— Делаем! — майор постарше, видимо, начштаба, влетел обратно за дверь. Остальные живо разбежались: кто к нехорошим грузовикам, кто запрыгивал в легкие вездеходики.
— Боец, что стоишь⁈ — изумился майор. — Хари гадов кто покажет?
— Да я уже присаживаюсь, здесь я, — заверил товарищ Иванов, переваливаясь через борт открытого тесноватого кузова и изумляясь скоротечности саперного бытия.
Высокий худой водитель немедля дал газу, переполненная машинка рванулась, за ней устремилась вторая….
— Не газуй, Ян, — потребовал майор. — Сиганут хитрецы в дома-дворы, тут развалин полно, ищи потом. Да наверное, уже ушмыгнули. Емелин, я те… вот представление отзову, прошляпил, засоня.
— Тарщмйор, я разве за награду беспокоюсь. Оно ж быстро случилось, с виду-то свои. Пока мы с бойцом сообразили… — оправдывался проштрафившийся часовой, намертво прицепившийся на подножке открытого кузова.
— Может, еще и не диверсанты, — с легким акцентом предположил высокий водитель. — Мало ли…
— Ну да, просто погулять пошли. Ты, Ян, неисправимый оптимист, — отрезал майор, оглядываясь. — Предупреждали же нас…
У расположения «Линды», слава богу, пока ничего не бабахало. Митричу подумалось, что если тонна, да во втором грузовике еще одна тонна — так громыхнуть может изрядно. Хотя вряд ли фрицы столько взрывчатки выделят на простой саперный отряд, все же не штадив и не корпус…
— Вон они, — сказал Митрич, узнавая двух бойцов, шедших по тротуару — один так и нес телогрейку подмышкой, темнел пропотевшей спиной.
— Что, правда они? — изумился майор. — Вот же наглые. Берем без шума, спокойно.
Митрич и сам подивился наглости непонятных водителей. Вряд ли диверсанты будут себя вести так спокойно. Но особо гадать не пришлось, поскольку без шума не получилось — враг оказался не только наглым, но и зорким.
На машины идущие бойцы вроде бы оглядываться и не думали, были абсолютно спокойны, но вдруг решили пересечь улицу. Тут-то невольно и глянули на подъезжающие вездеходы. «Жаркий» солдат что-то коротко сказал напарнику — оба без раздумий рванули вдоль домов.
— Стоять! — немедля заорал майор, с легкостью перекрывая командным гласом шум двигателя.
Беглецы даже не оглянулись.
— Прижмите их! Но только насмерть не валите! — скомандовал майор.
Сидевший рядом с Митричем лейтенант привстал, ловко откинул приклад ППС и дал очередь. Получилось метко — пули вышибли крошку кирпича над головами беглецов. Те пригнулись, но останавливаться и не думали.
Вот куда прямо по улице от автомашины и автоматчиков сбежишь? Застройка как нарочно сплошная, даже проходов во дворы и на зады домов не особо-то найдешь. Дураки какие-то. Или того шоколада с первитином обожрались, про который штабной переводчик рассказывал?
Улица как вымерла — после выстрелов и так немногочисленные гражданские немцы в секунду испарились. Только у дома впереди замер озадаченный случайный боец.
— Стоять, говорю! — взревел майор.
«Водители» упорно бежали, практически на случайного бойца. Тот, ничего не понимая, попятился.
— Тикай! — хором закричали из двух машин — второй вездеход уже обгонял майорский «кюбельваген», рассчитывая отрезать путь беглецам, благо впереди был перекресток.
Нет, опять не вышло. Беглецы внезапно свернули к дверям углового дома, стоявший на их пути боец только и открыл рот. «Жаркий» бегун схватил раззяву за автомат, рванул с плеча. Тут наш раззява показал, что не совсем и раззява, матюгнулся и оружие не отдал. Бегун рвал к себе оружие, солдат упирался. Диверсант коротко ткнул свободной рукой, сверкнул узкий металл. Второй бегун распахнул дверь — лейтенант, видать, стрелок опытный — полоснул из автомата, попортил дверь и чуть ухо гаду не отстрелил, но тот лишь присел на колено, вскинул руку…
Пистолет!
Ловкий водитель крутанул руль, машину швырнуло в сторону — выстрелы из дверей оказались не очень точны — только лобовое стекло в углу задело, разошлись трещины.
— Вот сука… — возмутился майор, стремительно десантируясь на мостовую.
Все происходило столь быстро, что Митрич не особо успевал следить, только с облегчением вывалился из тесной непривычной машины…
Лежал у стены наш боец, так и не отдавший автомат. Захлопывалась дверь, блеснул в щели еще один пистолетный выстрел…
…Очереди, ответные пистолетные выстрелы — майор шмалял из-за кузова машины, видимо, тоже не только на стрельбище тренировался.
— Со двора отсеките!
Из-за угла закричали в ответ — второй вездеходик уже юркнул туда.
Майор, а за ним и остальные кинулись к двери — заперта!
— Хорошая дверь, хоть и подстреленная, — заключил майор, пиная преграду. — А зарядов и гранат мы, конечно, не взяли.
— Кто ж знал. Совещание намечалось, — справедливо заметил саперный лейтенант.
— Бойцу помогите, — приказал командир «Линды».
Митрич и неудачливый часовой Емелин присели перед лежащим:
— Куда тебя?
