Потом Механик и Нюшка долго стояли у калитки, прислушиваясь к стрекоту подольской машинки. Для Яшки этот стрекот казался чудесной музыкой.
Ему захотелось сделать еще что-нибудь полезное и приятное не только для бабки Прошихи, Нюшки, но и для всех-всех.
— Где эти… Ковины живут? — спросил Яшка.
— Рядышком, — ответила Нюшка.
Механик признался, что моторы — его конек. Он их изучал в кружке Дома пионеров и непрочь был бы попробовать сегодня же собрать мотоцикл, от которого осталось полведра деталей.
Ковиных дома не оказалось. Но Нюшку это не смутило. Она шмыгнула под навес, где возвышалась поленница дров и валялся разный хозяйственный скарб.
— Иди сюда. Вот она — машина, — позвала Нюшка.
Тот медлил. Нюшка, видимо, догадалась, почему Яшка не идет под навес, и успокоила его:
— Не бойся, не заругаются…
Мотоцикл валялся среди хлама. На дерюжине лежал разобранный карбюратор, бачок для топлива и сумка с инструментами. Одно колесо висело на гвозде. Под ним стояло мазутное ведерко, набитое винтами и гайками.
Яшка, засучив рукава, вывалил содержимое ведерка на пол и стал перебирать детали, прикидывая в уме, от какого узла мотоцикла они могли бы быть. Заметив среди винтов и гаек тонкий металлический стержень, он насмешливо сказал в адрес незадачливого хозяина машины:
— Вот растяпа. Хотел, чтобы карбюратор без иглы работал…
Нюшка присела на корточки и с любопытством следила за ловкими движениями Яшки, собирающего карбюратор. Кажется, сейчас, когда он «колдовал» над сердцем мотора, для Механика ничего, кроме карбюратора, не существовало. Он то хмурился, то улыбался, и по Яшкиному лицу можно было узнать, как продвигается ремонт.
Время шло. Нюшка нетерпеливо сказала:
— Знаешь, может, завтра?
— Пустяки остались: бачок прикрутить да колесо поставить.
Девочка предложила:
— Хочешь помогу?
— Возьми ключи на двенадцать и закручивай, — ткнул пальцем в гайку механик. Нюшка не знала, что это за ключ на двенадцать, и робко стояла перед мастером.
— Цифры на ключах смотри. Каждая гайка имеет свой размер. И ключ тоже, — разъяснил Яшка.
Скоро руки Нюшки тоже были в мазуте, по подолу платья расплылось пятно.
— Пустяки, — сказала бодро Нюшка, — зато машину соберем.
Когда поставили на место колесо, механик проверил тормоза и тяги рулевого управления.
— Вроде нормально. Если что — на ходу дефекты лучше обнаружить.
— Была развалюха, а теперь машина, — качала головой Нюшка.
Она нашла канистру с горючим и убедила механика, что никто не будет ругаться, если они сейчас же испытают мотоцикл.
Мотоцикл не заводился, хотя карбюратор был наполнен бензином. Яшка почесал затылок. В его льняных волосах появился смоляной клочок. Нюшка с беспокойством смотрела на Механика. А он вспоминал возможные неисправности. Руководитель кружка как-то говорил: горючее без воздуха — та же вода. Может… И Яшка немножко открутил дроссель.
Мотор нехотя зачихал. Механик крутанул ручку газа, и мотоцикл пронзительно взвыл, наполняя навес едким дымом.
— А хотели выбрасывать, — сияла Нюшка, вытирая руки дерюжиной.
— Эта машина еще послужит, — гордо сказал Яшка. И предложил: — Прокатимся?
Нюшка захлопала в ладоши и запрыгала на одной ноге.
Принц не без корысти начал водить дружбу с Валеркой-Оруженосцем. Тот подкармливал бородатого козла то хлебом, то сахаром. И Принц решил, что лучше этого мальчишки в шлеме нет человека на всем белом свете. Козел ходил за ним по пятам.
Два дружка были на краю деревни, когда увидели колонну из лагеря музыкантов. Колонна свернула на луга и остановилась неподалеку от речки. На встречу с вновь прибывшими бежали музыканты, оставшиеся в деревне.
Валерка долго наблюдал, как ребята разбивали лагерь: ставили палатки, собирали хворост, сооружали подобие обеденного стола. По всему чувствовалось, что рассчитывали на длительную стоянку.
Скоро в сторону Нижнего Оскола направились Соловей, Ванечка и Скрипка.
Валерка шмыгнул в лебеду, потому что встречаться с этими мальчишками в его расчеты не входило: вдруг они уже узнали, кто организовал прополку их участка?
— Время нельзя терять, — донесся до Оруженосца голос Соловья. — Сейчас же надо поговорить с фельдшером…
Пока музыканты находились в медпункте и вели какие-то переговоры с Анисимом Кузьмичом, Валерка вместе с Принцем отсиживался в Нюшкиной ограде. Через щелочку в заборе он увидел, что ребята возвращаются. Музыканты смеялись и оживленно разговаривали.
— Вот это мы покажем лесным бродягам, — донеслось до Валерки.
— Да уж радости у них не будет, — это точно…
Оруженосец насторожился. Он понял одно — музыканты придумывают какие-то козни против «Лесных братьев». Вовремя разузнать об этом и предупредить о их планах Катьку — Валеркин долг.
Он потрепал козлиную бороду и сказал:
— Извини, Принц, но тебя я не возьму. Ты можешь испортить все дело.
Козел наклонил голову.
