. Портрет испанской республиканской армии, который рисуют советские военные советники, весьма критичен: «Казалось при беседе с бойцами, что эти люди решили умереть, но не отступать. Между тем при небольшом сравнительно нажиме противника они отступали. Так происходит со всеми частями… Стреляют много и бесцельно, но когда противник атакует хотя бы небольшими силами и его остановить неумелой стрельбой невозможно – отступают… Офицерский состав малограмотен в военном отношении с глубоко вкоренившимися навыками рутины и бюрократизма».
Комкор Г.И. Кулик писал: «По свойствам национального характера боец испанской армии способен к быстрому переходу от одной крайности к другой: к большому порыву или быстрому охлаждению, переходящему иногда в панику».
Таким образом, Испания в 1936–1938 годах стала местом проверки методов ведения войны и применения военной техники в преддверии Второй мировой войны. Генеральным штабом РККА на основе этой войны были сделаны некоторые полезные выводы. Но в целом она мало повлияла на вопросы советского военного строительства, которое оказалось под лавиной массовых политических репрессий 1937–1938 годов.
Утреннее заседание 2 июня 1937 года
Сталин: «В нашей стране, в нашей партии, в нашей армии непочатый край талантов. Не надо бояться выдвигать людей, смелее выдвигайте снизу. Вот вам испанский пример.
Тухачевский и Уборевич просили отпустить их в Испанию. Мы говорим: «Нет, нам имен не надо. В Испанию мы пошлем людей малоизвестных»… И послали людей малозаметных, они же там чудеса творят. Кто такой был Павлов? Разве он был известен…
Сталин. Никто не думал, и я не слыхал о способностях командующего у Березина. А посмотрите, как он дело наладил? Замечательно вел дело.
Штерна вы знаете? Всего-навсего был секретарем у тов. Ворошилова. Я думаю, что Штерн не намного хуже, чем Березин, может быть, не только хуже, а лучше.
Вот где наша сила – люди без имен. «Пошлите, – говорят, – нас, людей с именами в Испанию». Нет, давайте пошлем людей без имени, низший и средний офицерский наш состав. Вот сила, она и связана с армией, она будет творить чудеса, уверяю вас. Вот из этих людей смелее выдвигайте, все перекроят, камня на камне не оставят. Выдвигайте людей смелее снизу. Смелее – не бойтесь».
Освободительные походы РККА 1939 года
В последние десятилетия многие отечественные историки вторжение войск Красной армии на территорию Польши назвали агрессией, под стать германской. Я сознательно отступаю от этой проблемы, предоставляя ее решать другим.
В то же время хочется напомнить читателям, что она возникла не на пустом месте. Достаточно вспомнить, что в конце 30‐х годов польское правительство само искало союза с гитлеровской Германией, имея виды в том числе и на территории СССР. Но Германия не видела рядом с собой такого союзника.
Более того, 3 апреля начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ) генерал-полковник В. Кейтель известил главнокомандующих сухопутными войсками, ВВС и ВМФ о том, что подготовлен проект «Директивы о единой подготовке вооружённых сил к войне на 1939–1940 гг.». Одновременно главнокомандующие видами вооружённых сил получили предварительный вариант плана войны с Польшей (план «Вайс»). 11 апреля Гитлер утвердил «Директиву». Было указано, что полностью подготовку к войне следовало завершить к 1 сентября 1939 года.
Вместе с тем 31 марта Великобритания в одностороннем порядке предложила Польше военную помощь в случае нападения и выступила гарантом её независимости. 6 апреля Юзеф Бек подписал в Лондоне соглашение о взаимных гарантиях между Великобританией и Польшей, ставшее базой для дальнейших двусторонних переговоров о заключении официального союза. Это британско-польское соглашение в конце апреля послужило Гитлеру поводом для разрыва германо-польской декларации о неприменении сил от 1934 года и англо-германского морского соглашения 1935 года.
5 мая Юзеф Бек, выступая в сейме, впервые публично раскрыл германские требования, предъявленные Польше, и выразил готовность обсудить с немецкой стороной вопросы, касающиеся статуса Вольного города и транзита между Германией и Восточной Пруссией, при условии, что Германия будет уважать право Польши иметь доступ к балтийскому побережью, гарантированное существующими международными соглашениями.
Одновременно польская сторона активно вела поиски новых союзников для того, чтобы противостоять Германии. 19 мая в Париже был подписан совместный польско-французский протокол, предусматривающий как военную помощь, так и участие в боевых действиях в случае германского нападения на Польшу.
