— Осторожней… — пробормотал я, аккуратно раздвигая листья небольшого дерева, растущего с другой стороны забора.
В открывшийся прогал было хорошо видно дом Беллы.
— Ну? — прошептал я. — Видишь?
Сирота молча протиснулся и встал рядом. Он жадно рассматривал сооружение, открывшееся нашим взорам. Это была задняя часть дома.
— Неплохо, — наконец прошептал он. — Собаки вроде нет…
— Угу, — согласился я. — Вроде…
С этой стороны участок Железной Беллы был густо засажен кустами и деревьями, создавая тень и прохладу. Тем не менее, с точки, в которой оказались мы, открывался неплохой вид на заднюю часть дома. Ветки с нашей стороны были довольно редкими и давали возможность хорошенько всё рассмотреть.
— Бляха… — помотал головой Сирота. — Руку протяни и дотронешься, да?
Он помотал головой и всей пятернёй почесал правую скулу.
— Угу, — повторил я.
— Смотри, — не поворачиваясь, ткнул он меня локтем. — Окно что ли открыто?
За дальним слева окошком колыхнулась белая тюлевая штора. Рама, движимая сквозняком, приоткрылась, позволяя надувшейся материи выглянуть в окно.
— Может быть, кто-то есть дома.
— Муж?
— Нет, — отозвался я. — Она не замужем.
— Ну надо же. Может, за меня выйдет?
— А Люба как же? — хмыкнул я.
— Она и не узнает.
Сирота повернулся и, глядя на меня, ухмыльнулся.
— Блин… — вдруг округлил он глаза, будто внезапно испугался.
— Что?
— Шляпу ветром унесло…
— Ты чего?
Я посмотрел на его дурацкую шляпу, сдвинутую на затылок, как у дембеля. Не давая мне возможности остановить его, он резко сорвал шляпу с головы и, придерживая одной рукой ветки, швырнул её во двор Беллы. Прямо в сторону дома.
Лёгкая соломенная шляпа совершила полёт по причудливой ломаной траектории и приземлилась рядом со стеной.
— Вот облом, в натуре… — довольно натурально посетовал Сирота. — Шляпу ветром сдуло… И чё теперь делать? Непруха.
— Нет! — успел воскликнуть я, как он положил руку на забор и в момент ока подскочил, перемахивая через плотно сбитые доски. Неосмотрительно, дерзко и как бы спонтанно.
— Надо забрать своё имущество. Пособишь?
Вспоминаю, как утречком раненько
Брату крикнуть успел: «Пособи!»
И меня два красивых охранника
Повезли из Сибири в Сибирь…
— Хорошему человеку почему не пособить… — поморщился я. — Но давай без безумств, пожалуйста, лезь обратно. Мы не знаем, кто дома, есть ли охрана, есть ли собака, в конце концов и…
— Собаки походу нет… — успел проговорить Сирота, перебивая меня, как из-за угла вылетело косматое чудище.
Безмолвно, без лишних звуков, рычания и лая оно бросилось на Сироту. Почувствуй себя гладиатором. Псина была молчаливой и быстрой. Явно, встреча с ней ничего хорошего не обещала. Реагировать надо было моментально, но, ёлки-палки, времени на это не было.
Зверь был быстр и неотвратим. Я успел рассмотреть его ледяные глаза и огромные жёлтые клыки. Такая тварь руку перекусит так, что перелом будет, как у Семён Семёныча не закрытый, а открытый.
В груди заклокотало. Мгновенно мной овладели тревога и азарт. Удивительно, как в минуты опасности обостряются чувства… Это, несомненно были первобытные, дикие инстинкты, переданные из рода в род…
Резервы организма безграничны. Говорят. Возможно, Сирота, спасая свою жизнь, смог бы свернуть шею чудищу, но со стороны всё выглядело так, что именно чудище должно было одержать верх, разодрать его на куски, размотать кишки и всё такое прочее…
Раз… и до Сироты осталось не больше пары метров, два… и в его руке… какого хрена! В руке моего подельника Сироты блеснул вороная грань «Макарова». Нет! Этого только не хватало! Не вздумай, Сирота! Не вздумай стрелять, идиот!
Кричать всё это было некогда, да, скорее всего, и бесполезно. Было очень похоже, что мы вляпались по самые уши. Шляпа, блин, у него улетела! Ладно… В любом случае, руки оказались быстрее. Глаза боятся, короче, а руки делают.
Нож. Перед выходом я положил его в карман. В качестве инструмента, мало ли что пришлось бы поддеть, подрезать, процарапать. Ну, в общем… Со мною нож, решил я что ж…
На самом деле, я, разумеется, ничего не решил, да и не решал, когда там. Всё это буквально за одну секунду произошло. Меньше даже. Вжик и всё. В руке возник нож, я вообще даже и не думал, действовал механически, отдавая власть над телом инстинктам.
Пёс поднялся на задние лапы и бросился на Сироту, толкая в грудь передними. Мой дружок, отступил, сделав шаг назад, но запнулся за кочку или торчащий корень дерева и полетел на землю, выставляя руки вперёд. Пистолет он выпустил и теперь защищался голыми руками. Честно говоря, защищаться было невозможно и на его лицо уже капала слюна из разверзнутой пасти.
Я рванул с места и перемахнул через забор, как ниндзя. Несомненно, здесь сыграли свою роль опасность и адреналин. Ф-ф-ух… Спасибо внутреннему неандертальцу или хомо сапиенсу. Или оборотню. Я, как Николсон в фильме «Волк», пролетел не меньше двух метров и обрушился на пса.
