Шутила судьба: полжизни Митька Иванов от патрулей и органов шарахался, ужом выворачивался, а теперь сам с красной повязкой на рукаве устало бухал сапогами по мостовой, распугивал блатных и засланных, пресекал провокации и криминал.
Пресекать приходилось и всерьез — из винтовки. В перестрелке двоих шальных хлопцев уложили — те из «шпалеров» бить вздумали — с ними ладно, то в горячке, они стреляют — патруль в ответ. Вот в Козловском переулке бандита взяли на горячем: зарезал дамочку в подъезде за «котлы»[9] золотые и ношеное пальто с лисой. Выволокли во двор, тот орет:
— Думаете, вонючие гапки[10], ваша взяла⁈ Да меня завтра немцы выпустят. Кончилось ваше время!
Толкнули к стене, отпустили и отступили. Сержант Турбулин глянул на своих патрульных:
— Кто готов?
Костик Сержин — вчерашний школьник, глаза сумасшедшие, лихорадочные:
— Он бандит! Рука не дрогнет!
Митрич отпихнул сопляка в сторону:
— Уйди, шибко рукастый. Молод еще так пачкаться.
Пнул задержанного, разворачивая мордой к стене. А «хунхуз»[11] всё не верил, визжал с сумасшедшим торжеством:
— А я не побегу! Даже не подумаю. Не купите! Ведите в отделение, мосеры тухлые. Завтра немцы…
— По законам военного времени… — начал, напрягая голос, Турбулин.
Ствол винтовки почти упирался в дергающийся затылок бандита. Нажал палец спуск, дохнула «трехлинейка» огнем — и кончено дело. Возвращались былые времена.
Выходили со двора, оставив у стены вытянувшееся тело бандита. Турбулин глухо сказал:
— Ты, Иванов, чугунный. Где воевал?
— Ой, не тереби, сержант. Оно мне не в радость, — только и ответил Митрич.
Вот так, кладя врагов под заборами, возвращая матом и прикладами разум паникующим гражданам, и вернули порядок на московские улицы. Понятно, не только усиленных патрулей в том заслуга, но как без них? Тяжелые дни, тяжелые задачи. Когда в конце ноября направили красноармейца Иванова в нормальную формирующуюся часть, вздохнулось Дмитрию много спокойнее.
А 3-я Коммунистическая ДНО[12] тогда уже доформировывалась в корпусах Пищевого института.
15.03.1945. Восточная Пруссия
Сформирована и готова была к делу Особая Механизированная Группа Поддержки — ну, насколько может быть готова к делу только что созданная отдельная часть. Успел лейтенант Терсков с экипажем смениться с наряда, чуть передохнуть, потом трое суток возились с машиной, получили долгожданное пополнение в экипаж. А еще товарищ Терсков скоропалительно получил звание «старшего лейтенанта» и должность командира взвода. Дело не то что новое, но все ж ответственное, тут немного занервничаешь.
Но нервничать было некогда: на следующий день отряд подняли по тревоге, поставили задачу на марш.
Двигались маршевой колонной — маневр не такой простой, как кажется. Танк с бортовой «двойкой» и установленными экранами — ставший малость похожий на толстенького ежа — двигался третьим, сразу за машиной командира отрядной танковой роты и полугусеничным вездеходом из трофейных, с установленным немецким же автоматическим 20-миллиметрвым «эрликоном»[13]. На корпусе вездехода сияли крупные советские звезды, нанесенные свежей краской. А самыми головными катили разведчики, на легкой немецкой драндулетке и двух мотоциклах.
Олег сидел в башенном люке, следил за дорогой и воздухом, когда колонна притормаживала, урывками беседовал с новым наводчиком. Тот был молодым, скуластым и узкоглазым, носил слегка странноватую фамилию — Грац.
…— Еще тем летом успел повоевать. На Минск мы шли, охватывали и гнали немца хорошо. А подорвались на ровном месте, ладно бы улица или поселок какой. Ровная дорога, ничего такого. Дало здорово, вроде противотанковая была и с ней фугас. Не знаю подробностей. Меня из башни как швыронет…
— Да что там минные подробности. Сам-то по фрицам пострелять успел?
— А как же! — Грац засиял. — Две машины и броневичок — тот шустрый, как рванет от нас вдоль опушки! Но я упредил. Аж перевернуло гада! Так что врать не буду, но три машины на нашем счету было. Ну и пехота. По танкам тоже стреляли, но кто попал, а кто мимо — там как разберешь? Но те три точно…
— Да понял, ты врать не будешь, — Олег хотел рассказать про здешние «тигры», но решил не пугать. Лучше о чем более житейском поинтересоваться. — Слушай, это, конечно, значения не имеет, просто любопытно — откуда ты родом и происхождением?
— Так я насквозь советский! — улыбчивый Грац совсем уж засветился. — На четверть сибиряк, еще четверть армянина. С другой стороны четвертушка корейская, остальное хохляцкое. Город Ворошилов-дальневосточный[14], слыхали, может быть?
— Как же, конечно слышал. Однако, дружно у вас там живут…
Ничего вроде парень. Хотя, может и болтун. Жизнь покажет. Жаль, пострелять учебно, проверить глаз и руку наводчика так и не успели.
