— И все-таки я не понимаю, зачем было устраивать катастрофу? — уязвленно вопрошал глава департамента технической разведки, которому явно не по душе были подковерные игры, затеянные представителем ЦРУ.
— Неподвижная мишень лучше подвижной! — Родригес вальяжно закинул ногу на ногу. — К тому же самый надежный способ добиться желаемого результата — использовать старые, проверенные методы. Несмотря на весь технический прогресс, настоящие агенты могут дать фору любой технике, пусть даже самой навороченной, взращенной гениями биотроники. Кстати, Рамиро, чему мы обязаны вашим визитом? Насколько я себе представлял, кое-кто должен был остаться на сухогрузе и контролировать захват его изнутри.
Холодные глаза офицера кубинской разведки словно пронизывали насквозь людей, на которых он смотрел. Повернувшись к задавшему вопрос, он оскалил зубы в недоброй усмешке.
— Такие дела редко удается провернуть, не раскрывая себя. Я думаю, вам стоит увеличить мой гонорар, сеньор Родригес. Видели бы вы этого русского медведя, который чуть не пристрелил меня во время заварушки. Он все равно не дал бы мне больше свободно работать. А сражаться с ним не входило в мои планы. Пришлось уйти с судна.
— Твои деньги уже ждут тебя на счету в банке. Пока только половина, разумеется. Как и договаривались, — церэушник от души рассмеялся. — Так ты просишь прибавки за то, что испугался какого-то русского и сбежал?
— Я никогда никого не боялся, Диего. Даже тебя, — кулаки Рамиро сжались до белизны на костяшках. — А прибавка за то, что теперь сухогруз можно брать голыми руками.
Координаторы операции вопросительно посмотрели на него. Рамиро устало опустился на топчан. Его ярость сменилась утомлением от многомильного плавания, наконец взявшим свое.
— Если дела обстоят так радужно, как ты описываешь, то деньги будут, — осторожно начал Родригес. — Выкладывай.
Суарес прислонился к стене и прикрыл глаза. Смертельно захотелось спать. Хотя бы несколько часов, и он снова будет способен работать.
— Почти вся команда вместе с мальчишками из морской пехоты упокоилась с миром в затопленном трюме. Из оставшихся реальную опасность представляет лишь тот русский водолаз, о котором я говорил.
— Вся команда? — недоверчиво воскликнул молчавший до этого Ларнер.
— Если твой коллега, или кем он там тебе приходится, не верит, пусть сгоняет на сухогруз и убедится лично, — тихим, не предвещавшим ничего хорошего голосом произнес Суарес, продолжая беседу со своим нанимателем и даже не удостоив Ларнера вниманием. Тот скорчил презрительную мину.
— Мне нет необходимости таскать свою задницу по всяким утлым суденышкам, чтобы в чем-то убедиться. Мне обо всем будет известно и без этого. Причем в самое ближайшее время.
— У нас нет оснований сомневаться в твоих словах, дружище, — быстро вставил Родригес, гася разгорающуюся перепалку. — Я переговорю с кем нужно об увеличении суммы. Все, что ни делается, — все к лучшему. Но раз уж сложилась такая ситуация, я думаю, тебе снова придется вернуться на судно. Ты ведь еще не доиграл своей роли? К тому же лучше тебя никто не сможет руководить сумасбродными исламистами.
— Мне нужна пара часов отдыха.
— Я догадываюсь об этом, — понимающе закивал Родригес. — Отдыхай, конечно. Несколько часов у тебя есть. Акваланг будет ждать тебя на палубе. До гидроплана недалеко. Попрошу капитана незаметно подойти поближе.
Глава 13
В начальственном кабинете в глазах рябило от звезд на погонах, хотя людей собралось немного, не больше полудюжины. Это были не просто маленькие звездочки младшего офицерского состава и не звездочки покрупнее, какие носят старшие офицеры. Эти звезды блестели солидным адмиральским блеском. Были среди них и несколько генеральских, не менее лучистых, которые сияли на плечах специально примчавшихся на экстренное совещание представителей Генерального штаба. Но, несмотря на такое созвездие, обстановка в комнате была далеко не радостной, а, напротив, очень и очень пасмурной. Это хорошо было видно по лицам собравшихся.
— «Несчастный случай вследствие личной неосторожности и нарушения правил поведения на воде». Бред какой-то, — совершенно седой адмирал, возглавляющий совещание командного состава, отложил лист бумаги и снял очки. Устало потерев переносицу, он поднял покрасневшие от недосыпания глаза на притихших офицеров. — Это что же получается: военно-морской атташе России на Кубе, Виталий Иванович Збруйков, утонул по пьянке? Так, что ли, выходит?
Присутствующие хмуро слушали командующего Северным флотом. Голову поднял один из морских офицеров, сидящих на дальнем краю длинного стола, который стоял, по обыкновению, буквой Т.
— Действительно, чепуха какая-то. Я со Збруйковым лично знаком… был, — голос говорившего едва заметно дрогнул. — Не из тех он людей, чтобы просто так взять и под катер угодить.
