Клубится над городом дым и пыль, пронзают в высоте эту завесу горбатые тени «илов», выше тянутся «петляковы»… Летят бомбы, грохочет, кажется, все там уже разлетелось в клочки и сгорело. Это не так, по сути, дыма и огня должно быть даже больше. Решением командования из целей исключен танковый завод[3] и еще несколько объектов, это не очень хорошо для штурмующих войск — будут там проблемы. Но уж очень полезные объекты для будущего города Калининграда.
Нельзя фальшивому обер-лейтенанту отвлекаться — всё внимание дороге. Вообще-то еще рановато для появления клиента. Хотя разработка и планирование операции не особо точны. Собственно, товарищ Земляков и был одним из разработчиков, «тонкие места» осознавал, от начальства не скрывал. С другой стороны, если не получится, отработает ДРГ «Север-К» как обычная разведывательная радиофицированная группа, оно тоже небесполезно. Хотя и обидно.
«В последний раз мы видели Эрнста Вагнера, крайсляйтера[4] Кенигсберга, на выезде из города в километре или двух севернее поворота на Гросс-Фридрихсберг» — рассказывалось в свидетельских показаниях двух немцев, не особо положительных своим моральным обликом, но вроде бы серьезных, не болтунов. То же подтверждал и еще один чиновник, имелись и иные косвенные подтверждения. Мелькнул там крайсляйтер, определенно мелькнул.
Эрнст Вагнер — фигура немаловажная для Кёнигсберга, можно сказать, представитель самой-самой верхушки руководящего «прыща». Что с ним стало в те — в эти — апрельские дни, до конца так и не понятно. По показаниям генерала Ляша — искомый субъект доблестно погиб во время штурма. По другой версии скрылся, спустившись в подземелья города. Ну, то версия красивая, там и подводная лодка в водах мутного Прегеля шныряет, и иное романтическое. Подтверждений нет. Как и о гибели Вагнера в бою или под обстрелом. Ляш определенно не мог наблюдать героическую смерть лично, а в пересказе или по слухам.… Нет определенности. Вообще этот Вагнер на удивление мутный, скользкий и малоизвестный тип, — для руководства нацистской Пруссии даже странно. Имел чисто военную награду — Железный крест 2-го класса — за победоносное столкновение с русскими танками. Ну, положим, тогда в январе фольксштурм у аэродрома столкнулся не с танками, а с нашей автоколонной. Возможно, наши противника и не заметили, свернули по каким-то своим маршрутным соображениям. Да и командовал фолькштурмистами не лично Вагнер. Но награду хапнул, ему еще потом гауляйтер выговаривал за партийную недисциплинированность и несанкционированный прием наград Вермахта. Впрочем, это их внутри-нацистские разборки.
Факт в том, что Вагнер очень много знал. Высшее местное руководство, учитывая технические запросы «Кукушки», почти наверняка знало о работе Портала. Возможно, без подробностей и понимания сути, но возможно, и наоборот. Такие проекты без местной «крыши» в лице партийного руководства прокручивать трудно. Еще вернее о проекте мог знать Эрих Кох — хитрец еще тот. Что там хитрец — крысища отъявленная, чуткая, даже после войны практически умудрился отвертеться, сдох хоть и в тюрьме, но дожив до 90 лет[5]. Этот знал, конечно, еще больше, но давно драпанул из Кёнигсберга, сейчас он в Пиллау, потом на косу перелетит, а там на ледокольчик — шмыг, и в Копенгаген. Перехватить даже теоретически не получается.
А Вагнер где-то здесь. Шанс взять есть, пусть и невелик тот шанс. Что крайсляйтер вообще здесь у дороги делал? Пытался, но не рискнул рвануть из города? Или проверял возможности еще действующей дороги, последней «щели» в окружении Кёнигсберга? Утром наши окончательно закупорят дорогу. Через сутки немцы попытаются прорваться к Пиллау, кто-то проскочит, но в целом уже не получится разблокировать — отобьют их наши.
— Идут! — сказал от рации Алекс.
— Так чего сидим? В укрытие, — скомандовал командир группы. — Камрад обер-лейтенант, тебе особое приглашение?
Евгений спрыгнул с борта, залез под кузов. Здесь, усилиями Яниса и прокачавшегося на саперных работах Робина, был отрыт ровик. На дне уже скопилась вода, но сидеть-лежать вполне можно, корма «фамо» прикрывает сверху.
— Роскошно! — прокомментировал Земляков.
— Э, как в театре, — подтвердил видавший многое товарищ Выру.
Было, конечно, тесновато, да и пьеса шла… недобрая и слишком реалистичная.
На дороге началась суета. Вот нет у немцев раций и сигналов оповещения, а учуяли. Что значит — опыт.
…Разбегались от дороги гражданские, бросали узлы и тележки, некоторые машины остановились, выпрыгивали из-под тентов солдаты. Другие авто и телеги пытались свернуть, застревали в кюветах, опрокинулся высокий фургон с надписью «Рыба и угри»… Нарастал низкий небесный рев и грохот…
…Штурмовики прошли прямо над дорогой. Неслышный треск авиапушек и пулеметов, короткий рев «эрэса» — все тонуло в гуле двигателей. Один за другим мелькали бронированные «горбатые»… три машины, еще три.… С замыкающей тройки летели бомбы, большей частью дымовые, но и этого хватало…
…Отвернули и исчезли в стороне залива штурмовики, строчил в отчаянии им вслед пулемет с какого-то грузовика, что-то спаренное палило вверх дальше по дороге, но самой дороги уже не было — только хаос.
