Деликатное покашливание заставило меня оторвать взгляд от фолианта. Прямо передо мной, по другую сторону стола, сидел тот, о ком я только что подумала. Нет, не генерал Бережной, от которого прославленные германские вояки плакали как дети, а мой новый командир товарищ Серегин. Несмотря на то, что круг света выхватывал из темноты только раскрытую на столе книгу, мой визави был виден совершенно отчетливо, как будто светился собственным светом. Но я этому нимало не удивилась, ведь во сне может быть и не такое…
– Этот сон – больше, чем просто сон, – ответил он на мою невысказанную мысль. – Тут у нас, в Тридесятом царстве, так, иногда сны превращаются в селекторное совещание, а иногда в оскорбление действием со смертельным исходом. А еще наша встреча внутри вашего сна, товарищ Бергман, говорит о том, что у вас имеется ярко выраженный магический талант…
– Это у меня магический талант?! – воскликнула я. – Да вы, наверное, шутите?!
– Да, у тебя, сестра, – сказал еще один голос – низкий, хрипловатый, но, несомненно, женский, – причем талант немалой силы и заточенный, как лезвие бритвы.
Женщина, которая это произнесла, вышла из темноты и встала за плечом капитана Серегина. За исключением такой же военной формы, она во всем была ему противоположностью. Высокая полногрудая брюнетка, до краев наполненная буйной яростью вместо ледяного спокойствия.
– Это товарищ Кобра, – пояснил мне Серегин, – в миру Ника Зайко, сильнейший маг Огня и в какой-то мере мое зеркальное отражение.
– Батя у нас посвящен Порядку, а я адепт Хаоса, – сказала товарищ Кобра, – наши силы несовместимы настолько, что, будучи выпущены на свободу, мгновенно аннигилируют с выделением огромного количества энергии. И в то же время мы с ним боевые товарищи и единомышленники, несем в миры справедливость на лезвиях своих мечей.
– Очень приятно познакомиться, товарищ Кобра… – растерянно пробормотала я. – Так все же, товарищи, что там с моим предполагаемым магическим талантом?
– Об этом лучше будет поговорить завтра, наяву, – сказал товарищ Серегин, – после того как наш штатный маг-исследователь проведет обследование и подготовит для вашей инициации соответствующий камень из наших запасов…
– Какой еще камень? – удивленно спросила я. – Надеюсь, не тот, что вешают на шею, чтобы утопить в проруби?
– Ха-ха, ну ты меня насмешила, Бригитта… – сказала товарищ Кобра. – Наивная святая простота… Каждому порядочному магу (и непорядочному тоже) необходим драгоценный камень, иначе еще именуемый кристаллом, который является одновременно ключом к таланту и частью души. Без такого камня и обряда инициации в мирах, наполненных магией (вроде этого) тебя ждут множественные неприятности, а потом и безвременная смерть, потому что наполняющая тебя Сила будет не послушным инструментом, а капризной госпожой. Неужели ты не чувствуешь, как она наполняет тебя до краев, а ты и не знаешь, что делать, чтобы обуздать эту неуправляемую мощь?
Я прислушалась к своим ощущениям – вроде ничего особенного. Но я женщина совсем не легкомысленная, даже дотошная – и поэтому отнеслась к этому вопросу со всей серьезностью. Постаравшись отстраниться от всего прочего, я вдруг почувствовала, как в груди у меня едва заметно шевельнулось что-то чуждое и горячее. На мощь, наполняющую меня до краев, это походило мало, но, как говорят русские, все начинается с малого. И уж меньше всего мне хотелось, чтобы нечто, поселившееся во мне, принялось вертеть мною как хвост собакой. И самое главное, я дала клятву – и теперь ради своей мести должна выполнять приказы командира, как бы они меня ни пугали.
– Если так нужно будет для дела, то я согласна на эту вашу инициацию, – сказала я. – Надеюсь, она не превратит меня в чудовище?
– Не превратит, – усмехнулась товарищ Кобра. – Став магом, ты останешься сама собой, заполучив при этом дополнительные возможности. Меня беспокоит только то, что инициируемый маг должен быть относительно молод и практически здоров, ибо этот обряд создает немалую нагрузку… Но сейчас ты наполняешься с такой скоростью, что у нас просто нет возможности ждать пару месяцев, пока закончится процесс омоложения твоего организма. Исходя из моего опыта, у нас и недели-то нет.
– Да, верно, – сказал товарищ Серегин, посмотрев на меня внимательным взглядом, – но этот вопрос мы будем решать уже при свете дня и наяву. В первую очередь надо посоветоваться с Лилией. Быть может, у нее на такой случай имеются какие-нибудь экспресс-методы…
Хлоп! – и моя старая знакомая, прикидывающаяся несносной малолетней девчонкой, присоединилась к компании по ту сторону стола. Ну не воспринимаю я ее теперь как обычного ребенка, и все тут… И как необычного тоже. Тысяча лет жизненного опыта в вечно скандалящей и интригующей семейке олимпийских божков должны были превратить эту особу в весьма опасного противника.
– Опять экспресс-методы, папочка?! – воскликнула она, уперев руки в боки. – А ты знаешь, что такое омоложение, совмещенное с обрядом инициации? Это все равно что босыми ногами пройти по лезвию бритвы, имея на плечах мешок картошки! Чуть что не так – и пишите некролог. И в то же время я признаю твою правоту. Внутренняя емкость и приёмистость к магии у этой тевтонки вполне сопоставимы с характеристиками госпожи Кобры, и если мы промедлим, то жахнет так, что костей не соберешь.