— Вот и молодец, — одобрил Валерка поведение дружка и выскользнул на улицу. Принц обиженно заблеял. Оруженосец, прислонившись к дверце, подумал: «Зря Нюшка наговорила на Принца. Спокойный козлище…» В этот момент он услышал в ограде топот и от сильного удара в калитку его отбросило от дверцы. Он еле удержался на ногах. Принц, наверное, и сам не ожидал такого результата и ошеломленно тряс бородой. Валерка быстро защелкнул дверцу на задвижку.
— Не будь дураком, Принц, — крикнул Оруженосец. — Вернусь — угощу сахаром. Может, конфет найду.
План у Валерки был проще простого: проникнуть в лагерь музыкантов и узнать все секреты. Но как сделать это, чтобы Соловей со своими дружками не узнали его? Выход один, надо прийти в их лагерь не Валеркой, а совсем другим человеком. Надо перевоплотиться! Но в кого?
Валерка побежал на луга.
На лугах паслось стадо телят. Валерка знал пастуха. Его звали Серегой. Это был мальчишка с толстыми губами. Когда Серега говорил, то зачем-то причмокивал, будто сосал петушка на палочке. Сегодня утром он жаловался Валерке:
— Еще два дня осталось ходить в пастухах. Буду проситься у Васьки на любую работу. Телята из меня все жилы вытянули.
Оруженосец направился к пастуху. Тот сидел под кустом и равнодушно посматривал на телят.
— Ох и надоели же, — снова пожаловался Серега. — Хоть на край света бы от них удрал.
С минуту помолчав, он кивнул в сторону деревни:
— Наверное, которые свободные от работы, футбол гоняют?
Оруженосец неуверенно ответил:
— За этим дело не станет. Скоро соберутся.
Серега тяжело вздохнул.
Валерка, покосившись на разодранную штанину пастуха, как можно равнодушнее предложил:
— Махнемся брюками?
Серега усмехнулся и почмокал губами.
— Ты что, чумной? У тебя же новенькие штаны.
— Надоело в новеньких, — махнул рукой Оруженосец. — Может, рубахами сменяемся?
— Вот пристал, как банный лист. Ты что, цыган?
Валерка не ответил, Серега оправдывающе сказал:
— Рубахи-то у нас почти одинаковые. У меня только погрязнее и двух пуговиц нет…
Валерка улыбнулся:
— А ведь точно. Пуговицы недолго отодрать…
Потом сказал:
— Вообще-то я могу тебя выручить, Серега, запросто попасу телят.
Пастух оживился, несколько раз чмокнул, похлопал ладонями по карманам.
— Если выручишь, могу и штаны на время дать… А я недолго. Я же в воротах стою… Без хорошего вратаря наши продуют, как в прошлый раз.
— Договорились, — быстро согласился Валерка. — Ладно, в своих брюках попасу.
Серега протянул Оруженосцу сумку и хитро улыбнулся: — Бери, — сказал он. — Пасти будет нетрудно. У меня ведь секрет есть. Под вечер пауты станут донимать. Телята начнут такие кренделя выделывать, что и троим пастухам не удержать. А я один управляюсь. Потому что с умом работаю. На вечер я сольцы прихватываю. Посыплю ей травку и будто привяжу телят. Покрутятся-покрутятся, но от меня не убегают.
— Хитро, — одобрил Валерка.
Он не ожидал, что так удачно обернется дело. Теперь его вполне могут принять за пастуха Серегу. Кое-какие мелочи в одежде Валерку не смущали. Он оторвал от рубашки две пуговицы, немного подумал и для большей убедительности чуть не до колен по шву разодрал правую штанину. Подошел к небольшому озерку и зачерпнул горсть вязкой тины…
Пятна грязи скоро засохли на лице, и Валерку можно было бы узнать только по плутоватым глазам.
Почмокивая, как Серега, он ухмыльнулся и сказал, обращаясь к телятам:
— Сейчас пойдем в гости к музыкантам.
Телята не слушались новоявленного пастуха и никак не хотели идти в сторону палаток. Валерка вспомнил о сумке, расстегнул ее и достал горсть соли. Он был городским человеком и поэтому на минуту задумался, вспоминая, как обычно подзывают к себе животных.
— Тиги-тиги, — ласково сказал Валерка. Телята равнодушно помахивали хвостами.
— Куть-куть-куть, — еще ласковее заворковал он.
Стадо разбредалось.
— Бя-бя-бя, — с отчаяньем заблеял пастух, но тут же понял, что подражает голосу бородатого Принца. Потом он жалобно замычал.
Черный бычок со звездочкой на лбу повернул в его сторону голову и удивленно уставился на мальчика. Заметив, как из горсти пастуха сыплются серые песчинки соли, лобастый телок уверенно затопал к Валерке.
— Кушай, милая коровка, — уговаривал тот бычка. Лобастый, попробовав соленого, замычал, выпрашивая очередную подачку. Но пастуху надо было увести за собой все стадо. Иначе кто поверит, что он пастух, если нет стада. К тому же нельзя подводить Серегу — ведь Нижнеоскольский вратарь с таким доверием вручил Валерке телят.
Мысль у Валерки работала напряженно. Он наломал кустов тальника и окунул в озеро. Потом намокшие листья густо посыпал солью.
— Му-му-му, — замычал он и стал тыкать подсоленными ветками в телячьи морды. Телята, всем скопом, оттесняя друг друга, потянулись к Валерке. Стадо тесно окружило пастуха. Тот поднял руку с ветками над собой и стал уговаривать телят: