Она хлопала глазами не понимая, должно быть, как это мои оценки так точно совпадают с тем, что было написано в её дневнике.
— Есть ещё один очень важный пункт, и ты его знаешь, — продолжил я. — А может, и не один даже. Но называть я его не буду, хватит и того, что уже сказано. Так что преимущество Колобка практически не вызывает сомнений. Правда существуют и минусы, к сожалению. Но тут я ничего не могу поделать. Нужен специалист по этому делу. Может быть, он выпивает от неопределённости и, оттого что не может безраздельно владеть твоим сердцем, и если он тебя заполучит, то пить сразу бросит. Но не факт, имей в виду. Короче, я не знаю, Женя. Это тебе нужно его к наркологу сводить или к психологу, а может, к обоим.
— Погоди, Саша, — часто замотала головой она. — Ты мне хочешь сказать, что всё решил и…
— Женя, мы ведь уже довольно давно не вместе.
— Не так уж и давно, чтобы…
— И потом… Я же вижу, что ты так и не смогла выбрать на сто процентов кого-то одного.
— Не говори так…
— А мне… — сказал я и задумался, как бы выразиться поделикатнее. — Понимаешь, если ты не уверена на сто процентов в своих чувствах, я бы не хотел…
— Саша!
— Ну, словом, я не хочу пробных периодов.
На глазах у неё навернулись слёзы.
— Я знаю, — закивала она, — это я виновата. Тварь подлая…
По щекам покатились капельки слезинок… Блин… поделикатнее, называется… Этого я точно не хотел.
— Нет, Женя, — собрав волю сказал я. — Не за что тебе винить себя. Это я такой. Прости, несу всякую дребедень, чтобы с себя ответственность переложить. Ну, я всегда такой был. Ты не виновата, просто я…
Твою мать! Неужели я это делаю…
— Просто я скоро женюсь. Прости. Боялся тебе сказать прямо, вот и плёл всю эту ахинею. Ты не виновата. Это я такой… Ненадёжный. На троечку.
— На троечку, — кивнула она и заплакала.
Ну вот…
— Подвезти тебя? — спросил я, когда прошло какое-то время, она успокоилась и съела ещё вазочку мороженого. — Сейчас тачку поймаю.
Дальше сидеть было уже незачем, и мне, честно говоря, очень хотелось уйти.
— Не надо, — грустно ответила Женя. — Я хочу пройтись. И провожать не нужно. Одна, ладно?
Я не возражал. Было не поздно, на каждом шагу дежурила милиция, время предолимпийское, все криминальные элементы убыли за границы города. В общем…
— Женя, послушай. Дружба… она ведь никуда не денется, правда? Слишком многое нас связывает. Но жить втроём мы не можем. Возможно, если бы ты встретила кого-то ещё, было бы…
— Не нужно, Саша, — прервала меня она. — Не нужно. Всё нормально. Я справлюсь.
Ну, вот так… Нужно было давно этот узел разрубить и никого не мучить. Желание причинить меньше боли порой превращает весь процесс в глухую, ноющую, но бесконечно-долгую боль. Поговорив с Женей, я отправился на следующие переговоры, уже не такие тяжёлые и напряжённые.
Я чувствовал облегчение. Думаю, она тоже. Так что всем стало легче. Надо будет вернуть дневник Колобку и сказать, что может уже начинать завязывать с выпивкой.
Встреча с Мишей была назначена тут же неподалёку на Калининском, в «Жигулях». Перед входом толпилась небольшая очередь. На час ожидания, наверное. И почему нельзя было встретиться где-нибудь в другом месте?
Я пристроился за двумя дядьками, похожими на учёных. В помятых костюмах, в очках, с всклокоченными седыми шевелюрами и портфелями в руках. А что, эйнштейнам тоже надо иногда пивка попить…
— Саша!
Я выглянул из очереди.
— Ты чего там стоишь? Мы же тебя ждём. Пропустите товарищи, пропустите!
Это был Миша. Ну, конечно, можно было догадаться, что в очереди он стоять не собирался. Я пробрался сквозь строй не слишком довольных моим появлением джентльменов и оказался внутри пивного бара, знаменитых «Жигулей». Я здесь был первый раз.
Затейливые вырезанные круги на потолке со светильниками эффективно расправлялись с темнотой. Своё дело хорошо делали и прямоугольные бра на стенах. Неплохо было, современно. Массивные деревянные столы, метлахская плитка на полу. По довольным лицам многочисленных посетителей видно было, что народу это дело нравится.
Миша подвёл меня к столу, за которым сидел молодой парняга с профессионально-замёрзшим взглядом и незапоминающейся улыбкой.
— Знакомьтесь, — кивнул, усаживаясь Миша. — Это Александр, а это Виктор, мой коллега.
Мы пожали руки и я тоже сел напротив них. Подошёл официант и поставил литровый кувшин. Кружки уже были на столе.
— Ещё один принесите сразу, — подмигнул официанту Виктор.
— Сделаем, — кивнул тот. — Закуски уже в пути,
— Мы тут заказали всякой всячины, — сообщил Миша. — Надеюсь, ты не против.
Он взял запотевший кувшин и разлил светло-янтарную жидкость по кружкам.
— Ну, будем здоровы.
Мы подняли кружки.
— Будем здоровы.
— Будем.
Пиво было ничего. Вскоре на столе оказались раки и народ оживился.
— Ну что, ты готов? — спросил Миша, после того, как мы обсудили текущие дела. Надо ехать.
