Затаив дыхание, Настя осторожно сняла трубку и поднесла ее к уху. В ночной тишине слышалось лишь отдаленное потрескивание и глухой волнообразный шум, будто кто-то молчаливо дышал в трубку.
Внезапно, когда Настя уже подняла руку, намереваясь робко нажать на рычаг и накрыть телефон огромной маминой подушкой, в трубке послышался язвительный злобный смешок, и необыкновенно близкий незнакомый мужской голос презрительно бросил:
— Молчишь, стерва?.. Ну, молчи, молчи… Скоро совсем заткнешься!..
И тотчас посыпались короткие гудки отбоя.
Похолодевшая и неподвижная, Настя долго стояла с трубкой в руке, борясь с непосильным головокружением, предшествующим обмороку. Потом кое-как добралась до аптечки и судорожно накапала валокордина.
Звонков в эту ночь больше не было. Но и заснуть она больше не могла. Впрочем, Настя даже и не предпринимала таких попыток. Завернувшись в дубленку поверх ночной рубашки, она до рассвета просидела в каком-то бесчувственном оцепенении на кухне. Мыслей не было. Только мертвенная свинцовая усталость обреченной жертвы.
Наконец с нею заговорили. Наконец она внятно услышала голос своих мучителей. Наконец ей однозначно предрекли неизбежную участь. И, трясясь в бессильном ознобе, Настя молила небо лишь об одном: чтобы мучения ее поскорее закончились…
В этом полугипнотическом состоянии, будто в ожидании казни, Настя провела весь долгий и бессмысленный день. А возвращаясь домой, посреди улицы споткнулась на ровном месте и упала. До онемения ушибла правое колено. Какие-то добрые люди подняли ее, усадили на скамейку. Настя не помнила, каким чудом она добралась до дома. Кажется, кто-то едва ли не под руку сопровождал ее от «Измайловского парка», где случилось несчастье. Она даже не запомнила: мужчина это был или женщина?
Пока Настя тщетно искала в развороченной сумочке ключ, которого там и быть не могло, поскольку он лежал в кармане ее модной ветровки, наверху послышались шаги. И вскоре по лестнице не спеша спустился высокий невзрачный мужчина с дешевым дипломатом.
— Здравствуйте. Вы здесь живете? — приветливо спросил он, глядя в бескровное Настино лицо. Ключ выпал из ее онемевшей руки и жалобно зазвенел.
Незнакомый мужчина тотчас нагнулся и мягко вложил его в Настину руку.
— А я с телефонной станции, — невесть почему улыбнулся он. — Уже заходил к вам сегодня… Дома девочка, но она мне не открыла… — добавил он, пожав плечами. — И правильно сделала. Мало ли кто по подъездам шатается… Вы позволите войти? — очень любезно осведомился мужчина.
Постепенно до Насти дошел смысл его слов: «А я с телефонной станции…» И хоть мастера она уже несколько дней не вызывала, Настя принялась машинально отпирать дверь, потом отступила и позволила незнакомцу войти в квартиру.
В прихожей стояла Зайка с недоверчиво ворчащим Томми на руках. И, увидев ее, Настя вздохнула с облегчением. Встретив недоуменный взгляд дочери, она тихо сказала:
— Зоя, дай дяде тапочки…
Дело в том, что, войдя в квартиру, телефонный мастер, вопреки обыкновению, принялся смущенно расшнуровывать ботинки. И это почему-то успокоило и отрезвило Настю.
— Пожалуйста… — сказала Зайка, выполнив просьбу матери.
Незнакомец в ответ улыбнулся и деловито спросил:
— Ну, так где у вас телефон?
По-прежнему не выпуская из рук Томми, Зайка проводила его к аппарату, рядом с которым уже не один день лежала на тумбочке злополучная розетка.
— Тю! — усмехнулся мужчина. — Да это пара пустяков… Пять минут — и все будет готово!
Оцепеневшая Настя молча наблюдала за ним из прихожей. Кажется, это действительно был телефонный мастер. Во всяком случае, глядя на то, как он невозмутимо раскрыл свой дипломат, вынул оттуда отвертку, перочинный ножик и моток изоляционной ленты, Настя поймала себя на мысли, что по-видимому, незнакомец вовсе не собирается ее убивать. По крайней мере, в ближайшие минуты.
— Что с тобой, мамочка? Тебе плохо?! — спросила Зайка, озабоченно взирая на нее снизу вверх.
Настя вздрогнула и наконец-то расслабилась.
— Да… То есть, нет… Все хорошо, детка… — ответила она, пытаясь улыбнуться. Но дочь, похоже, все равно ей не поверила.
Телефонист, как и было обещано, без особого труда управился с работой если не за пять, то самое большее за десять минут. Вынул и снова вставил вилку в розетку. Потом небрежным пальцем навертел на диске сотню и проверил свои наручные часы.
— Все в порядке! — с мягкой улыбкой сказал он, взглянув на Настю. — Теперь в случае чего вы сможете его выключить…
Все это время Настя стояла, не шелохнувшись, у стены.
Это улыбчивое «в случае чего» неожиданно заставило ее вздрогнуть. Пока незнакомец деловито собирал свой дипломат, она с затаенным волнением вглядывалась в его лицо, пытаясь понять: где она могла видеть этого человека раньше?!
