Но несколько лет назад во всем железном заведении произошла основательная и болезненная перетряска и… Аркадий Аркадьевич, опять-таки против собственной воли, оказался в совершенно другом отделе, под руководством куда более требовательного и взыскательного начальника. Так что поневоле ему пришлось оставить прекраснодушные мечты о мирном достижении основательной пенсии, и, мобилизовав все силы, взяться за новую, изрядно претящую его натуре работу.
Дела, за которые он теперь отвечал, отравляли жизнь не только Аркадию Аркадьевичу, но и многим куда более значительным людям — персонам государственного масштаба. И главное — ни отказаться, ни увильнуть от этих дел он просто не мог, поскольку заслуженный его родитель скоропостижно скончался, а вместе с ним — и прежние высокие связи… Приходилось выпутываться самому. А именно этого, в силу своего характера, Аркадий Аркадьевич, как назло, делать не умел. И потому вынужден был бессильно плыть по течению, рискуя при малейшей оплошности быть безжалостно выброшенным на берег.
Положение его в немалой степени осложнялось еще и мучительными семейными проблемами. Если с женой у Аркадия Аркадьевича всегда были мир и любовь, то единственная и, к несчастью, горячо любимая дочь вот уже добрый десяток лет преподносила родителям сюрприз за сюрпризом. Изрядно избалованная и почти неуправляемая, она, задолго до совершеннолетия, превратилась для Аркадия Аркадьевича в постоянную головную боль, с которой он бессилен был что-либо поделать. Сколько сил и средств было потрачено, чтобы девчонка с грехом пополам закончила школу и поступила в институт, сколько нервов! Так нате вам — едва закончив первый курс, эта маленькая стерва наотрез отказывалась учиться дальше, связалась с настоящим человеческим отребьем и безоглядно покатилась прямиком в пропасть.
Если к неизбежным закидонам переходного возраста несчастным родителям еще кое-как удалось привыкнуть, то последние «достижения» дочери окончательно ввергли их в беспросветное отчаяние. Мало им было бесконечных мальчиков, с которыми дочка путалась едва ли не с тринадцати лет, многодневных исчезновений из дома, украденных у родителей и беззаботно растраченных денег, скандалов и оскорблений, неизбежно сопровождавших семейные сцены. Теперь ко всему этому добавились еще и наркотики! И мало того — совершенно немыслимое и вопиющее бесстыдство, угрожавшее не только основам семьи, но и самой карьере Аркадия Аркадьевича. Дело в том, что после многочисленных любительских фотопроб, от которых у бедного отца чуть было не случился инфаркт, а мать надолго слегла с нервным расстройством, нежно любимая дочь заявила, что намерена стать фотомоделью. И какие-то услужливые мерзавцы уже организовали ей протекцию в российском издании скандально знаменитого «Пентхауза»!
Этого, при всей своей природной мягкости, Аркадий Аркадьевич просто не вправе был допустить. И с помощью своего нового начальника решил во что бы то ни стало предотвратить назревавшую катастрофу…
Разумеется, будь у него возможность, полковник Сошников предпочел бы сохранить свое горе в тайне. Но беда в том, что таковой возможности в Аркадия Аркадьевича не было. Вернее, ее откровенно и безоговорочно отнял у него нынешний шеф, надежно наживив безропотную жертву на крючок.
Это был совершенно непроницаемый и непредсказуемый человек старорежимной большевистской закалки. Ни при каких обстоятельствах Аркадий Аркадьевич не способен был бы сказать наверняка, что творится в тяжелой розово-лысой голове нового начальника, а равно и предугадать его ближайшие поступки. Старик был хитер, как лиса, и коварен, как Макиавелли. При этом бесцеремонно груб, изощренно безжалостен, совершенно беспринципен и, как назло, обладал огромными связями. Но самое отвратительное для Аркадия Аркадьевича заключалось в том, что, раз обнаружив его тайные слабости, новый начальник цинично играл на них, прикрывая свою игру эдакой снисходительно-отеческой заботой о подчиненном. Чего стоило одно это возмутительно-насмешливое «Аркаша»!
Неуместно интеллигентские черты характера доставили полковнику Сошникову немало хлопот за годы работы в органах. Но если раньше дело ограничивалось почти необидным подтруниванием, то теперь жить и работать становилось попросту невыносимо. А работать было нужно. И не только потому, что Аркадия Аркадьевича отнюдь не радовала вполне реальная перспектива оказаться безработным в сорок с небольшим лет. Но еще и оттого, что его порядком затянуло то дело, которое он нынче вынужден был вести и которое вконец его измучило. Да-да, затянуло!
Что ни говори, Аркадий Аркадьевич был натурой увлекающейся. Каждое новое поручение он исполнял так, словно писал захватывающий детективный роман, где сам был и главным действующим лицом и автором. И хоть желанной литературной славы занятие это ему не приносило, Аркадий Аркадьевич с неизменным интересом всякий раз доводил дело до конца, убеждая себя в том, что приобретает и шлифует необходимый писательский опыт. Что ни говори, а сюжетов для творчества у него было предостаточно. И каких сюжетов!
Взять хотя бы этот, последний. Совершенно головокружительный сюжет, со множеством неожиданных поворотов, с непредсказуемым исходом, тем более тревожным, Что на карту была поставлена его собственная многолетняя карьера.
