Исходя из этих явно ошибочных предпосылок (а ошибочность их явствует из изложенного выше в настоящей статье), автор разбора делает соответственно неправильный вывод:
тылу такие силы, которые совершенно не могли ему преградить путь при возвращении и, в особенности, днем, прорыв через пролив являлся обеспеченным.»
И далее:
«Даже принимая во внимание самые благоприятные обстоятельства для противника, все- таки наши крейсеры могли смело совершить крейсерство в Желтое море на 1/3 или 2/5 расстояния от Корейского пролива до Порт-Артура, т. е. дойти, по крайней мере, до параллели о-вов Баррен».
И наконец:
«Вследствие того, что отряд не вошел в Желтое море, удачное начало крейсерства не было надлежащим образом использовано и потерян, быть может навсегда, прекрасный случай нанести японцам тяжелый удар на их сообщения и оказать значительное влияние на успех их действий на Ляодунском полуострове. Случай выказать обоснованную и разумную решительность надо считать упущенным».
Нет никакого сомнения в том, что русские крейсеры в Желтом море могли найти крайне обильную жатву, так как именно по Желтому морю проходили главнейшие пути войсковых морских перевозок Японии.
Но не может быть также почти никакого сомнения в том, что проход трех больших русских крейсеров в южном направлении, а тем более возвращение их через любой из японских проливов назад в Японское море, не мог пройти незамеченным отрядом Камимуры или другими японскими судами и в первую очередь следившим за действиями русских крейсером «Цусима».
Автор разбора, как теперь известно, совершенно неправильно расценивал состав и местонахождение японских кораблей.
Легковерно полагаясь на единичные показания одного пленного, оказавшегося на «Рюрике», и исходя из предвзятой предпосылки, что в Корейском проливе не может быть значительных сил, а что Камимура с явно недостаточными силами находится в Гензане, автор критики строит все свои дальнейшие рассуждения.
Как мы знаем, уход владивостокских крейсеров на север имел место фактически из-под носа Камимуры и это удалось из-за туманной погоды, дождя и вообще плохой видимости.
Ясно, что плохая видимость могла оказаться покровом для успешного прорыва крейсеров на юг в Желтое море в день 15 июня, но строить расчет на обязательное наличие тумана при возвращении их на север через 2-3 дня в южных частях Японского моря и у японских островов, где туманы далеко не так часты, как на севере у берегов Приморья,[187] было далеко не верным делом. А в ясную погоду бой в Корейском проливе или вблизи его, с явно превосходящими силами отрядов Камимуры и Уриу (4 броненосных и 5 легких крейсеров, не говоря о возможном участии сверх того восьми миноносцев 11-го и 15-го отрядов), был бы почти неизбежным.
Критику тактических действий русских крейсеров во время встречи с японскими транспортами надо признать справедливой.
Прав автор критического разбора, говоря, что «первый замеченный транспорт надо считать не ушедшим, а упущенным».. .
Разбирая записи в вахтенном журнале «России» о произведенных выстрелах по первому транспорту и о нерешительном увеличении скорости крейсера при погоне, произведя соответствующие арифметические расчеты, он доказывает, что ко времени последних семи выстрелов крейсер «Россия» мог сойтись с пароходом на расстояние в 25 каб., т. е. на дистанцию вполне верного для 152-мм орудия Канэ действия.
Так же справедливы нарекания военно-морского отдела Штаба на ничем неоправдываемую медлительность русских в деле потопления «Садо Мару».
«Садо Мару» несомненно мог быть надежно потоплен, а затем это могло быть сделано гораздо скорее… «промедление поблизости двух неприятельских портов и в присутствии неприятельских разведчиков не может оправдываться какими-либо соображениями гуманности и, если оно в данном случае прошло даром, то только вследствие очень удачного стечения обстоятельств… Теперь, если сведения о спасении «Садо Мару» окажутся справедливыми, все, что японцы снимут с него и все спасшиеся воинские чины, кули и лошади – все это будет употреблено против нас». . .
И опять-таки вряд ли можно согласиться со справедливостью нападок на то, что на пути от Корейского пролива к Сангарскому крейсеры ночью не освещали прожекторами встречавшиеся судовые огни.
С точки зрения автора разбора неосновательно убежденного, что отряду не угрожали превосходящие силы японцев, такие нападки могли казаться обоснованными, но в свете наших знаний нынешнего дня ночные остановки с освещением прожекторами, немедленно вслед за тем как отряду удалось, благодаря мглистой погоде, оторваться от сил Камимуры, нужно признать неуместными.
Дальнейшие действия Безобразова, подвергшиеся критике штаба командующего флотом – отказ от потопления шхун и каботажных пароходов, – шли в разрез с теми инструкциями, которые с самого начала войны были положены в основу деятельности русских крейсеров.
