Когда Родион попросил покататься на паровозике, мы наконец-то смогли остаться наедине. Я чувствовала, как нарастает напряжение, предчувствуя важный разговор.
– София, нам нужно поговорить, – вдруг произнес Марк, нарушив молчание. В его голосе звучала серьезность, от которой по спине пробежали мурашки. Я обернулась к нему и увидела в его глазах искренность, которую раньше не замечала.
– Я знаю, – ответила я тихо, стараясь скрыть волнение. Мне было страшно услышать то, что он хотел сказать. Боялась, что он разрушит ту хрупкую надежду, которая успела зародиться в моем сердце. Но тянуть дальше было нельзя. Правда все равно выйдет наружу, рано или поздно.
– Все не так просто, как кажется, – начал он, немного помедлив. – Я понимаю, что ты думаешь, что это игра ради контракта… Но для меня это давно перестало быть просто сделкой. Я… я чувствую к тебе что-то большее, чем просто симпатию. И мне нужно, чтобы ты знала об этом.
Я замерла, не зная, что ответить. Слова Марка прозвучали как гром среди ясного неба. Я чувствовала то же самое, но боялась признаться даже самой себе. Между нами пропасть, условности, обязательства. Все казалось таким сложным и запутанным.
– Я тоже, – прошептала я, опустив взгляд. – Но… как же все остальное?
Марк взял мою руку в свою. Его прикосновение было теплым и уверенным.
– Мы разберемся, – сказал он. – Я не знаю, как, но мы обязательно найдем выход. Главное, чтобы мы оба этого хотели. София, ты мне очень дорога. И я не хочу тебя потерять.
В этот момент Родион прибежал к нам, сияющий от счастья. Он крепко обнял нас обоих, и я почувствовала, что все возможно. Что любовь может преодолеть любые препятствия.
Глава 12.
Половина дня пролетела, словно мимолетное видение. Родион устал и явно хотел спать, и мы отвезли его домой, а сами, переодевшись, направились в офис. Внутри меня поселилось беспокойство, не давая покоя.
– Ты знаешь, я вот о чем подумала, – произнесла я, чувствуя, как тревога медленно сжимает мое сердце. Меня все время не отпускала мысль о матери Родиона.
– О чем? – Марк казался беспечно спокойным, на его лице играла довольная улыбка, словно его ничто не могло потревожить. Его невозмутимость немного раздражала.
– Почему Родион так спокойно относится к тому, что нет его матери, уже несколько дней, – я нахмурилась, чувствуя, как в душе поднимается волна сочувствия к маленькому мальчику. – Он не зовет ее и не скучает, а ведь он совсем малыш. Его поведение кажется неестественным. Мы ему фактически чужие люди.
– Я сегодня расспрашивал его про маму и то, как они проводили время, куда ходили, – кивнул своим мыслям мужчина. В его голосе прозвучала легкая задумчивость.
– И что он рассказал? – я удивленно приподняла брови, чувствуя, как во мне просыпается интерес. Я почему-то была уверена, что Марка все устраивает, даже Родион. По закону, мы должны были обратиться в полицию, сообщить о сложившейся ситуации, отдать малыша в органы опеки, но тогда бы информация о подобной ситуации утекла бы в СМИ, и тогда ни о каком спектакле перед арабами не шло бы и речи, он бы не состоялся. Эта мысль вызывала во мне бурю противоречивых чувств.
– Что папа, то есть я, приезжал когда он был маленький и они ходили в парк, но он не помнит, а мама показывала ему это на фотографиях, – усмехнулся мужчина, и в его глазах мелькнула тень сомнения. – Но я то точно не ходил ни с кем в парк. Я бы запомнил, – в его словах чувствовалась растерянность и удивление.
– И на какой вывод тебя навел разговор с Родионом? – я не очень любила тему, когда Марк пытался убедить меня в том, что не он отец мальчика. Внутри меня зарождалось раздражение от его упрямства. Конечно, сложно забыть, если ты ходишь с женщиной и ребенком в парк.
– На то, что кто-то, выдававший себя за меня, еще и похожий, раз у Родиона нет отторжения, в плане того, что на фото он видел другого человека, заделал этого мальчишку, а его мать потому мне в офис его и привезла, – обрисовал ситуацию Баринов, и я кивнула, соглашаясь с ним. Это все было похоже на правду. Но кто мог бы так сделать? Кто бы стал выдавать себя за него? Внутри меня нарастало недоумение.
– И кто это по-твоему? – я пыталась представить на практике, каково это – прикидываться тем, кем ты фактически не являешься. Я бы так не смогла. Хотя, о чем это я. Я выдаю себя за жену Марка и в самом деле влюбилась в него по уши. Эта мысль вызвала у меня легкую грусть.
– Я думаю, это Максим, – скривился мужчина, словно лимон попробовал на вкус. В его голосе послышалось отвращение.
– Кто такой Максим? – я удивленно посмотрела на Марка.
– Это мой брат, – и мужчина вынул из кармана телефон, порылся в нем немного и повернул экраном ко мне. Мои глаза сами по себе полезли на лоб. Марк показывал мне фото, на котором был он и его отражение, только выше его на полголовы и чуть шире в плечах. Невероятно!
– Это не шутка? Не фотошоп? – я нагло забрала телефон из рук мужчины и увеличила фото, вглядываясь в него в попытке найти различия. – Вы близнецы?