Лилия вдумчиво посмотрела на меня и ворчливо добавила:
– Кое-что я сделала ей прямо сейчас. Бригитта, посмотри на свои руки…
Я опустила взгляд – и обомлела. Вместо старческих клешней, высохших до состояния куриных лапок, на столе лежали гладкие, чуть полноватые руки тридцатилетней (или около того) женщины. Я подняла к глазам кисти с аккуратно обстриженными ногтями, и, разглядев их со всех сторон, неожиданно для самой себя провела кончиками пальцев по собственному лицу, обнаружив вместо черепа, обтянутого морщинистой шкурой, гладкую и бархатистую молодую кожу. И только толстая коса, перекинутая через плечо, осталась такой же седой, как и прежде.
– Правильно мыслишь, – кивнула товарищ Лилия, – но это только начало, первый шаг. Я изменила облик твоего внутреннего Я, ибо он почти не подвержен инерции, а вот с физическим телом будет сложнее. После того как мы с Димой проведем твое полное обследование и точно установим силу и направление твоего таланта, придется плести сложнейшее распределенное заклинание, совмещающее в себе инициацию, регенерацию и экспресс-омоложение, и приводить его в действие потребуется всей вашей пятеркой. При этом твой внутренний облик послужит своего рода матрицей, в соответствии с которой будет меняться физическое тело. И приготовься к тому, что сидеть на табурете перед всем честным народом тебе предстоит полностью обнаженной. При заданной концентрации энергий одежда может попросту вспыхнуть. Не хотелось бы сразу после омоложения залечивать на тебе тяжелые ожоги.
– Да это же и смех и грех! – воскликнула я.
– Могу обещать только, что никого лишнего на этом обряде не будет, – сказала Лилия, – только твои боевые товарищи, которые и будут накладывать на тебя необходимые заклинания, и в этот момент им будет совсем не до любования красотами твоего тела. Праздношатающаяся публика в такие моменты просто не предусмотрена.
– Ну хорошо, товарищ Лилия, – кивнула я, – если другого выхода нет, то я согласна. А теперь, товарищ Серегин, позвольте задать вам еще один вопрос. Скажите, а с какой целью мне сюда положили вот эту книгу? Неужели то, что произошло в каком-то ином мире, так важно для выполнения нашего задания?
– Вы успели прочесть только самое начало этого повествования, – сказал он. – Дочитайте этот труд до конца – и вы поймете, как, не допуская ни одной ошибки при изменении мира, можно вызвать к жизни тяжкие последствия, а также, кто и что на самом деле является угрозой существованию немецкой нации. И вот еще что. Назвав генерала Бережного яростным русским патриотом, вы были правы, а вот определив его в сверхчеловеки – в корне ошиблись. Тот мир меняла вросшая в него сплоченная команда самых обыкновенных людей, которых мы называем «Старшими Братьями», и, несмотря на отсутствие у них особых талантов, им удалось предотвратить наступление тяжких последствий. Ну а подтирать за ними хвосты в прошлом для вас мире Подвалов пришлось уже мне со товарищи. Можно сказать, что это было нашим первым заданием на пути «наверх». Так что вы читайте, товарищ Бергман, а мы пойдем и не будем вам мешать.
Не успела я моргнуть, как компания на той стороне стола исчезла. Я вздохнула и вернулась к чтению фолианта, зачастую просто пролистывая страницы, заполненные бессмысленной похвальбой в стиле «если бы не глупый и самоуверенный ефрейтор, то мы непременно победили бы этих русских». Но чем дальше я читала, тем больше меня охватывал ужас. «Старшие братья» обрушивали на Третий Рейх и его союзников один сокрушительный удар за другим, вермахт и мобилизованный по европейским закоулкам сброд истекали кровью, фронт стремительно катился на запад, и это так напугало Гитлера, что тот отринул христианство и открыто обратился в сатанизм, потащив в эту геенну весь немецкий народ. Но ни массовые человеческие жертвоприношения во имя нового арийского бога, ни реки крови, стекающей с алтарей черных жрецов, ни фольксштурм и фраубатальоны даже на мгновение не замедлили наступательный порыв Красной Армии, наносившей поклонникам Сатаны сокрушительные поражения одно за другим. То ли Адольф взывал о помощи в пустоту, то ли божество у него получилось какое-то второсортное, но к началу сентября сорок третьего года все было кончено, и залитая жертвенной кровью Европа оказалась во власти товарища Сталина. Не как у нас, наполовину – а вся целиком, потому что, не желая таранить Третий Рейх с восточного направления, где сосредоточились основные силы вермахта, русские последовательно произвели десантные операции в Италии и во Франции, где население встречало их цветами и оркестрами. Союзником Сталина стала даже Римская Католическая Церковь, казалось бы, надежно закосневшая в антикоммунизме. И вот настал момент, когда от Третьего Рейха остался только клочок Силезского Ура – и тогда Нечистый, которого нацисты так тщательно откармливали живыми людьми, явился фон Меллентину и предложил уцелевшим бежать в другой мир, чтобы там начать все сначала.