Ничего, весь личный состав ОМГП был насквозь учен фронтом — новобранцев практически нет. Иное дело, что и бои предстоят необычные, хрен их знает, этакие новые хитрые задачи. С другой стороны, а когда бои были обычными? Каждый раз что-нибудь с подковыркой…. Но справлялись же…
Успокоенный старший лейтенант Терсков оглянулся на вверенные командованием боевые машины. Взвод невелик, но пока идет без сбоев и поломок, да и мехводы не очень вымотались. И, между прочим, взвод сейчас под командой товарища Терскова не потому что «больше некому, всех повыбило», а потому что сочтен человек опытным и достойным. Справимся.
[1] Название изменено.
[2] Ныне город Черняховск. Взят был Красной армией 22.01.1945.
[3] Имелись подобные реальные случаи, конечно, не в Шеллене, но недалеко от этого города.
[4] ОМГП — Особая Механизированная Группа Поддержки.
[5] ПНШ — помощник начальника штаба.
[6] О штатном комплектовании танков Т-34–85 подобной защитой известно крайне мало. Возможно, лейтенанту Терскову достался очень-очень экспериментальная комплектация линии «К».
[7] Сам американский фильм наши бойцы вряд ли видели, но музыка из фильма была весьма популярна.
[8] Сад имени Николая Баумана. Небольшой парк, открыт в 1920 году. Располагается между Старой и Новой Басманными улицами.
[9] Наручные и карманные часы (жаргон).
[10] Милиционеры, сотрудники угрозыска (жаргон).
[11] Вооруженный грабитель (жаргон).
[12] 3-я Московская коммунистическая стрелковая дивизия начала формироваться 17.10.41 г. В ее состав вошли батальоны Дзержинского, Железнодорожного, Киевского, Краснопресненского, Ленинградского, Ленинского, Москворецкого, Октябрьского, Свердловского, Советского, Таганского, Тимирязевского и Фрунзенского, Бауманского, Калининского, Кировского, Коминтерновского, Красногвардейского, Куйбышевского, Молотовского, Первомайского, Пролетарского, Ростокинского, Сокольнического и Сталинского районов Москвы. Это была большая дивизия, могла бы быть и еще многочисленнее: имелись добровольцы, но не хватало оружия и снаряжения.
[13] 20-мм зенитные автоматы FlaK 28, FlaK 30 и FlaK 38 в РККА не особо разделяли по моделям, обзывая общим термином: «эрликоны».
[14] Вообще сейчас это город Уссурийск. Ранее село Никольское, с 1898 — город Никольск-Уссурийский, с 1935 — Ворошилов.
Глава 7
7. Лекции и переводы
15 марта 1945 года.
Разведотдел 3-го Белорусского фронта
22:08
В дверь постучали:
— Товарищ генерал, разрешите?
— Что там?
— Время радиосеанса заканчивается. Группа на связь не выходит.
— Понятно. Ждем, — генерал Попутный вернулся к просмотру документов — манера чтения у него была характерной: этак вяло, вроде как по диагонали пробегать глазами строчки, с трудом сдерживая дремоту. Но в памяти содержание документа оседает раз и навсегда.
Старший лейтенант Земляков переглянулся с генеральским адъютантом — с группой получалось совсем уж нехорошо.
Разведгруппа «Медвежья» была заброшена в район западнее Гофена[1] больше месяца назад. Работала удачно, выходила к побережью, давала свежие и важные сведения. Сказывалась специальная подготовка разведчиков, подбор личного состава, да и вообще парням сопутствовала удача. Казалось, доведут задание до конца. Но вот…
Евгений вернулся к склеенным листам фотографий. Аэрофотосъемка велась постоянно, разведотдел тщательно отслеживал изменения обстановки. Снимки пестрели свежими значками-пометками. Пометки «по линии Отдела 'К» ставились довольно-таки блеклым зеленым карандашом — первоочередными не считались. Справедливо, фронту нужно добить противника, а заботы малоизвестных отделов — дело тех отделов.
Тикали здоровенные настенные часы. В кабинете царил изрядный хаос, как частенько бывает во временных штабных помещениях. Массивная классическая мебель рассована как удобнее, кабанья голова на стене сделала оверкиль — это на нее какие-то шутники из пехоты, первыми вошедшие в поместье, пытались немецкую каску нацепить. Седой прусский кабан надругательства не выдержал, перевернулся, и ныне висит на одном винте, явно собираясь грохнуться на каминную полку. Бабахнет, как ФАБ-5000[2].
В голову лезли глупости. Это оттого, что снимки уже изучены, анализировать там, собственно, нечего — никаких ярких изменений и открытий по части ситуации с «Horfkucuck» не обнаружено. Проклятая «кукушка»[3]…
Разведгруппа «Медвежья» работала и в интересах Отдела «К». Понятно, и иные задания у разведчиков имелись, но и «по теме» — уж в очень интересном, многообещающем районе действовали парни. А все из-за бестолковости некоторых оперативников «К», не способных до конца отработать самостоятельно.
Разведгруппа (видимо, дивизионная)и военкор М. Д. Булкин. Восточная Пруссия
Евгений глотнул остывшего чая. Ручка серебряного подстаканника отдаленно походила на эфес старинной шпаги. Только колоть-рубать сейчас некого, да и в будущем вряд ли представится такая славная возможность. Штабная крыса товарищ Земляков, ему сидеть, ждать, пить чай. Кстати, лимон здесь много душистее, прямо аж горьковатый. Или это от густоты заварки? Тьфу, ну что за мысли?