«Работяги» затащили в комнатку последнего омоновца. Здоровый парень остановился на пороге, посмотрел на Проханова сверху вниз:
– Слышь, ты...
Леня придержал автомат единственной рукой, резко развернулся и одним ударом ноги в грудь свалил здоровяка прямо в комнату.
– Неплохо... – оценила Мария удар. – Только рано разгибать колено начал.
Я, да и сам Леня хорошо знали, что колено он разогнул как раз тогда, когда это было надо. Если бы на десятую долю секунды позже, то подполковник просто проломил бы «работяге» грудную клетку.
Мария повернулась ко мне. Во взгляде у нее радость и удовлетворенность. Подняли мы девке настроение. Не рано ли только радоваться начала?
– Молодцы. Не зря я на вас надеялась. Сработали профессионально и утерли нос Мусе. Он говорил, что нам придется дверь взрывать, когда вы внутрь заберетесь. А сейчас, майор, помоги взрывчатку разгрузить. Мы с подполковником пока верхние этажи осмотрим. Как бы там чего не было...
А она не такая дура, как кажется. Я вышел на улицу, надеясь, что Проханов сориентируется в ситуации и сам посмотрит верхний этаж и чердак. Он предупреждение омоновцев слышал.
Рино перегнал «КамАЗ» и откинул задний борт машины. Он выдвигал ящики к краю, а мы с Умаром затаскивали их в помещение. Подошел автобус и встал рядом с грузовиком. Открылась только передняя дверь и выскочил один Исмаил, так и не успевший переодеться – любой незнакомый человек принял бы его за рыбака-фаната.
– Как дела?
– Порядок.
– Все целы?
– Подполковнику слегка лицо порезало.
– Заживет. Где Мария?
– Внутри. Верхние этажи осматривает. Крикни ее.
Он заспешил в помещение и снизу закричал что-то по-чеченски. Гаврош ответила ему. И тут же Исмаил вышел на улицу. Одновременно на скорости подкатила моя «птица-тройка». Капитан Шпинько выбежал, не закрыв дверцу.
– Где Мария?
– Ты какого черта машину на открытом месте оставил? – напустился я на него. – У нас там такая стрельба была... А если бы шальная пуля...
Он зло отмахнулся.
– Там, смотри...
Я выглянул из-за «КамАЗа». Издали шла колонна. Три тентированных грузовика. Я сразу понял.
– Исмаил, заложников в помещение. Быстро. Пусть твои парни гонят. Ты сам с «винторезом» вперед. Мочи по колесам. Шпинько, Рино, занять оборону по краям тротуара. Без команды не стрелять.
– Почему не стрелять? – Капитан захотел показать характер, не принимая моих приказов.
– Потому что я сам тебя пристрелю после первого же выстрела. И бегом...
Угроза подействовала. Рино и без нее уже залег, выбрав ближайшее укрытие. А Шпинько побежал через дорогу, на ходу передергивая затвор автомата.
Все это я выкрикнул на заводе, соображая только автоматически, и тут же одернул себя – какого хрена это я вдруг раскомандовался, словно сам я отъявленный чеченский боевик. Но уже через секунду сообразил, что интуитивно поступил правильно. Кто знает, что на уме у командира приближающейся группы. Полностью ли он в курсе ситуации? Может быть, кто-то позвонил, передал сообщение, и группа выехала. С телефонными сообщениями накладки не исключены, в этом я сам недавно смог убедиться, когда Лоскутков не предупредил меня. А если эти вдруг пожелают атаковать с ходу? Под кинжальный огонь с той и с другой стороны попадает автобус с заложниками. Нет, следует проводить операцию планомерно и вдумчиво, чтобы не допустить жертв.
Мы с Умаром быстро затащили последний ящик в помещение. Спустилась Гаврош.
– Что там?
– ОМОН.
Сухо щелкнул «винторез» Исмаила. До колонны звук выстрела, естественно, не дошел. И тут же головная «ЗИЛ-131» завиляла, попыталась остановиться на дороге, но управление из-за скорости было потеряно, и она съехала в кювет. Пассажиры, должно быть, наставили себе синяков. Вторая машина пыталась объехать неудачницу, но следующий выстрел остановил и ее точно таким же манером. Дорога оказалась перекрытой тяжелыми грузовиками. Из кузова, сразу рассыпаясь цепью, стали выскакивать парни в бронежилетах и касках. Но в прямую атаку не шли – сразу растворялись среди кустов и деревьев, приближались через заросли.
– Умар, – как-то само собой получилось, что я начал командовать. – Скажи подполковнику, чтобы на верхнем этаже оставался. Пусть из окон наблюдает и контролирует лед и, главное, другую сторону дороги.
Начали выводить заложников.
– Куда? – крикнула Мария. – Пусть там сидят. Нам сначала подготовиться надо. Майор, помоги Умару. Заминировать следует только механизм регулирования стока воды. Одного этого достаточно. Я буду вести переговоры.
Она сунула мне в руку какую-то бумажку. Я развернул ее уже при входе в двери. Это оказался от руки выполненный формуляр на минирование.
– Серега, что там творится? – крик сверху.
Подполковник быстро соображает, как следует вести себя в той или иной ситуации. Он вопрос задал не для себя, ему и так в окно все видно. И кричит умышленно.
