Мальзус замигал, увидев меня и Джинни, входящую со Свертальфом. Его лицо приобрело пурпурный цвет, когда он заметил мои, торчащие из-под пальто, голые колени. В самом деле, я был в блеске своей славы, отделанное норкой пальто и щетинистый подбородок.
— МИСТЕР МАТУЧЕК!!!
— Он со мной, — отрывисто сказала Джинни. — Пока вы тут заседаете, мы сражались с саламандрой.
— Возможно, чтобы победить ее, требуется нечто большее, чем мускулы, — улыбнулся доктор наук Алан Аберкромби. — Больше даже, чем мускулы волка. Как я вижу, мистер Матучек остался без штанов в самом прямом смысле этого олова…
Джинни холодно глянула на него:
— Я полагала, что ты руководишь гидрой…
— О, у нас уже достаточно специалистов, чтобы использовать одновременно трех водяных Духов, — сказал Аберкромби. — Рутинная работа. Я понял, что мое место здесь. Скоро мы без труда справимся с пожарами.
— А саламандра тем временем зажжет новые, — отрезала Джинни. — И с каждым пожаром она делается все сильнее и сильнее… Пока вы здесь сидите и благодушествуете.
— Ну, моя дорогая, спасибо, — он рассмеялся.
Я так сжал челюсти, что сделалось больно. Джинни, в ответ на смех, улыбнулась. Улыбнулась на самом деле.
— К порядку! К порядку! — гудел президент Мальзус. — Мисс Грейлок, садитесь, пожалуйста. Хотите ли вы что-нибудь добавить к дискуссии?
— Да. Теперь я понимаю, что представляет собой саламандра.
Она заняла место за дальним концом стола. Это был последний оставшийся незанятым стул. Так что мне пришлось с несчастным видом болтаться на заднем плане. Ах, если бы на ее пальто было больше пуговиц!
— Так вы знаете, как ее можно уничтожить? — спросил профессор алхимии Линден.
— Нет, но я поняла ее образ мышления.
— Нас больше интересует, как ею можно управлять, — сказал Линден. — Как мы можем, наконец, от нее избавиться? — Он прочистил горло. — Очевидно, прежде всего, нам нужно понять, какой процесс позволяет ей быстро передвигаться.
— Ну, это просто, — пыхнул трубкой Грисволд.
Его голос был заглушен басом Линдена:
— Процесс, в основе которого лежит, конечно, общеизвестное свойство взаимодействия огня со ртутью. Поскольку, в сущности, в наши дни в каждом доме есть, по меньшей мер, хоть один термометр…
— При всем моем уважении, дорогой сэр, — прервал его астролог Витторио, — должен сказать, что вы говорите сущий вздор. Дело просто в том, что Меркурий и Нептун, совпав с созвездием Скорпиона…
— Вы не нравы, сэр, — возразил Линден. — Крайне неправы!
— Давайте справимся в «арс тауматургика»… — он пошарил руками в поисках своего экземпляра, но тот куда-то пропал.
Алхимику пришлось, чтобы найти книгу, пропеть адаптированный вариант заклинания, используемого племенем Добу при поисках бататов.
А Витторио тем временем вопил:
— Нет, нет и нет!
Совпадение со Скорпионом, если учесть, что им противостоит Уран в своем восхождении, что я легко могу доказать… — он подскочил к доске и принялся чертить на ней диаграмму.
— Ну вот, поехали! — Вмешался метафизик Джаспер. — Не понимаю, как вы оба можете так ошибаться. Как было доказано мной в докладе, прочитанном на последней конференции «Тройственных англосаксонцев», внутренняя природа матрицы…
— Это было опровергнуто еще десять лет назад, — закричал Линден. — Средство…
— Динг эн зих… (непонятно на каком языке)…
— Уран…
Я украдкой подобрался к Грисволду и дернул его за рукав. Он последовал вслед за мной в угол зала.
— Ладно, как же действует эта окаянная тварь? — спросил я.
— В основном ответ даст квантовая механика, — прошептал он. — Согласно принципу неопределенности Гейзенберга, существует определенная вероятность нахождения фотона в какой-либо точке пространства, чтобы изменить свои пространственные координаты обычного дифракционного процесса. Наблюдается псипереход. В результате она переходит от точки к точке, не пересекая разделяющее пространство и не появляясь в нем. Это очень напоминает скачок электрона, хотя, если быть точным, аналогия не совсем корректная, ибо меняется влияние…
— Ладно, это не важно, — вздохнул я. — Наш разговор делается чуточку беспорядочным. Не лучше ли нам…
— Заняться первоначально поставленной целью, — согласился подошедший к нам Аберкромби.
За ним к нам присоединилась Джинни.
Тем временем Линдон успел подбить глаз Витторио, а Джаспер забрасывал их обоих кусками мела.
Наша, оставшаяся вне схватки группа, отошла поближе к двери.
— Я уже нашел ответ на нашу проблему, — сказал Аберкромби. — Но мне нужна помощь. Волшебство трансформации. Мы превратим саламандру во что-то иное, с чем мы сможем легко справиться. — Это опасно, — сказала Джинни, — понадобятся действительно сильные заклинания, а это такая вещь, что результаты могут оказаться обратными. Что тогда случится, предсказать невозможно.
Аберкромби выпрямился и уставился на нее с благородной болью:
— Ради тебя, моя дорогая, я готов встретить любую опасность…
Она посмотрела на него с восхищением.