— Это точно! — подтвердил его сосед по столу. — Уж чего-чего, а осторожности ему было не занимать.
— Что-то тут явно не так, — взял слово молчавший до этого контр-адмирал Сорокин. — Кубинцы откровенно мутят воду. Не думаю, что случившееся с нашим атташе можно зачислять в разряд трагических совпадений. Слишком странно все это. Со смертью атташе еще предстоит разбираться. Похоже, кому-то он мешал. И очень мешал, если произошло такое событие.
Присутствующие смотрели на Сорокина. Некоторые просто внимательно. Многие — с уважением. Все знали, что у контр-адмирала есть особый нюх в подобных делах и опыта у него хоть отбавляй. Окинув всех прищуренным взглядом, он продолжил:
— То, что сухогруз сел на мель, — досадно, но такое вполне вероятно. То есть могло произойти и без вмешательства кого бы то ни было. Я прав?
Моряки согласно закивали. Им ли не знать, что в море может случиться всякое. Стихия — она капризная дама, и не все от людей зависит.
— И в то, что связь могла испортиться, тоже верю. Но чтобы в одном из крупнейших портов мира не было судна, способного снять наш сухогруз с мели, — это, с моей точки зрения, извините, вранье. Дурят нам кубинцы головы, время тянут. Только вот для чего, пока неясно.
Один из генералов, специально прибывших на это экстренное заседание, прокашлялся и ответил:
— Мы через МИД и посольство попробуем надавить на Кубу. Но, судя по последнему нашему с ними общению, дело это вязкое и тягомотное. Всем своим видом они сейчас стараются показать, как обижены на Россию за то, что мы не оставили им эту базу.
— Меня даже не это больше всего смущает, — выслушав генерала, продолжил Сорокин. — Настораживает то, что в этом же районе произошел захват самолета террористами. По данным разведки, если я не ошибаюсь, около десяти мусульманских фанатиков вырвались на свободу, захватили американский гидроплан и болтаются сейчас где-то совсем рядом с нашим сухогрузом.
Молчаливый моряк с умными и грустно-спокойными глазами утвердительно кивал головой в подтверждение его слов. Это была информация, добытая по его каналам. И одному богу известно, каких трудов стоило ее добыть.
— Есть предложение: выслать на Кубу наш спецназ! — один из контрразведчиков, которого, видимо, обуревала жажда деятельности, бросил смелую идею. Реакция на нее была неоднозначной. Кто задумчиво стал потирать лоб, кто иронично усмехаться, а кто и согласно закивал. Молчал, обдумывая ситуацию, и седой адмирал. Тот, от чьего решения сейчас многое зависело.
— Самолет до Кубы летит четырнадцать часов. Больше полусуток. Плюс сборы и организация вылета — тоже пара часов. За это время может случиться всякое, — начал вслух рассуждать Сорокин, чтобы дать командующему время подумать и принять правильное решение. — И потом, по нормам международного права наш спецназ не имеет права действовать в территориальных водах Кубы. Это могут расценить как военное вторжение на территорию суверенного государства. Возможен грандиозный международный скандал. А отношения с Гаваной и так не самые радужные.
Повисло тягостное молчание. Что-то нужно было решать. Ситуация осложнялась еще и полным отсутствием конкретной информации. Что случилось с судном, есть ли потери, в каком состоянии груз — никто не мог сказать. А связь катастрофы с кубинцами или с беглыми талибами — всего лишь догадки.
— А что там ваш человек? — задал наконец вопрос самый главный из присутствующих. — Вы говорили, что он надежен и опытен. Сможет он контролировать ситуацию в том случае, если все пойдет, как в наших худших предположениях?
— Если он еще жив и находится на судне, то у нас будет время для разрешения ситуации даже при самом плохом раскладе, — сокрушенно вздохнул Сорокин. — Но в том-то и дело — с ним связи тоже нет.
— А что, если наши дипломаты в Гаване зафрахтуют частное судно и просто сходят к сухогрузу? — предприимчивый контрразведчик продолжал генерировать идеи. — В конце концов, может, там есть раненые и им нужна медицинская помощь?
— Вся беда в том, что в связи с угоном самолета в этом районе резко ограничили перемещения всех судов. Для того чтобы выйти в море, теперь необходимо получить дополнительное разрешение от кубинских военных, а они его, разумеется, далеко не всем дают.
Снова повисла утомительная пауза. Все ждали решения адмирала. И он их не разочаровал. Сурово сдвинув седые брови, он тоном, не терпящим никаких возражений, отчеканил:
— Высылаем спецназ.
Эта короткая фраза произвела эффект спущенного курка, когда напряженная до этого пружина наконец распрямилась и весь механизм пришел в движение.
— У Генштаба есть возражения по этому поводу?
Генералы переглянулись. Опасная это была затея и авантюрная до мозга костей. Впрочем, как и все, что привело к необходимости принимать такое решение.
— Я считаю, — после некоторого обдумывания ответил сухощавый мужчина с погонами генерал-лейтенанта, — что высылать спецназ нужно, и как можно скорее. А пока они будут в пути, мы постараемся добиться согласия более высоких инстанций. В противном случа