ный, но нет, точно подрыв. Нах… извиняюсь, нахрена сам вход рвали, непонятно.
— Вот это мы и ищем — непонятности! — Катерина осмотрелась. — Хотя так-то все понятно. Объект стратегического хозяйственного назначения, хотя и второй очереди.
— Это же мастерская какая-то? — удивился Евгений.
Бывшая начальница и остальные знающие бойцы посмотрели с некоторым сочувствием, как на слегка умственно-отсталого.
— Кузня. Лошадей подковывали, — пояснил Иванов, держа винтовку наготове. — Но…
— Именно. Странно. Про стратегическую ценность второго порядка я вполне справедливо сказала, а тут еще и подрыв весьма специфический, — пробормотала Катерина. — Что в действительности за объект может быть? Бойцы, осматриваемся. Об осторожности не забывать!
Лично старший лейтенант Земляков ничего подозрительного не нашел. Правда, запахи в забитый нос потихоньку начали пробиваться: навоз, уголь, сам бы догадался, что кузня коневодческая, если бы обоняние не подвело. Ну, городской человек, отчего же непременно знать с полувзгляда все должен.
Странное нашел Янис — машину за углом под навесом. Вполне исправный, пусть и не очень парадный, бежевый «Опель-Кадет». Оживившийся Ян выбрался из кабины:
— Заправлен, похоже, на ходу. И вот!
В руках опытного водителя была бутылка коньяка.
— Вдвойне подозрительно. Коньяк хороший, французский, не суррогат, — Евгений постарался, чтобы передернуло не особо очевидно. — Такой просто так не бросят.
— Верим специалисту, — почти без ехидства заверила Мезина. — Так, осматриваемся еще внимательнее. Тимофей, будь любезен, подгони сюда броню. Пусть нам спину прикрывает. Что-то нервно становится.
Саперы осматривали завал, Янис продолжал проверять стоянку, а старший лейтенант, как человек болеющий и вообще не очень годный к помещечье-конюшенным следственным мероприятиям, был сослан на чердак — присматривать за округой.
Сидел товарищ Евгений, застегнув ватник под горло и положив ствол автомата на раму, присматривал за живописными и ухоженными окрестностями. Странное впечатление производила усадьба: вроде и красиво, но как-то натужно, без изящества. И сыро. Домой бы, отдохнуть. Но дома тоже не самое спокойное время, какой уж там отдых.
Внизу оперативники почему-то склонились над подсыхающей лужей. Нашли что-то. Вот что в луже можно найти? Следы подков племенных скакунов-першеронов? Нет, что-то иное — вон, даже на прилязгавший бронетранспортер не оглянулись.
Бронетранспортер замер, повертел столом пулемета — тоже не особо нравится поместье экипажу.
Катерина оторвалась от лицезрения грязи у лужи, подняла голову:
— Жень, тут вроде ваша «Пума» стояла. И, кажется, известный «Адлер-дипломат». Янис его покрышки не очень запомнил. Но «Пума» — точно.
— Гм, и что это должно доказывать? — сверху уточнил Евгений. — Про некоторую связь событий мы и так догадывались.
— Верно, но… — Катерина мгновенно развернулась, вскидывая винтовку.
Прочь от завала шарахнулись саперы, тоже схватились за автоматы. Мигом все скрылись, пулемет бэтэра вновь развернулся.
Старший лейтенант Земляков ничего не понял, но на всякий случай тоже упер металлический приклад «Судаева» в плечо.
— Спускайся, тут нам из ада стучат, — сообщила, выглядывая из-за бронетранспортера, Катерина. — Поосторожней, преисподняя прямо под тобой.
Евгений на всякий случай вышел через другую дверь, обошел кузню. Действительно, слышались звуки удара металла о металл — явно из-под земли шел стук, из-под завала.
— Видимо, учуяли, как наша броня подъехала, и давай сигнализировать, — сказала Мезина. — Но это не азбука Морзе, просто так колотят. Хаотично.
— Можно понять — под землей завалиться, это же как тонуть, — вздохнул Янис.
— Очень справедливое замечание. Придется нам разворачивать саперно-спасательные работы, — сделала единственно возможный вывод Катерина. — Но с осторожностью. Знаю я эти подвалы и подземелья — никогда не поймешь, что оттуда вдруг попрет.
В саперных работах Евгений не участвовал — вновь был отряжен на охрану. Но сходил на задворки мастерской, принес дополнительный лом — случайно приметил при осмотре.
— Реабилитирован по сельско-коневодческой части, — объявила разогревшаяся Катерина — у нее имелись перчатки, и работала она вместе с остальными бойцами, оттаскивала кирпичи. — Война закончится, приедешь к нам на практику. У нас конюшни — лучшие в округе, прямо куда там королевским, с их-то отсталостью.
Бойцы засмеялись. Но дисциплинированный Тимка призвал к бдительности.
Снизу стучали периодически, сейчас было гораздослышнее.
— Там дверь. Типа как в бомбоубежище, но получше отлита и проклепана, — определил сапер. — Привалило, но так-то дверь целехонька. Ее и прямым попаданием не проймешь.
— Так, работы завершают специалисты, лишние отходим, — приказала Мезина.
Бойцы отошли, саперы возились на узких ступеньках, вынимая последние камни завала.
— Хорош, отходите. Ваша очередь, милорд толмач, — указала начальница. — Только не подставляйся.
