Manitou, Демир Хиссар быстро с ним сблизился и приказал, чтобы через три минуты пароход был оставлен. Хотя на транспорте находились войска с винтовками, сопротивление не могло быть оказано ввиду отсутствия ружейных патронов. Кроме того, не вступила в силу инструкция, разрешающая невооруженным или идущим без конвоя пароходам оказывать сопротивление военным судам. Капитан Manitou протестовал против краткости данного срока, ссылаясь на недостаточность шлюпок, и командир миноносца продлил срок до десяти минут[110]. Тем временем солдаты, незадолго до встречи с миноносцем практиковавшиеся в посадке на шлюпки, начали без приказания их спускать. Началась суматоха. Шлюпки оказались перегруженными, одна из них настолько, что сломалась шлюпбалка, и шлюпка перевернулась. Люди стали бросаться в воду. В разгар паники миноносец выпустил две торпеды, но промахнулся и бросился догонять показавшееся на горизонте посыльное судно Osiris, шедшее с почтой на Мудрос. Но Osiris, прибавив ходу, быстро скрылся. Демир Хиссар возвратился к своей жертве и выпустил последнюю торпеду. Она также не попала, и миноносец, дав полный ход, начал уходить.
Радио о помощи, посланные Manitou, были приняты кораблями, стоявшими в порте Требуки. Командир Canopus находился в этот момент на транспорте Franconia на совещании с начальником морской дивизии ген. Парисом и сразу же отдал соответствующие распоряжения. Первым вышел миноносец Kennet, вскоре после него Jed, тогда как Dartmouth и Doris вышли на помощь транспорту. Командир крейсера Minerva, грузившего уголь в порте Сигри, на Митилене, также принял SOS и послал к Manitou миноносец Wear, а затем и сам направился туда же. Приняв радио о том, что погоня идет в направлении мыса Мастико, южной оконечности о. Хиос, он повернул на юг и послал радио кораблям, вышедшим из Требуки, что он и Wear идут каналом между Хиосом и материком. Тем временем Kennet и Jed уже заметили дым уходившего Демир Хиссара и быстро его нагоняли. К 3 час. они подошли к мысу Мастико. За несколько минут до того, как противник обогнул мыс, собираясь войти в Хиосский канал, Kennet открыл огонь. В этот момент из-за следующего мыска показался идущий с севера Wear. Видя себя в ловушке, Демир Хиссар резко положил лево на борт и выбросился на берег. Команда пыталась взорвать миноносец, но неудачно, и была интернирована греческими властями.
Выход Демир Хиссара, несомненно, представлял собою исключительно дерзкую операцию и заслуживал, пожалуй, больших успехов. Наши потери выражались в 50 утонувших солдатах, гибель которых произошла вследствие паники, возникшей на Manitou при спуске шлюпок.
Случай с Manitou не отразился на доставке войск. При содействии командующего французской эскадрой была организована охрана транспортов, и через три дня последние эшелоны десантного корпуса вышли из Египта.
Наши попытки действий на морских сообщениях турок принесли еще более плачевные результаты.
В середине апреля адмиралтейство получило агентурные сведения о том, что в Будруме — маленьком городке у западного входа в залив Кос, в юго-восточной части Эгейского моря, — сосредоточены большие запасы горючего для подводных лодок. Ввиду того, что де-Робек был поглощен подготовкой высадки и беспокоить его ради мелкого дела не считалось возможным, Пирс получил приказание выйти из Александрии и обследовать подозрительный пункт. Дабы сохранить секрет и притти неожиданно, небольшой отряд, выделенный Дарданельской эскадрой, должен был встретить Пирса в море. Однако, вновь полученные точные сведения опровергли первоначальные слухи, и поход Пирса был отменен.
Операции наших подлодок в проливе начались на следующий день после нападения на Manitou. Первой вышла E-15 под командой кап. — лейт. Броди, причем на ней отправился наш бывший вице-консул в Чанаке Палмер, зачисленный во флот с чином лейтенанта резерва.
В первые дни войны своими познаниями он оказал весьма ценные услуги командующему эскадрой, и адм. Карден походатайствовал прикомандирование Палмера к разведывательному отделу своего штаба. План сводился к следующему: с рассветом лодка должна была погрузиться в Соганли-Дере и следовать под водой, придерживаясь середины пролива. Самолеты должны были в это время бросать бомбы в укрепления, отвлекая внимание артиллерийской прислуги от водной поверхности.
В назначенное время E-15 вышла, но в 6 час. послышалась канонада в районе минного заграждения, и прилетевший вскоре после этого самолет сообщил, что лодка выскочила на мель к югу от маяка Кефец, в расстоянии менее 1 кабельтова от форта Дарданос. Подхваченная сильным течением, она оказалась на мелководье и стояла, видимо, неповрежденная. Турецкий миноносец пытался ее стащить, но был отогнан самолетами. Тем не менее не могло быть сомнения, что противник постарается ею завладеть. Успела ли команда привести лодку в состояние негодности или нет — было неизвестно. Как оказалось впоследствии, команда ничего не успела сделать. Прежде чем турки убедились, что E-15 на мели, они открыли по ней огонь; первым снарядом был убит в боевой рубке командир, одним из следующих — еще несколько человек, а остальные бросились в воду и были вытащены турками; убитых похоронили на берегу.
