— Ты немедленно поедешь в больницу для тщательного осмотра. Мне это не нравится.
— Это всего лишь головная боль.
— Весьма странная головная боль.
— Я не поеду в больницу.
— Не спорь. Я позвоню и закажу обследование, как только доберусь до видеофона.
— Эрик, я не поеду! — Она распрямилась в шезлонге.
— Я посетила всех врачей, кого хотела, — в сомнении Колин подняла на него взгляд. — Кроме тебя. Я сдала все анализы. У меня ничего нет… только что-то в голове. Я догадываюсь, что разговариваю со специалистом по этим делам, — улыбнулась она.
Колин откинулась на спинку, закрыв глаза. Эрик подтащил табуретку и, взяв ее за руку, сел рядом. Женщина, похоже, слегка задремала. Ее дыхание стало ровным. Прошло несколько минут.
«Если бы телезонд не был практически разобран, я бы обследовал ее», — подумал Эрик.
Колин вздрогнула и открыла глаза.
— Это музыкрон, — сказал Эрик, взяв ее за руку. — У тебя были когда-либо подобные головные боли до того, как ты начала работать с этой машиной?
— Были, но… не такие сильные, — она вздрогнула. — Я всю ночь видела ужасные сны об этих несчастных, сошедших с ума, постоянно просыпалась. Я даже хотела пойти и выяснить все у Пита.
Колин закрыла лицо руками.
— Как ты можешь быть так уверен, что это музыкрон? Я не верю в это. Не могу поверить.
Эрик поднялся, подошел к верстаку и стал под грудой деталей искать блокнот. Он вернулся и бросил ей книжицу на колени.
— Вот тебе доказательства.
Она взглянула на блокнот, не открыв его.
— Что это?
— Это некоторые цифры, касающиеся вашего маршрута. Я попросил турбюро проверить время ваших отъездов. С тех пор, как Пит выключал музыкрон, до момента, когда город выходил из под контроля, проходило ровно двадцать восемь часов. Такая временная задержка присутствует в каждом случае.
Она столкнула блокнот с коленей.
— Я не верю. Ты все это придумал.
Эрик покачал головой.
— Колин, подумай, что это означает. Вы были во всех городах, которые поразил Синдром… и в каждом случае задержка составляла двадцать восемь часов. Разве это не слишком для совпадения?
— Я знаю, что это неправда. — Она поджала губы. — Я не знаю, как и представить, что ты прав.
Колин посмотрела наверх, ее взгляд стал замкнутым.
— Это не может быть правдой. Иначе это бы означало, что Пит все спланировал заранее. Он не такой человек. Он приятный, внимательный.
— Но, Колин, я думал… — Эрик попытался взять ее руку в свою.
— Не трогай меня. Мне все равно, что ты думал или что я думала. Мне кажется, ты использовал свои способности психолога, чтобы отвратить меня от Пита.
Он покачал головой и снова пытался взять ее руку. Она отодвинулась.
— Нет! Я хочу подумать, но не могу, когда… когда ты трогаешь меня, — Колин пристально посмотрела на Эрика. — Я полагаю, ты просто ревнуешь меня к Питу.
— Это не так…
Краем глаза он увидел движение у двери лаборатории. Там стоял, опершись на свою трость, Пит.
Эрик подумал: «Как он попал сюда? Я ничего не услышал. Как давно он стоит здесь?»
Он встал. Пит сделал шаг.
— Вы забыли закрыть дверь, доктор, — он взглянул на Колин. — Обычная вещь. Я тоже, бывало, забывал.
Он прохромал вглубь комнаты, методично стуча тростью.
— Вы говорили что-то о ревности. Я понимаю это чувство.
— Пит! — Колин уставилась на него, затем повернулась к Эрику.
— Эрик, я… — начала она, но затем пожала плечами и замолчала.
Пит положил обе руки на трость и посмотрел на него.
— Вы собирались лишить меня всего — и женщины, которую я люблю, и музыкрона, не так ли, доктор? Вы даже собирались повесить на меня этот Синдром.
Эрик остановился, поднял с пола блокнот и вручил Питу. Тот перевернул его и посмотрел на обложку.
— Здесь доказательства. Существует задержка в двадцать восемь часов между вашим отъездом из города и моментом, когда начиналось безумие. Вы уже знаете, оно преследует вас по всему миру. Никаких отклонений нет. Я все проверил.
— Совпадение. Цифры могут лгать. Я не монстр, — лицо Пита сделалось бледным.
— Я ему сказала то же самое, Пит, — Колин смотрела то на Эрика, то на Серантиса.
— Никто не обвиняет вас в том, что вы — монстр, Пит… пока, — сказал Эрик. — Вы могли бы быть спасителем. Знания, заключенные в музыкроне, помогут практически победить безумие. Эта положительная связь с подсознанием… может быть прервана в любое время. Если должным образом заэкранировать…
— Чушь! Вы пытаетесь заполучить музыкрон, чтобы увеличить свой научный вес. — Пит посмотрел на Колин.
— И ваши сладкие речи убедили ее помочь вам, — он усмехнулся. — Я не первый раз обманут женщиной. Полагаю, вам следовало бы стать психиатром.
— Пит, не говори с ним так, — покачала головой Колин.
