым госпиталем и штабом. Скажите, как так могло получиться? Или меня обманули, и вы тут не самый большой начальник?
– Я тут самый большой начальник, – усмехнулся я, – выше меня только Творец Всего Сущего. А получилось так, что я не стал сидеть на попе ровно, ибо под лежачий камень вода не течет, а принялся искать способы прогнуть этот мир под себя. Кстати, вы ошибаетесь и насчет численности подчиненных мне сил. Сейчас под моей командой – танковый полк, двенадцать тысяч первоклассной панцирной кавалерии, после спешивания превращающейся в отборных егерей, восемьдесят тысяч пехоты, а также кое-что еще, способное испортить настроение даже самым могущественным негодяям. И все эти люди верны мне как своему воинскому вождю, а я верен им, ибо все вместе мы сила, способная переделывать целые миры, делая их чище, добрее и благополучнее.
– Звучит просто ужасно! – воскликнула фрау Бригитта. – В моих глазах, товарищ Серегин, вы выглядите как военный маньяк, который копит силу только потому, что это ему нравится. Я бы и хотела не поверить в ваши слова, но что-то говорит мне, что каждое из них является чистой правдой… Или же у вас есть какая-то высшая цель, которая может оправдать то, что фактически частное лицо собрало в своих руках такую мощь, владеть которой позволительно только государству?
– А я и есть государство, товарищ Бергман, – ответил я, – неужели вы забыли о моей должности самовластного Артанского князя? Поэтому иные государи, встречающиеся мне по дороге, воспринимают меня и мою армию как должное, что облегчает мне выполнение поставленной задачи.
– И какова же эта самая ваша конечная цель и задача? – спросила та. – В конце концов, это для меня главный вопрос, ведь если я не смогу разделить ее с вами, то тогда наш разговор попросту не имеет смысла. Признаюсь, меня неодолимо тянет встать с вами в один строй, но я – женщина принципиальная. Вы можете меня убить, но я никогда не буду делать того, что сочту неправильным.
– Когда я набрал некоторую первичную мощь и превратился в нечто большее, чем просто капитан Серегин, – глухо сказал я, – со мной на прямую связь вышел Творец Всего Сущего и предложил мне работу по специальности. Он будет открывать мне дорогу в иные миры, а я силой оружия или политическими решениями буду исправлять в них то, что пошло не так. Пока задача не выполнена, дорога в следующий мир просто не открывается…
– Так, значит, Он все-таки существует? – прервала меня фрау Бригитта.
– Более того, – сказал я под аккомпанемент раскатов далекого грома, – здесь вы под Его Оком, и эти звуки грома без грозы говорят о том, что ваше существование Им замечено.
– Надо сказать, – моя собеседница зябко поежилась, – это откровение с вашей стороны, шокирует меня даже больше, чем возможность радикального омоложения. Но продолжайте свой рассказ, товарищ Серегин, мне становится решительно интересно.
– В моей юрисдикции находится все варианты существования Российской державы, – сказал я, – а до ее образования – славянские племена. Именно с этого я и начал, отразив нападение диких разбойников-авар на племенной союз Антов в мире, соответствующем пятьсот шестьдесят первому году христианской эры. Сил у меня тогда было не так много, как сейчас, опыта тоже, так что пришлось немного попотеть. В итоге авары исчезли из реальности того мира, а разрозненные племена объединились в великое княжество Артанское, провозгласив меня своим князем с правами Константинопольского базилевса. Как только моя задача будет выполнена, я уступлю этот титул своему преемнику из местных уроженцев, которого я сейчас воспитываю в своем окружении, чтобы он мог править разумно, честно и справедливо. Вторым моим «клиентом» был, наверное, известный вам хан Батый. Его армию я тоже вбил в землю по самые ноздри, а его самого за множественные свирепства приказал посадить на кол, а потом в виде предупреждения иным власть имущим переправил эту инсталляцию в Каракорум. Помимо этого, я запустил процесс объединения русских княжеств в единое государство под скипетром молодого Александра Невского. Третьей задачей был мир Смуты, начало семнадцатого века, когда династия Рюриковичей пресеклась, а Годуновы не усидели на троне. Вот это была настоящая школа реальной политики, когда требовалось не столько воевать, сколько заниматься интригами. Четвертым миром был год вторжения Наполеона в Россию. Армию Бонапарта я вместе с русскими войсками в Бородинской битве разгромил, а его самого взял в плен. Все кончилось тем, что я сменил в России императора Александра на его же брата Николая, назначив к нему воспитателем Кутузова. А Великого Корсиканца, после действенного внушения вернул французам императором, лишь бы Британия сидела тихо. Не в моем стиле убивать льва лишь затем, чтобы развести вместо него стаю шакалов…
– И так далее, и в том же духе… – хмыкнула фрау Бригитта. – Кажется, я вас поняла. Вы – фанатик России во всех ее видах, и делаете все для того, чтобы было хорошо только вашим любимцам, а на всех остальных вам плевать… Но все дело в том, что я-то не русская, а немка. И хоть я понимаю ваш яростный патриотизм, но мне далеко не все равно, что станет с моим собственным народом.
– А что с ним такого особенного может сделаться? – пожал я плечами. – Ни я сам, ни мой Заказчик не одобряем ненужных убийств. В мире сорок первого года, где мне еще предстоит побывать, в армии вторжения умрут все, кто не успеет вовремя поднять руки, при этом я постараюсь сделать все, чтобы с голов мирного германского населения не упал ни один волос. Могу вас заверить, что разломать на куски Третий Рейх я постараюсь без применения средств массового поражения – будь это химическое или ядерное оружие или ковровые бомбежки. Как говорил один известный персонаж, это просто не мой метод. И, кстати, разве вы не хотели бы вернуться в свой мир, причем не в качестве скрывающейся от властей беглянки, а в сплоченных рядах силы, которая отомстит людям, убившим первое социалистическое немецкое государство – неважно, будь это предатели в ваших собственных рядах, господин Коль с подельниками или могильщик Советского Союза месье Горбачев, предавший всех своих союзников? Вот это я могу обещать вам