Меня всего скрутило.
— Пойдем, — сказала она. — я тебе помогу.
Грисволд схватил меня за руку:
— Не нравится мне это, мистер Матучек, — поведал он. — Искусство трансформации слишком ненадежно. Должен, наверное, существовать какой-то иной метод, основанный на законах природы. На законах, которые можно было бы выразить качественно.
— Да, — печально сказал я. — Но что это за метод?
Я пошел к сблизившимся над книгами головам Джинни и Аберкромби. Рядом вышагивал Грисволд и Свертальф, дергающий из стороны в сторону хвостом. Профессора ничего не замечали, они были слишком заняты собой.
Мы вышли и последовали мимо бесившейся втихомолку (мы их хорошо запугали) банды полицейских.
В его химическом отделе были необходимые нам вещества. Мы вошли в отозвавшуюся эхом темноту.
Вот и наша цель. Лаборатория первого курса. Длинная комната, в которой рабочие столы со скамьями, полки и тишина. Грисволд включил свет.
Аберкромби осмотрелся:
— Так, нам придется затащить сюда саламандру. Она обязательно должна быть здесь, иначе мы ничего не сможем сделать.
— Действуй, и будь наготове, — сказала Джинни Аберкромби. — Я знаю, как заманить сюда эту бестию. Небольшая трансформация.
Она подготовила пробирки, заполнила их различными порошками и бегло начертила на полу символы. Уже были подготовлены к работе увенчанные шарами волшебные палочки.
— Что вы надумали? — спросил я.
— Ох, не путайся под ногами! — вскрикнула Джинни.
Я сказал себе, что это вызвано всего лишь слабостью и отчаянием. Но все равно было больно.
— Мы, разумеется, используем ее тщеславие. Я приготовлю римские свечи, ракеты, заряды. Выпустим в воздух все это, и, естественно, она явится продемонстрировать, что она способна сотворить еще боле эффектные штучки.
Грисволд и я забились в угол. Началась большая игра. Если честно, я был напуган. Костлявые колени крошки-ученого стучали друг о друга, выбивая дробь маршевого ритма. Даже Джинни… Да, на ее гладком лбу выступили бусины пота. Если задуманное им удастся, мы, вероятно, приговорены. С нами покончит либо саламандра, либо непредвиденная отдача заклинания. И мы понятия не имели, не сделалась ли тварь слишком большой, чтобы ее удалось трансформировать.
Подготовив свои огненные изделия, ведьма подошла к открытому настежь окну и высунулась. Голубые и красные шары, рассыпая потоки золотых искр, с шипением унеслись в небо и там взорвались.
Аберкромби закончил чертить свои диаграммы. Улыбаясь, обернулся к нам:
— Прекрасно! Все под контролем. Я обращу энергию саламандры в материю. Как вам известно, Е равняется MC в квадрате. Матучек, зажгите бунзеновскую горелку и поставьте на нее мензурку с водой. Грисволд, выключите и включите свет, а потом включите поляроидные лампы. Нам понадобится поляризованное излучение.
Мы повиновались, хотя меня корежило при виде старого, заслуженного ученого в качестве лаборанта согласно снисходительным указаниям этого карточного паяца. Вот уж ловкач — мечта рекламного агентства…
— Вы полностью убеждены, что это сработает? — спросил я.
— Разумеется, — он улыбнулся. — У меня есть опыт. Во время войны я был в интендантском корпусе.
— Так, — сказал я, — но превратить грязь в солдатские пайки — это не то же самое, что трансформация этого чудовища.
Мне вдруг сделалось тошно. Я вспомнил, как он напортачил с гидрой. Я понял правду. Аберкромби был уверен, он не боялся потому, что знал слишком мало!
С минуту я не мог пошевелить ни одним мускулом. Грисволд с несчастным видом нес в руках какие-то металлические предметы. В былые дни, он, кажется, использовал их, когда проводил с первокурсниками эксперименты. Он пытался научить их обращаться с химическим оборудованием. Боже, это было так давно, кажется, миллионы лет назад…
— Джинни! — Я, спотыкаясь, кинулся к окну, возле которого стояла Вирджиния. За окном в воздухе зависла радуга. — Господи, дорогая, остановись…
Грянул гром, и в комнате появилась саламандра. Полуослепший, я отшатнулся назад.
Ужасающе выросшая саламандра заполняла всю противоположную часть лаборатории.
Поверхности столов и скамеек начали дымиться.
— Ах, так! — от огня чуть не лопнули барабанные перепонки.
Свертальф взвился на верхнюю полку и опрокинул на паразитку бутылку с кислотой. Она этого не заметила.
— Та-ак! Маленькие влажные букашки, вы пытались превзойти меня!
Аберкромби и Джинни подняли свои волшебные палочки и выкрикнули несколько коротких слов. Заклинание трансформации.
Припав к полу в углу, я пытался хоть что-нибудь разглядеть сквозь клубы вонючего кислотного пара. И увидел: Джинни пошатнулась, а затем, спасаясь, отпрыгнула в сторону. Она явно поняла, что результат оказался не тот, которого ожидали.
Раздался дробящий все взрыв, в воздух полетели осколки стекла…
Меня прикрывало тело Грисволда, и волшебство всего лишь превратило меня в волка. Джинни стояла позади скамейки на четвере