– Нет, – Марк рассмеялся. – Он старше меня меньше чем на год, но вот такая вот шутка природы. Мы реально нереально похожи друг на друга. В детстве и юношестве мы очень дружили. В шутку ходили даже на экзамены друг вместо друга в институте, – но в какой-то момент теплая улыбка, что появилась на лице Марка, сползла, и на ее смену пришло довольно жесткое выражение лица. Воспоминания, казалось, причиняли ему боль.
– Что между вами произошло? – я с сочувствием смотрела на Баринова, вернув ему телефон. Мне хотелось облегчить его страдания.
– Он заигрался в меня, – Марк горько усмехнулся. – Решил, что мною быть интереснее, чем собой. А когда он соблазнил девушку, которая мне нравилась, мы поругались, –в его голосе звучала обида и разочарование.
– Девушка не увидела, что это не ты ? – я нахмурилась. Мне казалось это странным.
– Да, не обратила внимания, – кивнул Марк. – Она мне нравилась, но я боялся к ней подойти познакомиться. Мы не общались, – в его словах чувствовалась неуверенность и сожаление.
– А, вот оно в чем дело, – кивнула я, понимая, что за этим скрывалось.
– Когда все вскрылось, он признался, что хотел мне помочь к ней подкатить, и решил познакомиться вместо нее, а потом все завертелось и закрутилось, и он якобы сам увлекся, – мужчина припарковал машину на парковке, но по-прежнему смотрел перед собой. Он словно окунулся в те события, снова переживая ссору и предательство брата. Мне казалось, он заново переживал эту боль.
– Мне очень жаль, что между вами так все произошло, – я положила руку на руку Марка, чувствуя, как в моем сердце рождается сочувствие к нему.
Марк перевел взгляд на меня, и в его глазах я увидела благодарность. Он перевернул мою ладонь и поднеся к губам, поцеловал, вызвав у меня краску смущения. Этот жест наполнил меня теплом и надеждой.
– Спасибо, Сонечка, за поддержку. Мне это сейчас очень нужно. Знаешь, я долгое время старался не думать о Максиме. Вычеркнул его из своей жизни. Но теперь, когда появился Родион, все воспоминания всплыли, и я уверен, что это он. И самое ужасное, что я понимаю, что он мог пойти на такое. Максим всегда был безбашенным, – в его словах звучала усталость и безысходность.
Мы вышли из машины и направились в офис. Внутри меня все кипело. Как так-то? Как можно было предать брата? Неужели для него жизнь – это игра, и он не понимает, как больно ему сделал? Я чувствовала, как во мне нарастает возмущение.
Весь день в офисе прошел как в тумане. Я старалась сосредоточиться на работе, но мысли постоянно возвращались к словам Марка о брате. Кто этот Максим? Почему он так поступил? И как все это связано с Родионом? Внутри меня бушевала буря вопросов, на которые я не могла найти ответы. Вечером, когда мы возвращались домой, я спросила Марка:
– Ты думаешь, Максим знает о Родионе? – хотя если они ходили в парк, то понятное дело, что знает.
– Возможно, – ответил он задумчиво. – Если он действительно отец, то вполне вероятно, что знает. Но почему он молчит? Зачем ему это? Нужно во всем разобраться, – в его голосе звучала решимость.
– Я уже дал команду безопасникам, чтобы они выяснили, где сейчас Максим и что с ним, – успокоил меня мужчина. Уверен, завтра я уже все буду знать. В его словах чувствовалась уверенность и надежда.
Если Максим действительно отец Родиона, то тогда все встает на свои места, даже тест ДНК, промелькнула у меня в голове радостная мысль.
Глава 13.
Вечер опустился на город мягкой, бархатной темнотой, когда телефонный звонок разорвал тишину квартиры, словно выстрел. Номер мамы высветился на экране, и сердце предательски екнуло. Интуиция, эта беспощадная и всезнающая дама, уже шептала о беде.
– Сонь, привет, – голос мамы звучал надломлено, отрывисто. Словно она только что захлебывалась слезами и лишь чудом смогла взять себя в руки. В каждом слове, в каждой паузе сквозила боль, которую я чувствовала кожей.
– Что-то случилось? – выдохнула я, и в голове тут же завертелся безумный калейдоскоп страхов. – Что-то с Владом?
– Нет, милая, всё хорошо, – тут же поспешила успокоить меня мама, но в голосе её по-прежнему слышалась дрожь. – Я хотела тебя предупредить, что на выходных с гостями не получится.
– Почему? – вырвалось у меня, и в душе поднялась волна паники. Неужели они передумали знакомиться с Марком? А что, если они каким-то образом узнали, что всё это – лишь тщательно разыгранный спектакль? Нет, это невозможно, глупости…
– У Влада завтра операция, – прошептала мама, и я услышала, как её голос предательски сорвался. – Ты представляешь, мы были пятые в очереди, а тут вдруг кто-то отказался, у кого-то анализы просрочены, кто-то уехал… В общем, это не важно. Важно, что завтра у Влада операция!
– Ничего себе, вот это новости, – пробормотала я, пытаясь осознать услышанное. Это казалось нереальным, словно сон. Неужели такое бывает? И тут мой взгляд упал на Марка, который самозабвенно играл с Родионом на ковре перед телевизором. Он словно почувствовал мой взгляд, поднял голову и встретился со мной глазами. В его взгляде я увидела тепло и заботу, и вдруг остро осознала, что не одна в этом мире. – Я очень рада, мам. Наши гости и знакомство с Марком подождут, мы никуда не денемся. Главное сейчас – зрение брата.