— Даже не собираюсь, — заверил Евгений.
Присел над спуском, держась в мертвой зоне. Внизу стояла тишина. Вот будет нехорошо, если напоследок там задохнулись. Хотя это вряд ли — наверняка есть продуманная система вентиляции, строилось надежно.
— Господа, путь расчищен, — громко по-немецки сообщил старший лейтенант Земляков. — Выходим по одному. Руки за голову, оружие выбросить впереди себя.
Несколько секунд стояла тишина, потом металлически заскрипело — довольно мягко, видимо, механизм двери оставался в полной исправности.
Саму дверь Евгений видел так себе — только верхний край. Ну, раз открывается, живы, конечно.
— По одному! Соблюдая должный порядок, — напомнил переводчик.
— Мы безоружны. Тут только гражданские, укрывались от обстрела, — ответил женский голос.
Мезина предупреждающе качнула стволом самозарядки. Да понятно, не расслабляемся, дамы на любую каверзу способны. Военный феминизм — вообще нонсенс, тут женщины не права качают и квот требуют, а просто стреляют и режут, с античных времен вполне обычное дело, еще хорошо, что не широко-распространенное.
— Мы выходим, не стреляйте.
Дверь приоткрылась пошире, протиснулась женщина. Сверху-сбоку вполне ничего себе: светловолосая, в маленькой шапочке и теплом жакете. Судя по манере речи, местная прусская уроженка.
— Руки! — кратко напомнил Евгений.
Заложила руки на затылок, весьма неловко. Врет — и в жесте, преувеличенно неуклюжем, и насчет оружия. Но интересно будет побеседовать, на обслугу поместья фройляйн совершенно непохожа, даже со стороны уха. Может, действительно к «Кукушке» имеет отношение? На месте организаторов эвакуации этаких элитных, э… кобылок на новые земли в первую очередь вывозить нужно.
Тьфу, что за окончательное ассоциирование себя с объектом розыска? Вот действительно профессорско-ветеринарский подход…
Дамочка поднялась по ступенькам — действительно стройная, но с крепкими бедрами, фигуристая даже в теплой одежде. Затопталась, глядя на бронетранспортер с буквой «Л» и размашистыми звездами на броне.
— Второй — пошел! — приказал Евгений.
В дверь протиснулся рослый фриц — судя по телосложению, истинный потомок Зигфрида. По загривку видно, что кадровый вояка, даром, что в штатском, в костюме вроде охотничьего. Ага, приехал в поместье куропаток пострелять, слегка подзадержался. Вовсе не сезон.
«Зигфрид» решительно зашагал по ступеням вверх.
— Руки! — гаркнул Евгений.
Немец небрежно закинул руки на затылок. Да, страху в нем ни грамма. Откровенный гад.
— Внимание! — по-русски крикнул старший лейтенант Земляков.
Немцы выхватили оружие, едва «Зигфрид» поднялся по ступенькам. Довольно стремительно — блондинка ловко швырнула гранату в бронетранспортер, и тут же принялась палить из пистолета. Здоровяк сразу начал садить из Р-38. Одновременно бросились в разные стороны — явно было договорено.
— Стоять! — закричал, пряча голову, Земляков.
— Стой! — эхом скомандовал немецкоязычный Янис.
— По конечностям! — уже по-русски рявкнула Мезина.
Куда там, не для того деру давали, чтобы сразу тормозить. Рванула попавшая в борт «бэтэра» граната, взвизгнули по броне осколки, посыпалась кирпичная крошка со стены кузни.
Евгений вскинулся с автоматом — до немки было ближе, но та почему-то замедлила ход, шла с опущенным пистолетом, словно нарочно подставляясь под пули. Но старший лейтенант малодушно взял на прицел драпающего «Зигфрида» Все же стрелять по бабам, даже вооруженным, такое себе…
Застрекотали выстрелы — почти добежавший до угла немец с проклятием рухнул, кажется, сразу в обе ноги попали — бил и Земляков, и саперы с Янисом. Чуть позже стукнул одинокий винтовочный выстрел… это уже по немке — пистолет выбило из руки. Беглянка сделала еще шаг, с простреленной ладони капнула кровь, немка вяло опустилась на колени, согнулась, легла лицом в булыжник мостовой.
— Держи его! Не давай! — орала Катерина.
Это про немца — тот, раненый, приподнялся на локте, ковырялся. На немца мелким стремительным орлом-беркутом упал старшина Тимка, начал выкручивать руки, рядом уже был Ян и сама Мезина…. Поздно. Немец вздрогнул, выпустил из зубов воротник куртки. На губах появилась пена, голова безвольно упала.
— Тьфу, чтоб… — некорректно, но точно по ситуации высказалась главная контрразведчица. — А там что?
Евгений и Иванов, поглядывая на подвальную дверь, скрывающую непонятно ещё какие и какого уровня прыткости сюрпризы, подошли к неподвижной немке.
— Что-то крови многовато. Я точно в руку целился, — пробормотал зубастый боец.
— Да я видел. Хороший зачетный выстрел. А это ее осколками побило. Видишь — в затылок и шею. Собственная граната и угрохала. Ирония судьбы.
Иванов посмотрел на окровавленный воротник женской жакетки. Похоже, особой жалости к немецкой пистолетчице он не испытывал, но и мстительного победного восторга тем более не демонстрировал.