— Далеко ли?
— В Иваново, разумеется.
— Нет, ребят, — замотал я головой. — Я-то вам зачем?
— Ну, как зачем? — усмехнулся Миша. — Твой же прогноз, так что если что не так пойдёт, с кого спрашивать?
— Точно не с меня. Я ведь только написал, а дальше уже сами давайте. Я не опер, не следак. Какой с меня толк? Выследить, предотвратить, голову сломать, чтобы и злоумышленника взять, и чтобы улики железные были — это ваше дело. Как говорится, сигнал пришёл, отрабатывайте.
— Не морочь голову, Жаров. Сегодня часов в двенадцать заедем за тобой, так что будь готов.
— Я ведь там не был ни разу, — не сдавался я.
— Это в Иваново-то?
— В Иваново был. На месте преступления не был, знаю всё только по…
Я поднял глаза и испытующе посмотрел на Виктора.
— Виктор в курсе всего, — сказал Миша и отпил из кружки. — Можешь говорить без стеснений.
Я кивнул.
— Хорошо. В общем… я же не знаю всего… как говорится, что было, что будет, чем сердце успокоится. Объём информации более-менее соответствует, как мне кажется, материалам дела.
— Вот и хорошо. Этого нам пока будет достаточно. Гостиница у нас заказана. Поедем спокойно, поработаем, отдохнём.
— А зачем гостиница? Зачем заранее ехать?
— Это на всякий случай. Конспирация. Человек в командировке, никаких вопросов. Вот командировочное, вот бронь.
Он положил передо мной бумажки.
— Завтра утром осмотрим место преступления, а там и определимся на месте. Мы с Витей поедем по своим делам, а ты в гостинице отдохнёшь. Ну, а потом будем по обстановке действовать.
Мы ещё немного поговорили, и я засобирался. Времени до отъезда оставалось не так уж и много, а я хотел ещё заскочить к Кофманам.
Виктор говорил мало, в основном внимательно за мной наблюдал, но когда я уже начал прощаться, он вдруг решил углубить знакомство.
— Слушай, — доверительно сказал он и чуть наклонился в мою сторону. — Как это возможно, вообще? У тебя есть соображения? Как так вышло, что ты вдруг узнал обо всех этих… Ну-у-у…
— Феномен, — с серьёзным видом ответил я. — Только выпил сегодня я не так уж и много, чтобы позволить развязаться языку.
Выйдя из бара, я удачно поймал такси и помчался к Кофманам. Цветов не было, но в гастрономе недалеко от их дома я купил торт. Обычный бисквитный с кремовыми розочками, но хотя бы что-то.
— Простите, Ада Григорьевна, — виновато сказал я, передавая ей коробку. — Торт банальный и примитивный, но очень вкусный, если продавщица меня не обманула. Моя ненаглядная дома?
— Проходи, Саша, проходи. Эллочка дома.
— Я ненадолго, к сожалению. Мне нужно уехать будет на день-два. А Яков Михайлович пришёл уже?
— Скоро будет. А тебя что, в командировку отправляют? Не успел выйти на работу уже гонят? Надо сказать Яше, чтобы разобрался, а то это не дело.
Я улыбнулся.
— А где же невеста моя? У вас всё хорошо? Вы печальная какая-то, Ада Григорьевна.
— Скорее, это недоумение, чем печаль.
— А что такое? — нахмурился я.
— Да, — она махнула рукой. — Ничего особенного. Ты проходи, пожалуйста. Элла у себя в комнате.
Она понесла торт на кухню, а я направился в комнату Эллы. Дверь оказалась закрытой. Я постучал и нажал на ручку, но она не поддалась.
— Сим-сим, откройся! Элла, это я!
Ответа не последовало. Я обернулся к подошедшей Аде, но она только плечами пожала и чуть приподняла руки. Я снова постучал.
— Петушок-петушок, золотой гребешок, выгляни в окошко — дам тебе горошка!
Мне показалось, что за дверью раздался тихий звук, но дверь оставалась закрытой.
— Элла, ау! Просыпайся, пожалуйста. Жених приехал. И скоро ему снова уезжать.
— Так пусть тогда, — раздалось из-за двери, щёлкнул замок и передо мной возникла моя суженая. — Так пусть тогда и не возвращается никогда!
Глаза её метали молнии, щёки пылали и вообще, лицо было искажёно яростью.
— Пошёл вон! — бросила она. — Пошёл, нахрен, вон! И больше не смей здесь появляться!
Бац! Дверь с грохотом захлопнулась, остановившись прямо перед моим носом.
21. Колобок, я тебя съем
Я обернулся к матери Эллы. Но она только вздохнула и развела руками.
— Не знаю, — одними губами произнесла она. — Сама не своя сегодня. Пришла домой и вот такая, как фурия…
Дверь неожиданно распахнулась.
— Это я фурия? — гневно воскликнула Элла. — Это я фурия? А этот козлище, любимчик твой, кто, если я фурия?
Она вытянула в мою сторону руку, показывая напряжённым указательным пальцем, где, по её мнению находится козлище.
— Эллочка… — растерянно пробормотала Ада Григорьевна. — Что с тобой?
— Со мной⁈ Ты хочешь знать, что со мной⁈ Считай, что я неожиданно прозрела! А вот что с твоим несостоявшимся зятем? Этот вопрос куда интереснее!
— А что с ним? — удивлённо спросил я.
— Почему несостоявшимся? — тоже удивлённо спросила её мать.