На второй заход «илы» не вернулись — не стояло задачи разнести все вдрызг, вот панику навести, заторы создать — это да. Наверное, нечасто летчикам такие строго ограниченные задачи ставились, но нынче вполне получилось.
Легкая штурмовка не нанесла особого вреда: прошили снаряды грузовик, подожгли бежевый крошечный «фольксваген», дико ржала и брыкалась раненная лошадь, пытаясь сдвинуть с места повозку и убитую в упряжке напарницу. Но на дороге образовалась воистину чудовищная «пробка»: несколько машин столкнулись, развернулся поперек грузовик, буксирующий шестиствольный миномет, бегали, падали, ползли в кюветы гражданские, ковыляли раненые, проскакала в сторону залива, дико мотая головой и хлеща поводом, оседланная лошадь.… И все заволакивали едкие дымы химических бомб.
— Жуть — прошептал Фер, и был прав.
— Встала трасса, минут десять точно есть, — сказал Евгений. — Нужно прочесать.
— Пошли. Алекс со мной, Ян — с тобой. Камрад Фер наблюдает.
— Учтите, видимость минимальная, дым, — поспешно предупредил снайпер.
— Это да, далее двухсот шагов не углубляемся.
Фотоконтроль авиаудара Ил-2 64-го штурмового авиаполка. Восточная Пруссия. Апрель 1945 г.
Дорога приходила в себя, вставали и подбирали поклажу рыдающие фрау, сажали в коляски и тележки детей. Кого-то бинтовали, кого-то относили за кювет. Солдаты сталкивали с дороги легковую машину — снаряд попал точно в центр радиатора. Обер-лейтенант Земляков и Янис посадили на повозку дряхлого старика — ноги того совсем не держали, в выцветших глазах плескался ужас.
— Война — редкое говно, — пробормотал Евгений.
— Э, я давно понял. Еще на лиепайском шоссе. Кажется, это 26 июня было, — припомнил педантичный Ян.
— Вот и я о том же.
Не видел того июня Евгений Земляков. Собственно, и 41-го года не довелось увидеть, и всего 42-го. Поздно призвался товарищ переводчик, довелось немножко отступать, но больше наступать. Но о тех летних прибалтийских, украинских и белорусских дорогах, когда ходили по нашим головам «мессеры» и «юнкерсы», вполне знал. Да и кто не знает? Не нужно наших военнослужащих и гражданских убеждать, что война — говно. Вот с пониманием, что жизнь прожить и ни разу в говно не ступить, это редко какому поколению удается, с этим сложнее.
На философские размышления камрад Земляков не отвлекался, поскольку имелась сосредоточенность на деле. Но самого дела пока не было — на дороге виднелось что угодно, даже повозка с надписью «Марципаны Курта Гелхаара», но никакого намека на объект.
— Ладно, возвращаемся.
— Господин обер-лейтенант, может, до развилки дойдем? — предложил Ян.
— Далековато, — сказал Евгений, и закашлялся. — Кстати, химии даже излишне нашвыряли.
— Э, то верно. Но там на повороте легковая машина стоит и броня. Они на дорогу выехать не могут.
— Так, намек понял…
Оснащена диверсионно-разведывательная группа «Север-К» была вполне годно. Бинокль имелся. В окулярах проплыли хлопья дыма, борт горящего грузовика, вот развилка… Легковая машина, но вполне серьезная, под капотом изрядно «лошадей», камуфляж наведен прямо по лаку — «адлер-дипломат», редкий военно-полевой окрас. Кстати, вполне подходит под описание. Стоят камрады в форме. Размахивает рукой гауптман — о, коллега, тоже в очках, наверняка отличный службист…
Земляков вздрогнул. Стоящий рядом с офицером человек был среднего роста, военная форма, камуфляжная куртка, знаки различия не видны. Лицо… ну, морда как морда, немецкая, малоприятная. Проскочил бы в поле зрения бинокля, если бы не нашивка «За уничтоженный танк».
— Он!
— Что — прямо он самый? — удивился Янис.
— Ну. Вагнер! Везет нам. Живо за нашими. И пусть наводку сразу дают. Брать немедля будем.
Камрад Выру рванул назад. Евгений пытался сообразить — неужели действительно везет и вычислили всё верно? Странно, так вообще не бывает. Глянул еще раз — некоторые сомнения остаются. На всех фото крайсляйтер вполоборота или в фас, здесь как нарочно стоит строго в профиль, словно позирует. Вот же скотина обезьянья. И еще дым этот….
Объект шевельнулся, назад посмотрел. Да нет, точно он. В сущности, некоторое обаяние в физиономии имеется, и на удивление молодо выглядит. Наверное, этим и брал, пробиваясь на верха партаппарата. А почему они оттуда едут, со стороны фронта? Это у нас дорога к Гросс-Фридрихсбергу… собственно, там поместье нашего дорогого шефа партайгеноссе Коха. Но там уже идет бой, большую часть строений хозяин приказал взорвать, животных на фермах умертвить. Живодер этакий. Ладно, это сейчас не важно. Что понадобилось в поместье Вагнеру? Или просто совпадение? Возьмем — узнаем….
А как возьмем? В кортеже две единицы, но вторая броневая — что-то на базе Sd.Kfz. 234[6], известного как «Пума», слегка переделанное, на борту лозунг… Готическое, довольно свежее: «Смерть или Сибирь!». Хрен с ней, с агитацией. Лимузин, скорее всего, тоже бронированный. Ну, танк мы с собой взять забыли, да и всаживать снаряд в технику не имеем права — камрад Вагнер может пострадать. Значит, работа в контакт, глаза в глаза, что жуть как благородно. Но стремно.