— Телефон записал?
— Да. Затем она приехала домой. Погас свет. Все.
— Прекрасно! А теперь — все по домам. Завтра много работы.
XII
В этот вечер в доме Камалова опять зазвонил телефон. Хозяин вздрогнул, ощутил дрожание поджилок. Дежуривший у него оперативник ободряюще кивнул. Раскаявшийся преступник нерешительно поднял трубку.
— Камалов, — услышал он вкрадчивый голос. — Как же дальше жить будем, а, Камалов? Или жить надоело?.. Молчишь. Страшно? Это ты молодец, что страшишься. Мансуров тебе золото передал. Смотри, шкуру с тебя спустим, с сукиного сына. В буквальном смысле. Поразмышляй денек-другой. А там... Что молчишь, чижик?
— Только не надо меня пугать, — просипел в трубку толстяк слова, которым его научили люди Махмудова. — Подумаешь, замаскировался. Будешь пугать, разговора не будет, понял?
Бросив трубку, он вытер пот со лба. Теперь он боялся одного, что тут же раздастся следующий звонок, а говорить в таком же тоне у Камалова уже не было силы.
Звонка не последовало.
— Удалось установить личности обоих ухажеров? — этими словами Махмудов начал утром оперативное совещание.
Поднялся Рахимов.
— Русоволосый в джинсах — Олег Сагитов, сотрудник заводского патентного бюро. По профессии переводчик. На заводе всего полгода. Знает два иностранных языка. Биография бурная. Не в интересующем нас смысле, а как бы романтичная. Тридцать два года, а его поносило по городам и весям! Работал в Сибири, на крупных стройках, теперь вот в Средней Азии.
— Романтика трудных дорог, — откомментировал Васюков.
— Возможно.
— Он сейчас на работе? — Махмудов явно заинтересовался.
— Сагитов временно прикомандирован к оргкомитету фестиваля в качестве переводчика.
— Так. А что узнали о втором вздыхателе? — полковник улыбнулся.
— Здесь дело сложнее, — поднялся Васюков. — Мои люди выяснили лишь то, что зовут его Вадимом. После ресторана проводили до места жительства. Вадим совсем недавно снял комнатку у полуглухой старушки. Сказал, что приехал в отпуск, на фрукты. Откуда — неизвестно. Паспорта хозяйке не показал. Да она и не спрашивала. Платит за комнату тридцать рублей в месяц. Таков уговор.
— Что ж, и это неплохо, — похвалил полковник и дружески улыбнулся Дмитрию. — А хотелось, наверно, взять этого Вадима за локотки, а?
— Еще как, товарищ полковник. Но я строго соблюдал приказ: не беспокоить, только наблюдать.
— И правильно сделал. Теперь вопрос к обоим братьям Аяксам. Валентина от Вадима и Олега после ресторана ускользнула. Ухажеры вернулись в «Бахор», вроде бы подружились. Еще посидели с часок. И в это время, один за другим, отлучались: оба звонили по телефону-автомату в вестибюле. Как раз в это время и раздался звонок к Камалову. Может, кто-то из них запугивал? Что думаете по этому поводу, майор?
— Трудно сказать. Могло быть просто совпадение во времени. Не исключено, что и позвонил один из них.
— Есть еще третья версия, — подал голос Васюков. — Можно допустить, что Вадим и Олег — сообщники, и делают просто вид, будто случайно познакомились.
— Прекрасно, капитан! — похвалил Фарид Абдурахманович. — Хитроумная версия, но вполне допустима. Но давайте сперва займемся Сагитовым. Он теперь, как говорится, наш кадр. За Вадимом продолжать вести наблюдение. Но не беспокоить, а то еще вспугнете. О Сагитове же все узнать досконально. Подробнее о прошлом. Сделать соответствующие запросы. Узнать, встречался ли с Мансуровым, Камаловым, что делал в день взлома сейфа.
— Эх, взять бы его с поличным, с чемоданчиком в руках! — мечтательно произнес Васюков.
— С каким чемоданчиком? — не понял Махмудов.
— Да это я так, — смутился Дмитрий. — В детективных романах сыщикам благодать: выследили преступника — и хватают его с чемоданом в лапе. А в чемодане золото, валюта, наркотики...
Икрам хохотнул.
— Легкой жизни захотелось, Димочка?
— Опять перепалка, Аяксы? — улыбнулся Махмудов. — Не позволю в служебное время. А теперь геть из министерства. Идемте-ка на завод. Там у нас есть уютный кабинет. Погода прекрасная. Прогуляемся пешочком.
Утро было прохладное, приятное. Улицы уже заполнились людьми, спешащими по своим делам. Медленно катил «Икарус» с эмблемой кинофестиваля — кинознаменитости с утра отправились на экскурсию. Шагали по своим делам и трое штатских, ничем внешне не отличающиеся от остальных граждан. Только эти трое шли не к станкам, не к чертежным доскам и арифмометрам, не к прилавкам магазинов и не в филармонию... Они шли искать золото и его похитителей.
— Зайдемте-ка для начала к директору, — предложил Махмудов.
Ознакомившись с фотографиями. Юсупов произнес, снимая очки:
— Этого, что в темных очках, не знаю. А второй — Сагитов, из патентного. Правда, ставки переводчика у нас нет, но мы кое-что изыскали. Зачислили на должность инженера по технике безопасности. Ничего не поделаешь, нужно шагать в ногу со временем, в иностранную техническую литературу заглядывать. А тут пришел ко мне Карпинский, начальник патентного, говорит горячо: «Появился парень. Два языка знает. И вообще голова. Оформим его инженером?»