В апреле 1939 года в Москве также начались переговоры между представителями СССР, Великобритании и Франции о заключении тройственного договора о взаимопомощи, призванного остановить экспансию Германии. Советская сторона предлагала заключить англо-франко-советский союз, военную конвенцию и предоставить совместные гарантии малым странам Центральной и Восточной Европы, в том числе и Польше. Однако эти переговоры продвигались они очень медленно. На их завершающем этапе главным камнем преткновения стал вопрос о проходе советских войск через территорию Польши в случае конфликта с Германией, на что польская сторона категорически отказалась давать своё согласие.
Германия интенсивно готовилась к реализации своих захватнических планов. 23 мая, выступая перед военными, Гитлер обозначил основную цель германской внешней политики – возвращение в число «могущественных государств», для чего требовалось расширить «жизненное пространство», что было невозможно «без вторжения в чужие государства или нападения на чужую собственность». Он сказал, что Германия должна создать продовольственную базу на востоке Европы на случай дальнейшей борьбы с Западом. С этой проблемой был тесно связан вопрос о позиции Польши, которая сближалась с Западом, не могла служить серьёзным барьером против большевизма и являлась традиционным врагом Германии, поэтому следовало «при первом же подходящем случае напасть на Польшу», обеспечив нейтралитет Англии и Франции.
Также готовился к возможному предстоящему военному столкновению и Советский Союз, его Наркомат обороны. 19 июля 1939 года был издан приказ НКО «О реорганизации оперативного управления Генерального штаба и оперативных отделов штабов военных округов, войсковых соединений». Он начинался с выводов о недостатках существующей системы управления. В частности, было указано: «Главный военный совет на своем заседании 5 июля с.г., обсудив вопросы управления войсками, пришел к выводу, что существующая организация Генерального штаба РККА, штабов округов (армий), армейских групп и корпусов не обеспечивает должной оперативности в деле организации управления войсками.
В настоящее время первые (оперативные) отделы, подчиненные, как правило, наряду с другими отделами заместителям начальников штабов, отодвинуты от непосредственного руководства начальника штаба и вообще должного руководства в своей работе не получают. Вместе с тем первые отделы, лишенные непосредственного влияния на органы связи и шифровальной службы, то есть средств, с помощью которых организуется управление войсками, и отстраненные от отработки разведывательных данных, по существу превратились в технический аппарат. Значение оперативных управлений и отделов как органов, ведущих и организующих работу штабов в целом, оказалось утерянным. В результате даже в мирных условиях – на маневрах, полевых поездках и учениях – штабы не могут обеспечить непрерывного руководства войсками.
Исходя из этого, Главный военный совет признал необходимым изменить существующее положение и поднять значение оперативных управлений и отделов штабов, возложив на них полностью всю ответственность за организацию оперативной связи, руководство штабной шифровальной службой и за отработку всех разведывательных данных.
Упразднить существующее наименование первых отделов и в дальнейшем во всех штабах иметь оперативные отделы, в ведение которых должны войти вопросы организации работы штаба по управлению войсками в целом, организации оперативной связи, отработки разведывательных данных и руководства шифровальной службой. Начальники оперативных управлений и отделов одновременно являются заместителями начальников штабов».
Далее следовали конкретные указания по реорганизации Генерального штаба РККА, штабов военных округов, армейских групп и армейских корпусов. Было сказано также о том, что начальники оперативного отделения указанных штабов одновременно являются и заместителями начальника штаба, а переход на новую организацию необходимо произвести до 1 августа 1939 года.
25 августа в ответ на подписание пакта Молотова – Риббентропа был заключен договор о взаимопомощи между Польшей и Великобританией. Он начинался словами: «В случае, если одна из Договаривающихся Сторон будет вовлечена в военные действия против европейской державы вследствие агрессии последней против этой Договаривающейся Стороны, другая Договаривающаяся Сторона немедленно окажет Договаривающейся Стороне, ведущей военные действия, поддержку и помощь всеми силами…»
1 сентября 1939 года Германия начала вторжение своих войск на территорию Польши. В этот же день английское правительство Н. Чемберлена направило Германии ноту протеста. 3 сентября Лондоном Берлину был направлен ультиматум, затем объявление войны Германии. Во Францию были направлены британские экспедиционные силы. Однако всё время, пока германские войска были заняты на востоке, в действиях против Польши, союзные англо-французские войска никаких активных боевых действий против них на суше и в воздухе не предпринимали.
Немецкое командование это обстоятельство полностью использовало в своих интересах. Первая немецкая часть достигла Варшавы 8 сентября. 12 сентября германские войска вышли к среднему течению Вислы на ряде участков, пересекли линию Западный Буг – Нарев, охватив Варшаву с востока, и выдвинулись к реке Сан, форсировав ее в верховье. 11 сентября соединения 21‐го армейского корпуса заняли Бельск, 15 сентября – Белосток. Во второй половине дня 14 сентября 19‐й моторизованный корпус занял Брест.