Необъяснимая звериная интуиция заставила его в последний момент обернуться. Но среагировать он уже не успел. Я упал на него и наверняка перебил хребет, но убеждаться было некогда, да и не хотелось ошибиться в этом предположении.
Я замахнулся рукой с зажатым в ней ножом, но в тот же миг Сирота резко выкрикнул:
— Нет!
Он схватил пса за морду и резко крутанул против часовой стрелки.
Собака, дёрнулась и затихла.
— Ну… ты, в натуре… — прохрипел Сирота, — матёрый…
— Не благодари, — безрадостно усмехнулся я. — Штаны сухие?
Собака, конечно, была злобной и агрессивной, но чувство возникло далеко не самое приятное. Одно дело грохнуть маньячину, а с другой — животинку неразумную…
— Если бы пером полоснул, всё бы кровью залил и меня тоже.
— А если бы шмальнул, представляешь, что бы тут случилось? — зло бросил я и прислушался. — Подбери пушку-то.
Он тоже послушал тишину и с недовольным видом убрал ствол:
— Бляха… Ну, и зверюга. Ты глянь, Жар. Если б ты не подоспел, хана мне была бы.
— Не надо скакать без подготовки и плана по частным владениям в поисках приключений на одно место.
— У нас частного ничего нет, всё общее, народное, — огрызнулся он и направился к открытому окну. — Стой на стрёме!
Твою мать! Наблюдать и мотать на ус не его тема, совсем не его. Сирота приблизился к окну, поднялся на цыпочки и, вытянув руки, зацепился за внутреннюю часть рамы. Повис, упёрся ногами и извиваясь подтянулся, забрался на подоконник и… исчез в окне.
Импровизатор, твою мать…
Я постоял немного прислушиваясь, а потом приблизился к дому и, прижимаясь к стене, подошёл к углу и осторожно выглянул. Повернулся, посмотрел на куст, из-за которого появился, оценивая путь к отступлению.
Потом зашёл за угол и подкрался к следующему. Тут уж нужно было соблюдать максимальную осторожность, поскольку теперь меня могли заметить с улицы. Впрочем, садовые деревья и декоративные кустарники создавали прекрасную маскировку.
В саду и на всём участке, на его видимой части никого не было. Покой и тишина не нарушались. Осмотревшись, я вернулся назад, и обошёл дом с другой стороны. Всё было тихо. Тогда я подошёл к собаке. Бляха… настоящий монстр. Нужно было что-то придумать, куда-то её деть, чтобы не вызывать панику хозяйки…
Я наклонился, взялся за задние лапы и потянул. Тяжеленная тварь, килограмм шестьдесят, не меньше. Просто так через забор не перекинешь, а оставлять её здесь было нехорошо… Вдруг я услышал посторонний звук. И не один. Твою мать! Кажется, приехала машина. Я снова бросился к дому, прижался, осторожно заглянул за угол и отчётливо услышал, как хлопнули двери и раздались голоса.
— Трезор! — расслышал я.
Вероятно, звали волкодава.
— Трезор, ты где⁈
Голос был мужским. Возможно, сторож. Родственников здесь у Беллы не было. Любовник, может быть…
Я вернулся и подскочил к окну.
— Атас! — громко прошептал я. — Серый!
Если он в этот момент находился в глубине дома, то услышать шансов не было. Но и времени тоже не было. Блин! Хоть сам полезай внутрь… Я нагнулся, поднял небольшой камень с земли и чуть отодвинув штору, закинул его внутрь комнаты.
— Да иду я, иду, — тут же раздался шёпот Сироты. — Не разбей там ничё!
Из окна вылетел пластиковый пакет и глухо ударился о землю. В тот же миг следом появились ноги, а потом и весь Сирота.
— Скорее, бляха, — едва слышно прошипел я и сделал страшную рожу.
В любой момент пришелец в поисках пса мог зайти за дом.
— Они внутри, — одними губами проговорил Сирота и протёр носовым платком подоконник. — Щас, погоди…
Я подхватил пакет и, не теряя больше ни секунды, рванул на территорию монтажного управления. Перебрался через забор и посторонился, давая возможность пролезть Сироте.
— Собаку надо было бы убрать, — покачал я головой, когда он опустился на землю рядом со мной.
— Ага, — хмыкнул он. — Ну, давай, вернёмся что ли? Хер с ней, пусть лежит. Сдохла да сдохла, мало ли, она не молодая уже. Крови нет, посторонних нет.
Глаза у Сироты блестели, бегали, плечи подрагивали, его колотило. Ну, да, нервишки вздёрнулись, чего там, адреналин из ушей вытекал.
— Башка на бок свёрнута.
— Ну, не отрезана же, — мотнул он головой.
— И не прострелена, — согласился я. — Но зато трава вон примята.
— Это она в конвульсиях билась. Ладно, погнали уже, хренли здесь торчать? Чтоб повязали с баблом?
— Погнали, ладно. Всё равно увидят, что бабок нет, так что шухер неизбежен.
Я повернулся и пошёл вдоль будки. Отодвинул ветки и осмотрелся. Никого не было.
— А это совсем не обязательно, — сказал Сирота, когда мы вышли на улицу.
Он с облегчением вздохнул и несколько раз оглянулся. Видно было, что ему очень хотелось прибавить ходу и пойти быстрее, но он себя сдерживал.
— Что не обязательно? — уточнил я.