— Это еще ничего — инженером, — вставил Васюков. — В одном месте инженера на работу приняли как машинистку и дворника. Ловко схимичили.
— Хочешь план выполнять — умей крутиться, — развел руками директор. — Сагитова я пригласил на беседу, чтобы не брать кота в мешке. Мало ли что — Карпинский. Старик увлекающийся. Заходит в кабинет эдакий полувикинг! Русоволосый, сероглазый. Одет с иголочки. Умен, ничего не скажешь. К нам иной раз иностранные делегации заглядывают. У меня свой переводчик. Престижно. И не просто переводчик. Иной раз и подскажет, что ответить. И в патентном бюро им дорожат. Редкостное инженерное чутье. Сразу вник в специфику нашей технологии, нашел в зарубежной литературе многое, что нас заинтересовало. По-французски и по-английски с детства говорит. А французам он Верлена на французском читал.
— Образование?
— В том-то и дело, что нет высшего образования. Отец у него — профессор-лингвист и мать преподавательница английского. Но со второго курса института иностранных языков ушел. С родителями не поладил. Слышать о них ничего не желает.
— Отрицательные качества имеются?
— Как вам сказать?.. Что-то в нем авантюрное иной раз проглядывает. И еще крайне высокомерен, считает себя личностью исключительной. Как-то даже со своим шефом, Карпинским, в философскую дискуссию вступил, доказывал, что и впрямь есть на свете личности, которым все дозволено, и они могут переступить по ту сторону добра и зла. Карпинский прибежал ко мне, возмущается: «Ницшеанец какой-то!» Хороший старик Карпинский. Мы с ним участвовали в пуске нашего завода. Он был заместителем главного. Постарше меня лет на восемь, да и здоровье шалит. Попросился на более тихую работу.
— Значит, за Карпинского ручаетесь?
— Вы что, смеетесь, Фарид Абдурахманович? Кристальный человек Федор Федорович Карпинский. Если он и порекомендовал Сагитова, то лишь в интересах дела.
— Спасибо за информацию, Акрам Каюмович. Не могли бы ответить еще на один вопрос: где был Сагитов в день взлома сейфа?
— С ходу не скажу. Но постараюсь навести справки.
Директор проводил Махмудова до дверей своего кабинета. Пожимая руку, спросил не без тревоги:
— Значит, вы подозреваете Сагитова?
— Никого мы пока не подозреваем, Акрам Каюмович. Мы пока ищем.
— А кто ищет, тот всегда найдет, — вставил Васюков.
— Устами младенца глаголет истина, — не замедлил откликнуться Рахимов.
Очутившись в «своем» кабинете, Рахимов обратился к шефу:
— Не вызывает у меня почтения романтическая биография Олега.
— Много мы изучаем лишнего, — буркнул Васюков. — А надо что-то предпринять. Немедленно!
— Сейчас надо позавтракать, Аяксы. Я лично — не успел.
XIII
Валентина слегка отодвинула занавеску на окне и увидела Вадима с изящным «дипломатом» в руках. Он приветливо помахал ей, приглашая выйти.
— Дядя ручкой делает, — тут же отозвалась другая маникюрша. — Ничего. Вельветовый. Похож на киноактера. Не из этих ли, а? Нынче кинозвезд в городе навалом.
— А-а!.. — отмахнулась Валя. А сама подумала: «В самом деле, интересный — высокий, смуглый». И направилась к выходу, извинившись перед клиенткой.
— У, жадина! — крикнула ей вслед веселая маникюрша. — Отдай лучше мне!
Вадим встретил ее букетиком гвоздичек, который вынул из «дипломата».
— Что же это делается? — произнес он с нарочитым испугом в голосе. — Без десяти семь, а вы еще на работе?! Нельзя себя так изнурять? Это безнравственно.
— Мы работаем до семи.
— У меня билеты на фестиваль. С Капуром-младшим. После фильма он выступает. Неужели вам не интересно, Валя?
— Интересно. Знаете ли, что вы подделываетесь под стиль нашего вчерашнего знакомого?
— Наверное, потому, что он вам нравится.
— Мне? Странное заключение... Я уехала. А вы, кажется, остались вдвоем.
— И еще немного посидели. Но это все частности. Мы идем в кино?
— Ладно, пойдем. Только, прошу вас, не прилагайте усилий к тому, чтобы я вас возненавидела. И не старайтесь разыгрывать из себя супермена. Вам это не идет.
— Заметано, — обаятельно улыбаясь, сказал Вадим.
Возле Дворца искусств угрюмо колыхалась толпа, издававшая один-единственный ор: «Нет ли лишнего билетика?!» Город словно с ума сошел — жил звездами, их кинопобедами, кинорадостямн и кинотрагедиями. Как и следовало ожидать, индийский фильм оказался мелодрамой. Валентина, добрая душа, отчаянно сопереживала перипетии героев. И еще ее посещала мысль: «Тебе хорошо? Ну и радуйся. Все позади. Он исчез, его нет. Теперь ты свободна, хотя...» И на глаза ее навертывались слезы, возможно, вызванные очередным мелодраматическим поворотом событий в фильме. И еще рождалось чувство непонятное, похожее на то, когда человек вдруг изловчился скинуть щелчком с платья сороконожку, паука...