Но, говоря объективно, как это уже отмечалось в прошлых наших статьях, погоня трех броненосных крейсеров за единичными парусными шхунами представлялась несоразмерной и приводила к мысли о русской поговорке: «из пушки – по воробьям».
С точки зрения оперативной целесообразности борьба с каботажным движением вдоль японских о-вов могла быть оправдана только в случае внесения в эту борьбу элемента длительности и непрерывности. А это могло быть достигнуто лишь при наличии большего числа нападающих единиц. При той же системе борьбы которая сложилась в обстановке 1904 г. путем кратковременных единичных набегов к японским берегам, остановка и уничтожение 10-15 японских каботажных судов, имевших место за время активной деятельности русских владивостокских кораблей, никак не могли быть названы непрерывным и эффективным воздействием на японский каботаж.
Что могли значить для хозяйства Японии конфискация и уничтожение такого числа судов из громадной суммы в несколько тысяч малых парусных (и паровых) судов?
Освобожденные после осмотра суда, конечно, могли по приходе в свои порты сообщить о появлении русских крейсеров у берегов Японии. Но ведь появление их у о-ва Окино сима и уничтожение военных транспортов наделало уже столько шума, что очевидно все дальнейшие выходы войсковых транспортов и больших пароходов, могущих явиться ценными призами, были задержаны.
Факт пребывания русских у западных берегов о-ва Хонсю в условиях техники связи того времени вряд ли мог быть своевременно сообщен адмиралу Камимура так быстро, чтобы он успел перехватить владивостокские крейсеры в северных участках их пути от Корейского до Цугарского пролива. Поэтому отпущенные шхуны едва ли могли сильно повредить благополучному возвращению крейсерского отряда во Владивосток.
Автор английского исторического труда приводит следующий вывод об описанном выше набеге русских крейсеров:
«Совершенное в середине июня крейсерство Владивостокского отряда, наиболее дерзкое предприятие из всех проделанных русскими, может быть с их точки зрения оценено, как вполне удовлетворительное. Хотя оно и не имело значительного влияния на ход войны в целом, оно оказалось, как все подобного рода набеги, раздражающим гордость тех, кто атакован. Потеря человеческих жизней и материальные жертвы, без соответствующего им успеха и то, что русским удалось скрыться от эскадры адмирала Камимура, настолько возбудило общественное мнение в Японии, что к морскому министру адмиралу барону Ямамото были направлены специальные депутации.
Ему, однако, удалось оценить трудности, стоявшие перед Камимурой, и объяснить, что при отправке больших масс войск организовывались специальные конвои, но каждый единичный транспорт эскортировать невозможно и некоторый риск является при этом неизбежным. Тем не менее, он уверил своих собеседников (депутатов), что будут приняты специальные меры, чтобы избежать повторения подобных катастроф».[188]
Выводы
1. Поход крейсеров в Цусимский пролив явился первым за войну проникновением их в район весьма оживленных и важнейших для противника коммуникаций.
2. Здесь, в 40-мильных расстояниях от баз противника (Симоносеки и о-в Цусима), крейсерам удалось напасть на несколько войсковых транспортов и два из них уничтожить.
3. Удар, нанесенный японским коммуникациям, происходивший на глазах легкого крейсера противника и вблизи броненосных крейсеров отряда Камимуры, нужно признать смелым и успешным.
4. Непосредственный успех, выразившийся в уничтожении двух транспортов и тяжелом повреждении третьего, имел еще большее косвенное значение. Вполне возможно, что он повлиял на ускорение выхода в море Порт-Артурской эскадры, а вместе с этим последним лишил японское командование уверенности в безопасности японских морских коммуникаций.
5. Эта неуверенность заставила японское командование отказаться от выгодного для него в этот период варианта морских перевозок воинских грузов – на западный берег Ляодунского полуострова и, вместе с причинами природного порядка (наступление летнего дождливого сезона), привела к задержке дальнейшего наступления японских армий на север и подготовлявшегося ими генерального сражения. Бои при Ляояне развернулись только в конце августа.
6. Непосредственные тактические действия русских крейсеров по транспортам были неудачны. Более решительные поступки могли привести к уничтожению, по крайней мере, еще двух японских судов. Совершенно недостаточно использована возможность захвата пленных, что было столь важно для разведывательной службы русских армий и флота.
7. Возвращение крейсеров вдоль японских берегов на север, а затем во Владивосток подчеркнуло неэффективность воздействия столь большими (и действующими совместно) кораблями на японское каботажное движение.
Операция малых владивостокских миноносцев, произведенная одновременно с походом крейсеров, но в другом направлении, показала, что малые корабли для действия против каботажников и промысловых судов могут быть более эффективными.