Я тоже села за стол, но мой завтрак был далек от кулинарных изысков Марка и Роди. Листья салата и безвкусные овощи – вот мой удел в бесконечной борьбе за стройность.
– А ты снова ерундой страдаешь? – нахмурился мужчина, заметив мою тарелку. В его голосе прозвучало искреннее беспокойство, но я тут же насторожилась.
– О чем ты? – я не хотела ворошить болезненные темы, связанные с моей внешностью. Каждый килограмм, каждая складка на теле казались мне непростительным изъяном. Я прикидывалась, что не понимаю его намека, надеясь избежать неприятного разговора.
– Я говорю, что не хочу, чтобы ты питалась травой, – мужчина смотрел на меня строго, но в его глазах читалась нежность. – У тебя очень красивая фигура, и мне кажется, я ночью доказал, что она меня устраивает во всех позах, – от слов Баринова я готова была провалится сквозь землю от стыда. Какое же счастье что Родион так увлечен едой, и не слышал слов Марка и не начал задавать уточняющих вопросов. Дети они такие, любят спросить что-то этакое каверзное в самый неподходящий момент.
– Марк! – возмущенно воскликнула я, пытаясь скрыть смущение за показным раздражением. – Не говори так при ребенке!
– А что такого? – невинно хлопает глазами мужчина, отправляя в рот еще один капкейк. – Я говорю правду. Ты у меня самая красивая. И точка.
Я лишь отвернулась, чтобы он не заметил, как предательски алеют мои щеки. Как бы я ни старалась убедить себя в искусственности происходящего, его слова задевали самые потаенные уголки души. Это было так непривычно и так желанно – слышать комплименты, чувствовать себя красивой и желанной. Особенно после стольких лет критики в свой адрес от всех окружающих, попыток похудеть, скептических взглядом консультантов в магазине, когда я просила принести другой размер.
– Ладно, проехали, – сдалась я, решив не раздувать из мухи слона. – Я все переживаю по поводу твоих родителей, всю ночь не спала думала об этом. Думаешь, я им понравлюсь?
– Ты не спала ночью точно из-за этого? – и мужчина усмехнулся и поиграл бровями, а я снова покраснела как молодая свекла. Его взгляд обжигал, напоминая о минувшей ночи, о страсти и нежности, которые мы делили на двоих. Я не стала отвечать на провокационный вопрос, сделала вид, что не поняла о чем он. – Даже не сомневайся, понравилась, – уверенно заявил Марк. – Они у меня немного снобы, особенно отец. Мама точно была в восторге от тебя. А папа… ну, он просто рад, что я наконец-то остепенился.
– Остепенился? – переспросила я, усмехнувшись. Внутри затеплилась робкая надежда, но я тут же постаралась ее унять. – Это ты про меня?
– Ну да, – пожал плечами Марк. – Он хочет чтобы я осел, боится, что я пойду по стопам брата. А с тобой, он уверене, что мы построим дом, посадим дерево… ну, ты поняла.
Я улыбнулась, представив эту картину. Дом, дети, собака… и Марк, такой домашний и уютный. Неужели это возможно? Неужели я наконец-то нашла свое счастье? Сердце учащенно забилось, рисуя картины счастливого будущего.
– Ты сейчас серьезно? – с сомнением спросила я. В голосе прозвучала тревога, страх поверить в то, что казалось невозможным.
– Абсолютно, – Марк взял меня за руку и нежно поцеловал мои пальцы. Его прикосновение было таким теплым и искренним, что все сомнения на миг отступили. – Я никогда не был так серьезен, как сейчас.
Ох, как же я хотела поверить, как же сердце замерло в ожидании тех самых слов, но осознание что наши отношения фиктивные, а мужчина просто играет свою роль и видимо слишком в нее вошел, а может просто заигрался. Внутри все сжалось от боли и разочарования.
Я сглотнула подступивший к горлу комок. Слова Марка звучали как музыка, но в голове настойчиво зудела мысль о контракте, из-за которого мы начали всю эту игру в семью. Хотелось закричать, убежать, спрятаться от этой невыносимой правды.
– Марк, я ценю твои слова, но… ты ведь понимаешь, что между нами уговор? – тихо проговорила я, стараясь не выдать охватившее меня смятение. – И все это… игра?
В глазах мужчины мелькнула тень, словно я задела что-то очень личное. Он на мгновение замолчал, обдумывая свои слова.
– Игра? Нет, София, это давно перестало быть игрой, – усмехнулся мужчина. Что он имел в виду? Я хотела уточнить, переспросить, но на кухню зашла домработница, и я не стала при посторонних продолжать щепетильную тему. Напряжение в воздухе сгустилось, и я почувствовала себя загнанной в угол.
Родион завидев женщину, сразу переменился и недовольно надул губы. Он не хотел с ней сидеть дома, потому что помощница по дому, которая выполняла в настоящее время функцию няни, была строгой, а Родя дисциплину не очень то любил. Мальчик чувствовал себя брошенным и одиноким в наше отсутствие, , и его протест был вполне объясним.
– Хочу в парк! – вдруг закричал мальчик. – Хочу в парк! Вы обещали, – напомнил ребенок вчерашнее обещание Марку. Я ошарашенно переглянулась с Бариновым, не понимая что делать. В голове промелькнула мысль, что прогулка в парке – это отличный способ отвлечься от неприятного разговора и немного развеяться.