— Да… А как, по-твоему, я должен говорить? Ты была никем — канарейкой в ансамбле хула.[2] Я подобрал тебя и вознес на самую вершину. И вот твоя благодарность… — он отвернулся, тяжело опершись на трость. — Вы можете забрать ее, доктор, она вам подходит!
— Пит! — Эрик протянул руку, затем отдернул ее. — Не позволяйте испорченности искажать ваши мысли! Неважно, как мы относимся к Колин. Мы должны понять, что музыкрон делает с людьми! Подумайте, сколько несчастья он несет… смерть… боль…
— Люди! — Пит презрительно выплюнул это слово. Эрик шагнул к нему.
— Прекратите! Вы знаете, что я прав. Вы несете всю полноту ответственности за развитие событий. Вы можете обрести полный контроль над ними. Вы можете…
— Не пытайтесь одурачить меня, док. Аппарат был испытан экспертами. Ваши громкие слова! Вы просто пытаетесь произвести впечатление на эту крошку. Я вам уже сказал, можете забрать ее. Мне она не нужна.
— Пит! Вы…
— Осторожно, док; вы теряете самообладание!
— Кто останется спокойным перед вашим упрямством?
— Итак, это бой упрямца и вора, да, док? — Пит плюнул на пол, повернулся к двери, оперся на трость и упал.
— Пит, ты ушибся? — Колин была рядом, но он оттолкнул ее.
— Я могу позаботиться о себе, — он пытался встать, подтянувшись на трости.
— Пит, пожалуйста…
Эрик увидел слезы в глазах Серантиса.
— Пит, давайте решим эту проблему.
— Она уже решена, док, — он прошел в дверь, хромая. Колин замешкалась.
— Я должна уйти с ним, не могу его бросить в таком состоянии. Невозможно предсказать, что он сделает.
— Но разве ты не видишь, что он творит.
Ее глаза заблестели от гнева. Она пристально посмотрела на Эрика.
— Я видела, что сделал ты, и большей жестокости я еще не встречала. — Колин развернулась и побежала за Питом. Звук ее шагов прозвучал барабанной дробью; хлопнула входная дверь.
Пустая оргалитовая коробка лежала на полу рядом с телезондом. Эрик пнул ее в сердцах.
— Безрассудный… невротичный… взбалмошный… безответственный…
Он остановился, в его груди образовывалась пустота. Доктор посмотрел на телезонд.
— Иногда невозможно предсказать поведение женщины, — Эрик подошел к верстаку, взял транзистор, положил его на место, подвинул блок резисторов к стенке. — Мне следовало бы знать это лучше.
Он повернулся и направился было к двери, но замер, пораженный мыслью, вытеснившей из его сознания все остальное.
— А что, если они покинут Сиэтл?
Эрик побежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки на третью, выскочил на улицу и оглядел ее. Турбо-автомобиль с единственным человеком внутри пронесся мимо него. С левой стороны к нему приближалась женщина с двумя детьми. В остальном улица была пустынной. Три девушки вышли из ближайшей станции метро, которая находилась не далее, чем за полквартала. Эрик направился было к ним, но передумал. Поезда в метро шли через каждые пятнадцать секунд. Он потерял шанс догнать Пита и Колин, когда предавался своей боли.
Эрик вернулся в дом.
— Я должен что-то сделать, — подумал он. — Если они уедут, Сиэтл повторит путь других городов.
Доктор уселся перед видеофоном, протянул палец к пульту набора номера, но отдернул его.
— Если я позвоню в полицию, они захотят доказательств. Что я могу им предложить, кроме расписания? — он посмотрел в левое окно. — Музыкрон! Они поймут…
Эрик снова захотел набрать номер, но опять отказался.
— Что они поймут? Пит просто заявит, что я пытался украсть аппарат.
Он встал, прошел к окну и уставился на озеро.
— Я мог бы призвать общественность, — подумал доктор.
Эрик стал мысленно перечислять руководителей Общества психиатров-консультантов графства. Все они считали доктора Эрика Лэдда слишком удачливым в столь молодом возрасте; кроме того, возник бы вопрос о его работе с телезондом, являвшейся объектом насмешек.
— Но я должен что-нибудь сделать… Синдром, — он покачал головой. — Что бы я ни предпринял, мне придется делать это в одиночку.
Эрик накинул черный плащ, вышел из дома и направился в Гведук Рум.
Холодный ветер гнал по воде белые барашки, мелкие брызги долетали до дорожки вдоль бухты. Эрик нырнул в лифт и вскоре погрузился в атмосферу ресторана. Девушка у прилавка оглядела его.
— Вы один, доктор?
— Я ищу мисс Ланаи.
— Мне очень жаль. Вы, должно быть, разминулись с ними. Она и мистер Серантис только что уехали.
— Вы не знаете, куда они направились?
— Простите, возможно, если вы придете сегодня вечером…
Эрик вернулся к лифту и поднялся на улицу, на душе у него было неспокойно. Когда он выходил из лифта, доктор заметил, что от служебного купола отъехал фургон. Догадавшись, Эрик побежал к служебному лифту, который, судя по жужжанию, уже опускался.
— Эй!
Лифт остановился и снова зажужжал. Кабина поднялась на уровень улицы, внутри нее находился официант Томми.
— В следующий раз повезет, док.
— Где они?
— Ну…
Эрик засунул руку в карман, выудил пятидесятидолларовую монету и показал ее парню. Томми посмотрел на монету, а затем на доктора.