Обо всем этом де-Робек узнал лишь много времени спустя. Опасаясь, что лодка попадет в руки врага, он решил ее уничтожить, что, конечно, представляло очень трудную задачу ввиду близости ее к форту. Не теряя времени, одной из малых подлодок — B-6 — было приказано пройти к месту аварии и взорвать E-15 торпедой. B-6 выпустила торпеду, но не попала и под тяжелым обстрелом отошла.
С наступлением темноты пошли миноносцы Scorpion и Grampus и сразу оказались в лучах прожекторов, осыпаемые снарядами с форта. Противник очень удачно манипулировал прожекторами и образовал такую световую преграду, что совершенно скрыл E-15 от миноносцев. Хотя Scorpion подошел к цели меньше, чем на 5 каб., он так и не смог ее обнаружить. На следующее утро (18 апреля) пошла вторая подлодка — B-11, но ей помешал туман. Днем прояснилось, и было решено испробовать другой способ, послав линейные корабли Triumph и Majestic. Однако, попытка окончилась так же неудачно, как и предыдущие. Как только корабли вошли в пролив, форты и батареи открыли такой огонь, что корабли не смогли подойти ближе 60 каб. и возвратились, испрашивая дальнейших инструкций. Неудачи не остановили де-Робека, и он решил попробовать уничтожить E-15 с минных катеров, считая, что катера смогут пробраться незамеченными сторожевыми постами на берегу. План был исключительно рискованный, так как турки установили добавочные батареи со специальной целью прикрывать работу по стаскиванию лодки, и подойти к ней, не попав под обстрел с короткой дистанции, не представлялось никакой возможности. Честь выполнить это дело выпала охотникам с Triumph и Majestic. Катера были снабжены 356-мм торпедами и пошли под общим командованием кап. — лейт. Робинсона — офицера с Vengeance, столь отличившегося еще 26 февраля, при уничтожении орудий у гробницы Ахиллеса. Ночь выдалась на редкость темная, и катера, соблюдая полнейшую тишину, медленно шли под галлипольским берегом, пробираясь к точке, откуда должны были броситься полным ходом. Не видя буквально ничего в окутывающем мраке, катера правили по слабо освещенному компасу, но все шло благополучно, пока они не подошли к изгибу берега у входа в узкость. В этот момент луч прожектора осветил катера, и через мгновение вода вокруг них кипела от снарядов. Свет слепил глаза, море вне лучей прожекторов казалось еще темней и найти E-15 было совершенно невозможно. Однако, Робинсон не отступил. Каким-то чудом ни один снаряд не попал, и оба катера продолжали итти вперед. Вдруг луч неверно повернутого прожектора на мгновение остановился на E-15. Этого было достаточно; лейт. Годуин (катер Majestic) в ту же минуту выпустил торпеду. Раздался сильный взрыв, ослепительное пламя озарило берег, но судить о результатах не было возможности. Почти одновременно в катер Majestic попал снаряд, и он стал быстро погружаться. Катер с Triumph тоже успел выпустить торпеду и, быстро подойдя на помощь, несмотря на ураган снарядов, снял всех людей. Счастье сопутствовало храбрецам, и переполненный людьми катер возвратился, не получив попаданий и потеряв лишь одного человека. На следующее утро воздушная разведка сообщила, что E-15 представляет собой груду обломков. Исключительное по выдержке и храбрости дело вызывало восхищение даже и у врага. Один из чинов американского посольства в Константинополе, отмечая в своем дневнике разговор с германским офицером по поводу случая с E-15, записал следующие слова этого офицера: «Я обнажаю свою голову перед британским флотом»[111]. Далее в дневнике указывается, что Джевад-паша, узнав, что погибшие с E-15 похоронены на берегу, приказал перевезти тела на английское кладбище в столице. С уничтожением E-15 одной заботой стало меньше. Де-Робек решил в ближайшее время не посылать подлодки за минные заграждения. Вся энергия сосредоточилась на подготовке предстоящей соединенной операции армии и флота.
Прошли века с тех пор, как сонные воды Эгейского моря были свидетелями столь обширных военных приготовлений. Даже флот Священной лиги, собранный для противодействия Турции в ее завоевательных стремлениях в Лепанто, не мог равняться с нынешним ни по силе, ни по числу кораблей. Помимо боевых кораблей и массы вспомогательных судов, без которых современная эскадра обойтись не может, на Мудросе скопилось около пятидесяти транспортов Анзакской и 29-й дивизий.
Транспорты и пловучие средства флотской дивизии стояли в Требуки. Там же находился и первый эшелон французской дивизии. Однако, и французы до начала операции должны были зайти на Мудрос. Эти маленькие порты и являлись двумя оперативными пунктами предстоящей высадки. Чтобы правильно судить о работе, выпавшей на долю адм. Уимза и его малочисленного штаба, следует помнить, что еще шесть недель тому назад Мудрос был только ничтожной каботажной гаванью.