– Видимо, мы идем в парк, – криво усмехнулся мужчина. В его взгляде читалось смятение, словно он и сам не знал, что делать с навалившимися проблемами. – Надо предупредить секретаря.
Глава 11.
Все наши планы рухнули, как карточный домик, и пришлось в спешке перекраивать день. Я судорожно пыталась унять нарастающее разочарование, но предвкушение чего-то нового все же пробивалось сквозь серую пелену будничных забот. Баринов, деловито вышагивая по квартире, на ходу позвонил секретарю, бросив в трубку, что нас не будет в офисе как минимум до обеда. В его голосе звучала неприкрытая радость от возможности вырваться из каменных джунглей.
Родион, услышав об этом внезапном приключении, буквально преобразился. Его глаза загорелись искорками восторга, и он, не в силах сдержать переполнявшую его энергию, начал прыгать и кричать от радости. Его счастливое, беззаботное личико стало для меня лучшим лекарством от всех терзающих сомнений. В этот момент я решила отпустить ситуацию и просто наслаждаться моментом, доверившись течению жизни.
Солнце ласково щекотало щеки, пробиваясь сквозь густую листву разросшихся кленов в парке. Воздух звенел от детского смеха, щебета птиц и пьянящего аромата цветущих лип. Я надела легкий сарафан, но чувствовала себя в нем немного неуютно, словно надела чужую одежду. Марк, одетый в простые джинсы и футболку, выглядел невероятно привлекательно. Я ловила на нем заинтересованные взгляды молодых мамочек, выкативших своих маленьких отпрысков на прогулку. В груди защемило от смешанных чувств – смущения, гордости и какой-то робкой надежды. Родион метался между мной и Марком, как вечный двигатель, заряжая всех своей неуемной энергией. И откуда у детей столько сил? Ума не приложу.
В парке было многолюдно и шумно. Дети с визгом носились по дорожкам, родители неспешно прогуливались, наслаждаясь теплым солнечным днем, а пожилые пары, сидя на скамейках, вели неспешные беседы.
– Соня, смотри, какая большая собака, – крикнул Родион, указывая на огромного сенбернара, мирно лежащего в тени дерева. Я улыбнулась и присела на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с ребенком. Внутри все сжалось от необъяснимой нежности.
– Да, Родион, собака красивая, только не подходи слишком близко. Сначала нужно спросить у хозяина, можно ли ее погладить, – произнесла я, стараясь, чтобы ребенок меня услышал и понял. Мало ли что.
В этот момент к нам подошел Марк и присел рядом, нежно приобнимая меня за плечи. Теплая волна пробежала по всему телу от его прикосновения. Родион тут же рванул в нашу сторону, в попытке втиснуться между нами, и мы чуть не упали, заливаясь смехом.
– Малк, Малк, а давай на голку. Давай, давай, быстлее, – восторженно кричал Родион, коверкая имя Марка. Звучало это так забавно и мило, что я не смогла сдержать улыбку.
Баринов вздохнул, но тут же улыбнулся, глядя на счастливое лицо Родиона.
– Хорошо, хорошо, чемпион. Сейчас пойдем на горку, – произнес он, бросив на меня короткий, многозначительный взгляд, в котором читалось легкое разочарование и обещание наверстать упущенное позже. Он словно хотел мне что-то сказать, поделиться чем-то важным, но вездесущий Родион не давал нам такой возможности.
Они направились к детской площадке, где Родион с восторженным визгом побежал к самой высокой горке. Марк шел следом, с улыбкой наблюдая за его неуемной энергией, а я села на лавочку неподалеку, ощущая теплое покалывание в груди.
– Ты такой смелый, – услышала я слова Марка, обращенные к Родиону.
– Соня, смотли, как я умею, – крикнул Родион, съехав с горки и подняв облако пыли. – Еще лаз! Еще лаз!
Я встала и вместе с Марком по очереди подсаживали его на горку, каждый раз пытаясь словно невзначай прикоснуться к руке мужчины. Мне хотелось быть с ним рядом. Чувствовать его тепло, видеть его взгляд, наполненный нежностью и теплом, устремленный на меня. Каждое мимолетное прикосновение вызывало мурашки по коже и заставляло сердце биться чаще.
После горок мы пошли к песочнице, где Родион увлеченно строил замок из песка. Я села рядом с ним и начала помогать, а Марк, воспользовавшись моментом, присел рядом со мной. От его близости я смущенно покраснела, стараясь скрыть волнение.
– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил он, наклонившись ближе.
– Все хорошо, – ответила я, отводя взгляд. – Немного устала, но в целом все отлично.
– Я рад это слышать, – Марк протянул руку и нежно коснулся моих волос, убирая прядь, упавшую на лицо. – Этот живчик вымотает кого угодно.
– Соня, смотли, у меня получился замок, – Родион гордо демонстрировал нам свое творение, украшенное ракушками и камешками.
Потом мы играли в мяч, бегали друг за другом, пускали мыльные пузыри. Родион был в восторге, а я наслаждалась возможностью побыть вместе, почувствовать себя частью чего-то большего, ощутить тепло и уют настоящей семьи.