– Три машины с омоновцами пришло. Заложников Мария пока оставила в автобусе. С ними два автоматчика. Она сама будет вести переговоры. Я с Умаром займусь в подвале минированием.
Я тоже кричал умышленно громко, чтобы не только Леня услышал, но и омоновцы в бытовке и на чердаке. Им информация нужна. По себе знаю, как трудно сидеть в засаде и ждать сигнала, не имея возможности ничего разглядеть. Пусть знают ситуацию и ждут своей минуты. Пусть готовятся.
Если бы Мария не спустилась не вовремя, то сейчас заложники из автобуса были бы уже внутри здания. Мне бы осталось только аккуратно «отрубить» Умара и закрыть дверь. Дальнейшая судьба террористов была бы предопределена. Теперь развязка откладывается до неопределенного времени.
Спускание ящиков со взрывчаткой в подвальное помещение оказалось делом весьма и весьма трудоемким. И даже опасным из-за крутизны лестниц.
– Осторожнее, майор!.. – Умар тащит ящик, пятясь.
– Я и так осторожно. Край ящика поднимай, иначе через перила не протащим.
– А ты свой ниже опусти...
Мы справились за десять минут. Особо осторожничали, спуская маленький ящик с детонаторами.
– Все, – сказал Умар и вытер рукавом обильный пот. – Дальше я сам справлюсь.
– Я подстрахую, – не согласился я.
А как иначе? Хоть посмотреть, что там за хитрость установят. Чтобы потом сообщить минеру.
– Подстрахуй лучше Гавроша.
– Слушай, не указывай... – Я для видимости даже вспылил. – Делай дело, а то я сам займусь этим.
– А ты умеешь?
– Ты думаешь, только ты один умеешь?
Я, естественно, блефовал. Ставить мины и обезвреживать я умею, как всякий спецназовец, в свое время повоевавший. Но вот с минами-ловушками, со всевозможными хитрыми приспособлениями всегда лучше общаться настоящему профессионалу. И тем не менее я вполне понял состояние и недовольство Умара. Если я делаю какое-то дело и рядом со мной стоит человек, от этого дела далекий, я не обращаю на него внимания, потому что знаю – он с советами не полезет и мешать мне не будет. Но если рядом стоит другой специалист, то самая привычная работа уже выглядит экзаменом. Это потому, что каждый человек выполняет действие по-своему. И ему почему-то хочется, чтобы и другие делали все так же, как делает он. От этого чечен и занервничал.
Я внимательно наблюдал, как он раскладывает и развешивает на механизмах управления шлюзом заряды взрывчатки, как устанавливает в гнезда детонаторы, как протягивает проводку для одновременной подачи тока в сеть. Даже кое в чем помогал спецу. Но когда Умар начал ставить пульт управления взрывом, я не выдержал.
– Какого хрена?..
– Что? – не понял он.
– Это. – Я ткнул пальцем.
– Обыкновенный дистанционный пульт. Только ставлю я его не на дистанции, а прямо здесь...
Это я и без него понял. И догадался, что на пульт будет подан сигнал с другого устройства.
– Трубка!
– Что – трубка?
– Это трубка моего сотовика.
Я узнал бы свою трубку по царапине на стекле экранчика. Здесь царапины не было, хотя модель была та же самая – «Motorolla». Но я решил идти напролом и врать в свое удовольствие, иначе как разговаривать с молчаливым чеченом.
– Разве я знаю, чья это трубка...
– Я знаю. Откуда она у тебя?
– Гаврош дала.
– Ладно. Трубку она мне пусть оплатит. Но я так понимаю, что взрыв будет производиться по телефонному звонку?
– Да. Халил сидит на другом конце. Если надо будет, он взорвет.
– А если позвонит кто-то другой? Мне дочь позвонить может. Или по работе кому-то понадоблюсь... Мы, значит, тут же взлетим все на воздух?
Умар даже засмеялся.
– Успокойся. Взрыв состоится в том случае, если на другом конце ответят. На этой трубке набран номер. На другой не отвечают. Когда надо будет, они ответят, и сразу произойдет срабатывание на прерывателе.
Он мне все выложил. Умница. Это мне и надо было узнать. Это мне очень надо было узнать. Вот же попал в историю – сообщил сдуру Асафьеву координаты лагеря. При первой же опасности Халил нажмет на кнопку приема, и мы попрощаемся с жизнью. И не просто попрощаемся, а очень красиво. Все, включая заложников.
Более того, есть и совсем обидные варианты. Предположим, удастся произвести моментальную атаку и Халил будет блокирован. Но кто-то из группы захвата услышит звонок и пожелает побеседовать с активным корреспондентом террориста. Ответит. И – опять тот же эффектный результат.
Это называется, влипли мы по самые уши. А что делать? Предупреждать Гавроша или предупреждать Асафьева? Первое выглядело бы очень мило.
А как Асафьева предупредить?
Трубка сотовика, который дали мне местные омоновцы, казалось, прожигает внутренний карман. Так хочется достать ее и позвонить. Но это бесполезно. Номер там заблокирован. И омоновцы выскочат наружу совсем не вовремя. Не успеют они добраться до дверей, как Мария даст команду перестрелять заложников.
У меня остался еще один шанс. Убедить Умара. Он как раз поднялся вслед за мной на первый этаж.