ния, — бережно пряча фотоаппарат, сказал он. — Сейчас пойду и займусь этим.
Араб положил руку на плечо собравшемуся уже было идти кубинцу:
— Не спеши, амиго. В эфир с обращением выйду я.
Суарес остановился и исподлобья глянул на него.
— Какие требования выдвинешь?
— Американцы должны выпустить всех пленных с военной базы в Гуантанамо, иначе мы собьем первый появившийся в небе пассажирский самолет.
Мохаммед закончил фразу и ждал реакции кубинца. Тот немного помедлил с ответом, прикидывая в уме, чем ему может быть выгодна эта незапланированная инициатива экстремистов. Особых претензий к предлагаемым требованиям у него не было, он и сам собирался заявить что-то подобное. А вот то, что бдительный араб будет некоторое время занят переговорами, было Суаресу на руку. Ведь появлялся неплохой шанс тихо заминировать комплекс и незаметно уйти с сухогруза.
Экстремисты после его манипуляций с ракетами стали относиться к нему с уважением. Он рассчитывал без особого труда заморочить им головы и установить припасенную мину. А вот этот глазастый командир мог действительно помешать его замыслам. Поколебавшись секунду, он растянул губы в дружеской улыбке.
— У нас ведь общее дело! Ты и вправду лучше сможешь втолковать американцам, что им не стоит рыпаться.
— Командир! Командир! Сюда! — вдруг послышался возглас мадана, который должен был смотреть за самолетом.
Схватившись за оружие, оба кинулись на зов. Когда они добежали до бака, их глазам открылась странная картина. Самолет, прежде надежно пришвартованный к сухогрузу, тихо дрейфовал, все больше удаляясь от судна. Трос, которым он был прикреплен, свободно болтался на волнах, не будучи перетертым или перерезанным. Мохаммед схватил мадана за грудки и тряхнул его так, что тот выронил из рук автомат. Свирепо тараща на него свои ледяные глаза, он зашипел ему в лицо:
— Кто это сделал? Я тебя спрашиваю!
Бледный как полотно парень отчаянно замотал головой. Мохаммед снова тряхнул его:
— Что ты молчишь? У тебя ведь есть язык? Нет? Если сейчас ты мне не ответишь, то он тебе больше не пригодится — я сам вырву его из твоей глотки и заставлю сожрать!
Онемевший от страха боевик судорожно сглотнул и выдавил из себя, заикаясь:
— Н-никого н-не было! О-он… Он сам от-вязался…
Мохаммед швырнул его на пол и придавил к палубе коленом свалившееся как мешок тело. В его руке сверкнуло лезвие ножа.
— Сам, говоришь?! — из превратившихся в щелочки прорезей глаз Черного Тигра в бедного мадана впивались ледяные молнии.
— Оставь его, — смиренно попросил Рамиро, перегнувшись через леера и пытаясь рассмотреть, что творится на гидроплане. — Этот болван наверняка ничего не видел. Судя по целому тросу, он вполне мог развязаться и сам. Лучше давай придумаем, как вернуть самолет. Скоро стемнеет.
Глава 24
Дверь, соединяющая грузопассажирский отсек с кабиной пилота, бесшумно распахнулась. Американский морской пехотинец вздрогнул от неожиданности и вскочил на ноги. Сидящие на полу пилот и лоцман только и успели раскрыть рты от удивления. Особенно поразился и даже неожиданно для себя обрадовался кубинец — на пороге кабины стоял русский моряк Сергей Павлов. Одетый только в мокрые шорты с карманами на «молниях», он окинул оценивающим взором находящуюся в салоне компанию. Увидев лоцмана, невесело улыбнулся:
— Я думал, ты уже кормишь рыб.
— Я то же самое думал про тебя, Павлов, — растянул распухшие губы в подобие улыбки Фернандо. — Познакомься, это те самые американцы, у которых отобрали их самолет.
Пилот и морпех недоверчиво молчали. Кубинец, словно на званом вечере, продолжал знакомить присутствующих друг с другом:
— А это — Павлов, моряк с российского сухогруза.
Сергей вошел в салон и аккуратно защелкнул за собой дверь. Расстегнув карман, он положил туда специальную ручку, только при помощи которой и можно было теперь выбраться наружу. Пилот, осознав наконец, что к ним в лице этого русского пришло освобождение, о котором они уже и не мечтали, встал с пола и, держа перед собой скованные руки, заговорил:
— Само провидение послало вас к нам на помощь! Это же просто чудо! Вы не представляете, что нам пришлось пережить!
— Отчего же, прекрасно представляю, — ответил Сергей. — Сядьте на свои места, чтобы вас не было видно в иллюминаторы.
Американцы молча опустились на пол и стали ждать, что он им скажет. Присев рядом на одно колено, Сергей вгляделся в разукрашенные побоями лица. Требовать от этих людей еще большего героизма как-то не поворачивался язык. Но кто-то же должен был ему помочь.
— Мне нужна ваша помощь, — сказал он, стараясь придать своему голосу такое выражение, будто речь идет о каких-нибудь пустяках. Пленники экстремистов таращились на него во все глаза. Ведь это они ждали от него подмоги. Поняв, что надо прояснить ситуацию, он продолжил: — Сухогруз захвачен террористами. Из команды, судя по всему, остался я один. На борту было оружие, и теперь арабы хорошо вооружены. Вы — моя последняя надежда…
Морской пехотинец не дал ему договорить до конца:
— О чем ты говоришь! Мы и сами рады смотаться отсюда! Давай отыщем запасные ключи и отстегнем для начала эти чертовы браслеты. А потом мой план прост, как вареная тыква: заведем двигатель и улетим, дальше нас подберут наши, — он запнулся, посмотрев на кубинца, — я имею в виду — американцы.