— В живот. Ножичком. Я понять не успел. Он автомат — цап! А я…
— Молчи. Щас забинтуем, к медицине живо, тут она рядом…
Но нынче шло все не как нужно. На втором этаже зазвенело стекло, тут же загрохотали очереди — не автоматные, эти куда гуще-чаще — это пулемет МГ из окна лупил в знакомом темпе.
— Уходим! — крикнул майор.
Драпали, прижимаясь к стене дома. Митрич и Емелин волокли под мышки раненого, тот стонал и бренчал по тротуару намертво зажатым автоматом. Перед дверьми дома стукнула брошенная сверху граната, покатилась, крутя длинной деревянной ручкой.
— Ложись!
Упали рядом с раненым. Митрич понял, что следующую гранату бросят ближе, и та уж точно порвет осколками. Но из-за машины застучали выстрелы — засевший за бортом долговязый водитель Ян бил из пистолета по окнам — понятно, плотность огня сомнительная, но толком высунуться не позволил.
Офицеры и бойцы вскочили, рывком достигли безопасной зоны под защитой надежного забора. Наступила некая краткая тишина, потом за домом раздались автоматные очереди — явно наши били, им ответила короткая очередь немецкого пулемета, взрыв гранаты…
— Через двор пытались уйти, — определил майор, тревожно поглядывая на замершую посреди мостовой машину — у той тихонько работал двигатель, больше ни звука.
— Не проскочат двором. Это же прусская архитектура — надежно, вот только под огнем не войти не выйти, — заметил лейтенант. — Давайте я за подмогой метнусь?
— Да подмоги нам сейчас будет сколько угодно, — предрек майор. — Нам бы хоть одного живым взять… — майор осекся и застонал: — Ну куда, куда⁈
Митрич, помогавший заматывать живот раненому — колотая рана тому пришлась аккуратно рядом с пупком — оглянулся.
Взревел двигатель — вездеходик почти прыгнул на мостовую, с распахнутыми дверьми, спущенной задней шиной, едва не задев угол дома, рванул за угол. Скорчившегося за рулем водителя видно не было. С опозданием хлопнули выстрелы из дома — били из пистолета, неубедительно.
Майор в сердцах сплюнул:
— Вот что за человек⁈ Непременно нужно жопой рискнуть. Было бы за что, а то за колымагу немецкую.
Водитель действительно оказался лих — не успокоился, буквально через несколько секунд «кюбельваген» вылетел из-за угла, вихляя колесом и размахивая дверцами, проскочил мимо осажденного дома и остановился около бойцов.
Майор выразительно постучал себя по лбу.
— Ян, тебя под арест сажать, что ли?
— Так что там такого? — удивился долговязый лихач. — Пулемет на той стороне, а из дамской пукалки разве что корпус машины может поцарапать. Мельчают нынче диверсанты, вооружены слабо. Давайте сюда раненого, завезу, и сразу товарищ лейтенант штурмгруппу из «Линды» приведет.
Машина ухромала с раненым и лейтенантом. Остальные короткими автоматными очередями не давали диверсантам расслабиться, попутно майор выговаривал Митричу за малый боезапас.
— Боец, кто ж с одним диском на войну ходит? Уж возраст у тебя солидный, должно быть какое-то разумение.
— У меня, товарищ майор, в боевой машине дисков на тыщу восемьсот с гаком патронов, это не считая автоматных, револьверных, снарядов и ящика «лимонок». Вы меня слегка неожиданно сдернули, вообще мне было приказано начальство ждать и новую форму получить. Обычно на такое хозяйственное дело налегке ходил, теперь-то буду знать.
— А, танкист, — майор оторвался от снаряжения пистолетного магазина, глянул на замасленные штаны бойца. — Это смягчающее обстоятельство. Так-то ничего, бдительный, отметим как положено.
— Не взорвалось и слава богу. А там точно взрывчатка в кузовах? — Митрич выпустил экономную очередь, по старой привычке стараясь не задевать стекла.
— Ящики стандартные, немецкие. Килограммовые заряды, эти… сприндити[8]. Но перекрасили, маркировку скрыли, позаботились.
Майор оказался ничего, основательный такой, несмотря на молодость, толковый.
Между тем прибывали всякие местные силы, озабоченные стрельбой в тылу — и бойцы из соседнего батальона связи, и снабженцы с карабинами, и комендантские силы — все перекликались, уточняли ситуацию и планы штурма. Приехали и саперы «Линды» — уже в полном вооружении, в касках и кирасах, с устрашающими мешками серьезных подрывных вооружений. Проблема была в одном — и командир «Линды» майор Васюк, да и прикативший особист считали, что взять диверсантов нужно живыми. Пытались вести переговоры, кричали по-немецки, но из дома отвечали пулеметными очередями. Вот откровенно диверсионного воспитания враг, упорный, такой вряд ли добровольно сдастся. Придется штурмовать, но как это сделать, оставляя шансы на захват врага живым и не особо рискуя своими бойцами, было пока непонятно. Впрочем, майор Васюк живо поубрал горячность погони, не спешил. Сам дом, несмотря на свою прусскую добротность, на звание «крепости» не тянул: узкий, в два этажа, из хорошего кирпича, но не очень обширный размерами, разве что соседние строения подпирают.
Водитель Ян, оказавшийся эстонцем, и вполне владеющий немецким языком, вновь закричал в привезенный рупор, прослушал ответную короткую очередь и пожал плечами.