– Туше! – зло выкрикнул Алатар и демонстративно вышел на поляну, сжимая в руках блестящий клинок с изогнутыми шипами. – Теперь мы остались одни…
Скептически хмыкнув, я перевел прицел на ближайшее дерево позади Алатара, и остатки магазина растратил на обработку густой кроны. С глухим хрустом, ломая ветки, с дерева свалился последний наемник со снайперской винтовкой в руках.
– Твоя, правда. – Ухмыльнулся я, выходя на поляну. – Вот теперь мы остались одни…
С ревом Алатар кинулся на меня словно атакующий носорог, размахивая клинком в глупом подобии профессионального боя на ножах. Мне вмиг стало скучно. Не тратя время на вытаскивание из ножен своего ножа, я взялся обеими руками за ствол автомата и со всего маха ударил прикладом Алатара по лицу. Тот почти успел уклониться, но все же недостаточно быстро, отчего потерял несколько передних зубов. Когда он пораженно стал пятиться прочь от меня, выплевывая окровавленные осколки, я выдвинул штык-нож и решительно направился в его сторону. Отбив штыком выставленный клинок, по самый черенок вогнал острие прямо в его брюхо. Его лицо исказила мука боли, но наемник и не думал сдаваться. Я резко выдернул из его раны окровавленный клинок и прикладом выбил из его левой руки миниатюрный лучемет, а затем с хрустом впечатал в перекошенную физиономию тяжелый приклад. Алатар словно подрубленное дерево, со стоном завалился спиной назад, инстинктивно продолжая сжимать в правой руке нож.
– Ты и в самом деле дьявол… – прохрипел он разбитыми губами, с ужасом наблюдая как из разреза на животе, вываливаются сизые потроха и толчками выбивает темная кровь. – Мой дядя тебе этого никогда не простит…
Я наступил ногой на его руку, сжимавшую нож:
– Подлой собаке – подлая смерть! Твоему дяде как и тебе предстоит гореть в аду!
Взяв из ослабевших пальцев Алатара экзотический нож, я с любопытством осмотрел его. Достойный образчик для моей коллекции. Двойное титановое лезвие с кристаллитовым напылением на режущей кромке. Прекрасно сбалансированный для метания. Идеальная форма и вес. Именная надпись на рифленой рукояти гласила: “Командиру специального подразделения глубинной разведки, Гансу Брауну от командования седьмой бригады спецвойск.”
Не может быть! Нож Ганса Брауна?! Но как он оказался в руках этого подонка?
– Откуда он у тебя? – прорычал я в лицо наемника, но понял, что тот уже испустил дух.
Сменив магазин в оружии, я стал пробираться к своей команде, отчаянно обороняющихся у входа в гробницы. Мы несколько уравняли наши силы, но по-прежнему были в меньшинстве. Бой с новой силой разгорелся у стены. На штурм пошли немногочисленные оставшиеся в живых наемники и солдаты Альянса. Сам Алекс вольготно устроившись внутри командного танка, отдавал распоряжения по рации. Под его руководством осталось шесть десятков солдат, два тяжелых танка М132 и шесть бронемашин “Паук”. Его теперь уже покойный союзник Алатар потерял почти всех своих головорезов, а последние оставшиеся в живых пятеро людей полностью примкнули к Фролову. Сейчас возникла передышка – атакующие решили отступить и перегруппироваться перед последней как они считали атакой, которая нас сомнет.
Не без труда взобравшись по шероховатой стене, я кивнул Смиту, помогающему раненным.
– Ну, наконец-то! – воскликнул Хартман, быстро оглядев меня с ног до головы. – Где тебя черти носят, кэп? Мы окружены и почти разбиты…
–“Почти” не считается. – Пошутил я, решив не вдаваться в подробности по поводу смерти Алатара. – Сколько нас осталось? С кораблем нет связи?
– Если вместе с тобой то двенадцать. Остальные лежат там, где застала костлявая. Корабль молчит, что неудивительно. Связь блокирует барионный купол гробниц.
– Почему вы до сих пор здесь? Я велел вам войти в усыпальницу и найти артефакт…
– Ты ничего нам не сказал о его охране. Посмотри сам… Прорываться туда – самоубийство!
Вся центральная площадь гробницы оказалась заполнена неподвижными фигурами в черных балахонах. Напряженно сжимая в худых руках длинные посохи, они неподвижно наблюдали за нами со стороны, не делая попыток напасть. Разглядывая в оптику бинокля их оружие, я подметил имперское клеймо Проционских монахов ордена. Каким бы действием оно не обладало, ничего хорошего от него ждать не приходилось. Вероятно, стражи гробницы ожидали финальной развязки, не пытаясь вмешиваться, что бы потом добить победителя. Вполне логично на первый взгляд, но кто его знает истинную причину? Может просто бояться или неуверенны в собственных силах. Не каждый день приходят чужаки и устраивают разборки меж собой.
– Час от часу не легче! – сказал я. – И как долго они здесь торчат?
– С тех самых пор, как мы здесь закрепились. Выйти на связь не пытались.
– Последний МБР еще на ходу?
– Нет. Его расстреляли танки Фролова из хорошо замаскированных укрытий. Он и до этого прилично хромал на левую ногу, а здесь завалился на землю и его быстро добили. Наш последний резерв – “Бетти” пошла на прорыв, но угодила в хитрую ловушку – магнитные мины. Они прожгли днище танка и сожгли весь экипаж внутри. Никто не уцелел.
Устало, привалившись к шероховатой стене, я невидящим взглядом уставился в одну точку. Разочарование и бессилие душили меня холодными, удушающими объятиями. Хотелось кричать от отчаяния и биться головой о стену. Все мои расчеты базировались на конфликте между Алексом и охраной гробницы, а не на войне против всех. Мы не могли выиграть этот бой.