Итак: в одном из швейцарских банков (теперь уже окончательно ясно, в каком именно) Аркадию Аркадьевичу предстояло ювелирно открыть сейф, содержащий нечто такое, отчего у очень высокопоставленных мужей начиналось болезненное головокружение. Не стоит упоминать, скольких невероятных усилий стоили полковнику Сошникову поиски этого злополучного сейфа. Он, к счастью, расплачивался здесь только нервами, а ведь кто-то — и собственной жизнью! Разумеется, Аркадий Аркадьевич не имел отношения к грязной изнанке этого опасного дела. За всю свою жизнь он и мухи не обидел. Но, будучи одним из ответственных за исход всей операции, вынужден был направлять разящие удары своих «мухобоев».
Сюжет осложнялся тем, что после многочисленных и досадно затянувших все дело промахов, полковник Сошников просто не имел больше права на ошибку, о чем ему однозначно дали понять в высоком кабинете с портретом президента России. И, наконец, самое трудное заключалось в том, что ключом к проклятому сейфу был — человек! Не исключено даже, сам ничего об этом не подозревающий…
Тот, кто задумал и блестяще разыграл весь этот виртуозный гамбит, давно гнил в могиле — участь, которую, необходимо признаться, вполне заслужил. Прояснить же сложившуюся на доске неразрешимую комбинацию способны были очень немногие; и этих немногих, увы, по ходу дела оставалось все меньше. Так что комбинация прояснялась лишь частично. Остальное — и самое главное — Аркадий Аркадьевич должен был доделать сам. В чем к настоящему моменту у него наметились и неоспоримые успехи. Недоставало одного — ключа. Вернее, ключей было несколько. Полковнику Сошникову предстояло не ошибиться в выборе.
Удобно устроившись в кресле, Аркадий Аркадьевич задумчиво закурил и рассеянно оглядел разложенные на столе материалы дела. Чего тут только не было: бесчисленные бумаги, документы, фотографии, журналы и газеты, архивные папки, мелкие вещдоки и видеокассеты. Слева, под рукой, удобно располагался кассетный магнитофон, с тщательно подобранными записями, и японский моноблок, на экране которого беззвучно крутилась очередная пленка.
Разумеется, Аркадий Аркадьевич давно уже знал наизусть содержание этих неотрежиссированных фильмов. Как помнил и все бесконечные разговоры на аудиокассетах. Но ясности в деле от этого не прибавилось. Наоборот, неизбежно возникали сомнения и путаница. Необходимо было сосредоточиться и хорошенько подумать. С этой целью он даже удалил из кабинета всех своих подчиненных и распорядился без крайней необходимости его не беспокоить. Однако желанной ясности в голове по-прежнему не было. С мучительной грустью Аркадий Аркадьевич возвращался в мыслях к дочери, думал о жене, которая из-за всей этой мерзости до срока издергалась и постарела. Может быть, все дело в том, что сам он уже почти два года не был в отпуске? Одно отчасти скрашивало безрадостную картину его нынешнего существования: недавно в свободное от работы время полковник Сошников наконец взялся писать давно задуманный детективный роман, который, в случае неблагополучного исхода операции и неотвратимых последствий, намеревался предложить какому-нибудь из многочисленных издательств, тиражирующих подобного рода чтиво. Роман получался как будто неплохо. Беда только — времени не хватало. Зато с каким удовольствием и одобрением помогала жена, набиравшая текст на компьютере и вносившая необходимую правку в его произведение. Эх, если бы у него появилась возможность бросить все и основательно засесть за сочинительскую работу! Аркадий Аркадьевич был уверен, что с его опытом и знаниями он в короткий срок сделал бы себе в литературе имя и, что немаловажно, изрядно поправил бы неустойчивое финансовое положение семьи… Мечты, мечты — где ваша сладость?..
На экране видеомагнитофона в различных мизансценах то и дело появлялся один и тот же человек: средних лет неулыбчивый крепкий мужчина с простым русским лицом и настороженными пронзительными глазами. Вот уже несколько месяцев этот молодчик с блеском подлинного профессионала водил за нос десятки его подчиненных и самого Аркадия Аркадьевича. Он как будто издевался над ними! Чего стоили хотя бы переставленные в туалет подслушивающие устройства! А сколько раз он играючи уходил из поля зрения всевидящих видеокамер или от бдительных глаз наружки! Поистине это был мастер. Матерый и скрытный волк. Самое же досадное состояло в том, что этот опытный хищник не делал ровным счетом ничего подозрительного! Просто гулял в свое удовольствие и наслаждался жизнью. Дело нехитрое, особенно, если звенят в кармане дармовые денежки…
Правда, после своего возвращения в Москву из родных палестин, где он самозабвенно предавался ностальгическим воспоминаниям и тонул в мутных волнах самогона, парень успел снюхаться кое с кем из ближайших людей и охранников некоторых крупных мафиози, но опять-таки не предпринимал никаких действий. Очевидно, предвидя скорый конец своего легкого богатства, заранее зондировал почву насчет работы. Благо многие из его прежних сослуживцев теперь успешно ошивались в этих сомнительных сферах. Туда ему и дорога. Рано или поздно неизбежно получит пулю, которая на каждого из них уже отлита. Если, конечно, не придется до этого разбираться с ним с помощью хладнокровных «мухобоев». А это при нынешнем положении дел могло случиться в любую минуту.