Внезапно телефонный мастер вскинул голову, и Настя снова встретила взгляд его водянистых цепких глаз, в которых по непонятной причине больше не было льда, а светились искреннее дружелюбие и… необъяснимое сочувствие к ней!
«Нет… Не может быть!» — холодея, подумала Настя.
Это был один из ее инквизиторов.
— Все в порядке, Анастасия Юрьевна, — приветливо улыбнулся он, приблизившись к ней. — Но, прежде чем уйти, я вынужден буду задать вам несколько вопросов… Кстати, может быть, мы с вами чайку попьем?
Проглотив комок, Настя опустила глаза и обреченно прошла на кухню.
4
Они беседовали уже долгих два часа; беседовали вполне мирно, почти по-домашнему. Настя ужасно устала и с трудом подбирала слова, с трудом понимала то, что ей говорили, о чем спрашивали. Все это время ее не покидало странное чувство абсурдности происходящего, его полной бессмысленности. О, если бы все это был сон! Единственное, о чем она тогда бы могла мечтать — это поскорее проснуться. Но абсурд и реальность настолько перепутались в Настиной голове, что разобраться в них, по крайней мере теперь, не было никакой возможности.
Представившись Аркадием Аркадьевичем, незваный гость заговорил с Настей на удивление мягко и дружелюбно, так что застольная их беседа ничем не напоминала предшествующий мучительный допрос. Для начала он обезоружил Настю неожиданным подтверждением своего к ней сочувствия.
— Почему вы не позвонили нам, Анастасия Юрьевна? — с печальной улыбкой упрекнул ее он. — Ведь у вас неприятности… По долгу службы мне удалось узнать, что какие-то неизвестные лица терроризируют вас ночными звонками… Вам угрожали?
Настя тяжело вздохнула и опустила голову на руки.
— Я понимаю, — согласился он. — Вам неприятно, что мы вынуждены были… Но это необходимо для вашей же безопасности… В прошлую нашу встречу мой коллега предупредил вас, что человек, с которым вы имели несчастье познакомиться, чрезвычайно опасен. Вернее, был опасен, — не без удовлетворения подчеркнул он. — Но даже его смерть не в состоянии предотвратить непредсказуемых последствий этого опрометчивого и опасного знакомства…
Настя молча хрустнула пальцами. В самом деле, почему она им не позвонила?! Ведь ей настоятельно советовали, почти по-дружески предлагали искреннюю помощь! Беда лишь, что помощь эта была бы отнюдь не бескорыстной…
Подняв на гостя потухшие, измученные глаза, Настя, чуть не плача, прошептала:
— Прошу вас… Я ничего… Ничего не понимаю…
— Не сомневаюсь… — мягко кивнул гость. — Даже нам очень нелегко разобраться в этом сложном и крайне запутанном деле. Именно поэтому мы и решили вновь обратиться к вам за… помощью.
Слова эти прозвучали столь убедительно, что Настя невольно уже готова была поверить в их искренность. Одно необъяснимо поразило ее: если эти люди знали, что вокруг нее происходит, то почему медлили? Почему так долго не делали ничего, чтобы прекратить этот вопиющий кошмар?! И словно угадав ее мысли, Аркадий Аркадьевич предпринял запоздалую попытку оправдаться:
— Конечно, — сокрушенно вздохнул он, — мы могли бы и раньше попытаться оградить вас от разного рода беспокойства… Но в таком случае нам было бы трудно напасть на след злоумышленников…
— Вы их задержали? — с надеждой спросила Настя.
Аркадий Аркадьевич неопределенно покачал головой.
— Те мерзавцы, которые донимали вас ночными звонками — это всего лишь мелкая сошка. Куда большую опасность представляют для вас совершенно другие люди, которых ни вы, ни мы пока не знаем…
Опустив дрожащие ресницы, Настя продолжала нервно ломать тонкие пальцы.
— Господи… — всхлипнула она. — Когда все это кончится? За что?!.. Я ничего не знаю… Ни в чем не виновата!..
Гость по-отечески возложил ей участливую руку на плечо.
— Мы и не сомневаемся в полной вашей невиновности… Все вышло случайно… Просто роковое стечение обстоятельств… Но изменить ничего уже нельзя… Поймите, Анастасия Юрьевна, у вас есть единственная возможность раз и навсегда покончить со всем этим… — Настя вскинула на него туманные от слез отчаянные глаза. — Совершенно верно, — продолжал гость. — Надо попытаться еще раз все нам рассказать. В мельчайших подробностях. Уверяю вас, в этом деле каждая мелочь имеет огромное значение! И наконец, есть еще один вид помощи, которую вы можете нам оказать… И себе в первую очередь…
От напряжения у Насти невыносимо разболелась голова. Каждое вновь произнесенное им слово было для нее теперь как удар молота. Вдобавок ко всему, бубнил за стеной телевизор, который она включила на полную громкость, чтобы Зайка не особенно развешивала уши, и плаксиво повизгивал у закрытой двери на кухню бедняга Томми.
Покопавшись в сумочке, она отыскала маленькую красную жестянку с вьетнамским бальзамом и торопливо натерла виски. Гость терпеливо ждал. Похоже, он не собирается оставлять ее, не добившись того, что ему нужно. Господи, дай ей силы!..
Когда Настя с горем пополам в состоянии была снова продолжать беседу, Аркадий Аркадьевич мягко попросил ее повторить все сначала и время от времени перебивал цепкими осторожными вопросами.