Сергей отрицательно покачал головой.
— Вы не поняли. Простите, парни, но я не имею права оставить сухогруз этим тварям. Я отвязал гидроплан, скоро они это заметят и будут здесь, — Полундра сделал паузу, ища в глазах пленников поддержки. — Надо их захватить, вооружиться, тогда можно будет отбить корабль.
У пилота потихоньку отвисла челюсть. Отбить корабль! Да он кто, Рэмбо, что ли? Сюда надо вызывать как минимум роту «морских котиков», а перед этим хорошенько проутюжить все ракетами. Русский точно свихнулся от жары или стресса. Словно читая его мысли, голос подал морской пехотинец:
— Ты хочешь угробить и себя, и нас заодно! Их же целый десяток! И ты сам говорил, что полно оружия!
— У меня нет другого выхода, — пожал могучими плечами Сергей. — Если вы не хотите участвовать, то хотя бы не мешайте, договорились?
У сидевшего в углу кубинца от этих разговоров тихо поехала крыша. Сражаться вместе с русскими против террористов — еще куда ни шло. Но воевать рука об руку с американцами! Это было выше его революционного понимания.
— Подумайте, — Павлов ловко разрезал веревки, связывающие пленников, и расстегнул наручники запасными ключами, найденными в пилотской кабине. — Если ничего не делать, вы скоро станете им не нужны, и они вас убьют. А так появляется шанс выбраться.
— Вы как хотите, а я — пас! — сказал морпех, разминая затекшие запястья.
Пилот, долго о чем-то размышлявший, тронул Сергея за плечо.
— От меня вам все равно никакого толку, я никогда не воевал, — признался он. — Единственное, чем могу помочь, так это пилотировать самолет, если у вас все получится.
— И на том спасибо, — усмехнулся Полундра, оглядел шатающегося лоцмана и вздохнул — тот еще не отошел от удара. — Из тебя тоже вояка никакой! Ладно! Сидите тихо и не высовывайтесь…
Мохаммед решил взять с собой на гидроплан Суареса, так, на всякий случай, и одного из бывших солдат иракской армии. Наказав остальным в случае чего прикрывать их с борта, он вместе со своей командой спустился в резиновую лодку. Отправив кубинца на нос, а араба посадив на весла, он уселся на корме, держа в руке «стечкин». Лодочный мотор включать не стали — до цели не так уж далеко, да и слышно ничего за его шумом не будет. Лодка не спеша двинулась в направлении отплывшего уже на приличное расстояние гидроплана. В наступающих сумерках он казался громадной раненой птицей, распластавшей свои крылья над водой. Но плывущим на лодке было не до сравнений. Вглядываясь в силуэт самолета, они пытались уловить какое-либо движение внутри его фюзеляжа.
Подобравшись к поплавку, Рамиро ухватился за него рукой и подтянул лодку, одновременно отточенным движением наматывая конец на приделанный для этой цели гак. Бывший солдат первым вскочил на поплавок и присел, оглядываясь. Стояла тишина. Распахнув люк, ведущий в кабину, Рамиро поводил из стороны в сторону стволом автомата. Никого не было. Дверь в салон заперта. Расслабившись, он громко позвал Мохаммеда и уселся в кресло, придвинувшись к рации. В кабину вошел командир экстремистов и вопросительно посмотрел на Суареса.
— Все в порядке, — ответил тот, поудобнее располагаясь в кресле. — Наверное, трос отвязался. Такое бывает иногда, если вязать узлы не умеют.
Мохаммед прошел к месту второго пилота, бросив через плечо иракскому партизану:
— Проверь пленников.
Устраиваясь рядом с Суаресом за рацией, он проворчал:
— Зря мы их сразу не прикончили.
Экстремист с автоматом наперевес подошел к двери и нажал на ручку. Приоткрыв ее, он исчез в дверном проеме.
— Что там у тебя? — наблюдая за уверенными действиями Рамиро, крикнул Мохаммед своему боевику.
— Все нормально, — после некоторой паузы послышался его сдавленный голос. Командир экстремистов и кубинец настороженно переглянулись и, не сговариваясь, бесшумно поднялись с кресел.
— Возвращайся! — приказал Мохаммед.
Двери в грузовой отсек распахнулись, и боевик неуверенно шагнул в кабину. В спину его подталкивал стволом его же автомата тот самый русский.
— Сложить оружие! — по-английски приказал он.
На долю секунды все замерли. Мохаммед встретился глазами со здоровенным смельчаком. В них читалась лишь спокойная решимость, какую нечасто доведется увидеть в такой ситуации. Поняв, что совершил непростительную ошибку, Черный Тигр на ощупь перевел флажковый предохранитель-переключатель огня «АПС» на отметку «авт» и нажал на спуск, прижав «стечкин» к бедру. Девятимиллиметровые пули ударили в грудь бывшему солдату иракской армии, отбросив его назад, на ловко прикрывшегося им русского. В то же мгновение загрохотал, закладывая уши в тесной кабине, «АКС» Рамиро.