Стоя на небольшом возвышении, на безопасном расстоянии, новый честолюбивый помощник командора с усмешкой наблюдал за полуразрушенным внешним валом периметра. Весы боя неуклонно склонялись на их сторону, а значит, был повод к ликованию.
– Они безнадежно влипли. Знаешь, что мне в них больше всего нравится? Безграничная вера в победу. Так не бывает. Если ты собрался биться до конца, готовься расстаться с жизнью без сожалений… я точно не помню, в средние века на Земле существовал кодекс бушидо, предписывающий воинам идти в бой как в последний раз.
Алекс промолчал. С невыносимой болью в каждом нерве, он осторожно стянул перчатку с почерневшей кисти руки и с дрожью подметил, что разрушительный процесс ускорился. Хотелось орать во весь голос от отчаяния и проклинать небеса за такую вопиющую несправедливость. Ведь он победитель! Он триумфатор! Кто потратил столько времени и сил, что бы выкрасть драгоценную информацию с Ярости I под носом у всего Консорциума Трао? Кто сбежал от адской твари со станции дальнего космоса? Кто еще так далеко мог зайти в своих мечтах? Отчего судьба так несправедлива? Холодная ярость, душила Фролова, требуя выхода эмоций. Он краем уха слушал своего опостылевшего помощника, надоевшего ему до чертиков за время пути. С омерзением опрыскивая из баллончика склизкую кисть, он не питал особых иллюзий относительно реагента-стабилизатора, который ему предписали на Веге лучшие врачи Альянса. Они понятия не имели, с чем столкнулись. Тварь Фиореллы достала его и что-то сотворила с его молекулярной структурой утратившей стабильность. Никто не мог объяснить что происходит, но выглядело это, словно структура ДНК с каждым днем все сильнее теряла свою целостность и уничтожала саму себя. Процесс был необратимым, стабилизатор давал отсрочку на некоторое время, но никак не являлся панацеей от этой напасти.
– …мы завладеем самым могущественным оружием в Галактике! Мы будем управлять не только Имперцами, но и старыми пердунами в руководстве Доминиона в Московии на Земле! Эти сволочи только умеют чесать языками и смущать сладкими, но несбыточными посулами. А как дело доходит до реальной работы, поджимают хвосты, прикрываясь толерантностью!
Этого Алекс уже не смог вытерпеть. Жажда смерти целиком завладела его рассудком. Без всякой суеты, с ледяным спокойствием достав из кобуры лучемет, он направил ствол в затылок размечтавшегося помощника и с нескрываемой кровожадностью стал жать на курок, пока страшно обожженное тело не перестало дергаться у его ног. С приглушенным стоном, Фролов зашвырнул пистолет далеко в заросли, вспугнув стаю пестрых птиц. Его ничуть не смущало, что свою кровавую расправу он устроил на глазах всего своего изумленного воинства.
– Это МОЯ мечта, а не твоя! Слышишь меня, жалкий слизняк? Моя! Ни тебе размышлять о победе и храбрости, ничтожный прыщ! Ты всего лишь очередной жадный паразит, жаждущий находиться поближе к победителям! – Направляясь к командному танку, Алекс самостоятельно взобрался на башню. Покрываясь холодным потом страдания, заставил себя распрямить спину.
– Солдаты! Мы… вы победили! Враг повержен и валяется у ваших ног! Отберем же то, что так необходимо нашей родине. Сотрем в кровавый порошок любого, кто встанет у нас на пути. Я знаю о ваших трудностях и потерях. Но я, так же как и вы, сражаюсь вместе с вами на равных. Мое тело покрыто шрамами и ранами страданий. Я тоже терял лучших друзей и горю жаждой мести! Я готов выполнить свой долг, пока последний из врагов не упадет замертво. – Яростно вцепившись в бронированный пульт танка, Фролов утратил контроль над собой. – Мне нужна голова их предводителя! Он проклянет день, когда решился бросить нам вызов. Убивайте всех, кто встанет на пути. Никакой пощады и жалости! Никакого милосердия! Вперед мои псы войны!
Неподвижные ряды солдат в зеленых скафандрах нехотя дрогнули. Сняв с плеч лучевые винтовки и ракетометы, они без всякого энтузиазма и воодушевления начали заключительное наступление на защитников гробницы. Уцелевшие машины, рыча двигателями и угрожающе вращая крупнокалиберными лучеметами, направились вслед за основной волной. Но у Фролова были иные планы, поэтому он остался, не спеша за остальными. Ему необходимо было собрать всех и своих и чужих в одном месте и покончить со всеми свидетелями разом. Он надеялся избежать этого, но последние события показали всю непредсказуемость ситуации. Ставки слишком высоки. Если придется, он убьет всех и каждого, но получит этот проклятый артефакт.
Достав из-под сиденья серебристый чемоданчик, после ввода кода, с опаской откинул крышку. Внутри в мягких углублениях, разместилась дюжина серебристых капсул, которые можно легко метать из подствольного гранатомета. Ядовито желтая маркировка гласила, что экспериментальное средство “N-35” использовать без специальной защиты крайне опасно. На капсуле стояло выпуклое клеймо – три разноцветных кольца сведенные краями друг с другом. Оружие долгое время находилось под строгим запретом и впервые за долгое время, применено на Фиорелле против войск Империи. Какая насмешка судьбы. Оружие повернулось против своих создателей. От этого средства не существовала ни одного действенного средства защиты, кроме мощных силовых полей которых здесь не было. Это средство – сто процентная смерть, для любого биологического организма.