Он вытащил из внутреннего кармана пиджака карманную камеру. Маленькая черная коробочка скользнула в рукав пиджака. Не было причин втягивать в это дело Ивена.
В другую руку он взял пиво и бесшумно пошел между столиками, посматривая по сторонам.
Кай Кнудсен сидел к нему спиной. Он мог бы заметить Петера, если бы резко повернулся к нему лицом. Рядом пустой стол, плотно уставленный бутылками и стаканами. Их владельцы скорее всего танцевали. Франк поставил пиво и сделал два снимка, якобы поправляя рукав пиджака. Старый фокус!
Вскоре после этого незнакомец покинул зал. Чуть позже расплатился Кай Кнудсен и вышел из «Зулубара». Петер Франк последовал за ним.
Половина первого ночи. Вокруг мало машин. В основном такси, предпочитающие ехать в центр. Кай Кнудсен туда и направился. Петеру было не очень уютно следовать за ним на расстоянии в двести метров. По всей видимости, Кай не собирался домой. Он объехал вокруг рынка на Меллегаде, а затем свернул на маленькую боковую улицу.
Франку пришлось оставить машину на Меллегаде. Он успел вовремя завернуть за угол и увидел ворота, в которые вошел Кай Кнудсен.
Было прохладно. Он оставил пиджак в машине и тотчас замерз в тонкой рубашке. Но работа такого рода лучше выполнялась без лишних предметов одежды.
Франку сейчас не пройти испытание на содержание алкоголя, а холодный ветреный вечер способствовал общему недомоганию. Он заставил себя собраться с духом. Ворота вели в «Мастерские П. Касперсена», но во дворе находились еще гаражи и вход в квартиры.
Кругом было темно, лишь в окне второго этажа горела лампа. Франк постоял, прислушиваясь, пытаясь определить, куда исчез Кнудсен.
Вдруг в подвальном помещении за спущенными гардинами зажегся свет. Слабым конусом он пополз вверх по окну, а Франк скатился в яму перед окном.
Сидя на холодном цементном полу, прижавшись спиной к боковой стенке, сквозь щели в жалюзи он увидел Кая. Разглядел груду ящиков и пару телевизоров. Понял, чем занимается Кай Кнудсен. Это и есть тайник Ове Томсена или другого укрывателя краденого. Ценность фотографии в кармане поднялась.
Подвал, который они бы сами никогда не нашли, хранил, без сомнения, всевозможные ценности от телевизионных приемников до паспортов, чековых книжек и ценных бумаг на предъявителя, которые были в огромной цене в порту.
Франк поменял позу. Скорее всего сегодня должны принести или унести товар. Проклятая холодная августовская ночь. Подумать только, что только два дня назад стояла дикая жара. Типично датский климат.
Франк взглянул на светящийся циферблат. Двадцать минут третьего. Борьба со сном истощила силы. Он прошелся пару раз по двору, чтоб согреться, но не посмел бросить пост на длительное время. Пересчитал окна, подсчитал в квадратных метрах площадь двора, прикинул, какое количество людей может жить в доме, сколько бутылок, сигарет, телевизоров и банковских чеков может оказаться в подвале. Проверил, может ли перечислить без запинки десять игроков из западногерманской команды. Потом попробовал за полминуты назвать имена десяти вратарей, потом десяти правых защитников, и т. д. Он считал вслух, чтоб не заснуть, и как заклинание бормотал: Юнгханс, Бурденский, Кнейб, Клефф, Каргус, Нигбур, Хелльстрем, Хейнце, Даниэль, Рохледер.
В половине третьего во двор въехал автофургон, и Франк не успел вовремя выбраться из ямы. Кай Кнудсен выскочил первым.
Петер Франк почти распластался на стене. Его было достаточно хорошо видно в темноте, но для этого нужно взглянуть вниз.
Двор опустел. Кай и водитель шли в дом. Франк затаился. Склад был найден, но интересно, сумеют ли они схватить парней с поличным.
— Еще круг, — сказал незнакомец, спускаясь в подвал. Молодой голос. Парню явно не больше восемнадцати-девятнадцати. Вероятно, один из наивных и трудных ребят, не сумевших сразу после школы найти место в обществе. Таких легко заманить.
Франк выпрыгнул из ямы, записал номер машины, пробежал пятьдесят метров до угла Меллегаде. Из телефонной будки позвонил в отделение. Потребовал двоих.
Потом побежал обратно, и впервые за два последних часа согрелся. Подождал у двери в подвал, пока она не открылась и не показался незнакомый шофер, возраст которого абсолютно точно был им угадан.
Может, потому, что начиная с понедельника Франка дважды били и дважды калечили, он первым нанес шоферу точный удар справа. Тот согнулся пополам. Франку удалось скрутить ему руки. Все произошло в дверях. У Кая Кнудсена не было возможности ни вмешаться, ни удрать самому. К тому же он узнал Франка и не хотел, чтобы дело оказалось сложнее, чем было на самом деле. Он предупреждающе вытянул перед собой руки и спокойно уселся на стул.
Франк покинул подвал, предоставив коллегам вести обыск. Теперь предстояло узнать, что за человек был с Каем Кнудсеном в «Зулубаре».
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
По всем данным, дело Эрика Смедера шло к концу. После трех суток лихорадочного нетерпения все остановилось. Рапорт за рапортом легли в папку. Адольфсен вернулся из Оденсе, не имея никакой информации, кроме той, что Бо Смедер продолжал работу разъездного агента фирмы мужской одежды. Эрик Смедер оставил сыну 140 тысяч крои в падежных бумагах. Сын таким образом освобождался от огромной зависимости и изматывающих поездок в Эгесхавн. Против него улик не было. Эгон Кратвиг продолжал ежедневные послеобеденные прогулки. Против него улик тоже не было. Йоргена Тофта вернули к исполнению его прямых обязанностей.
15 сентября Анна Нильсен сделала следующее сообщение:
«Уголовная полиция Эгесхавна произвела тщательное расследование дела о гибели 55-летнего начальника отдела кадров Эрика Смедера, состоявшейся в понедельник 27 августа. В данный момент полиция имеет все основания заявить, что не найдено ни одного факта, который дал бы повод сомневаться, что речь идет не о самоубийстве».
Самоубийство с высотных домов — дело привычное, поэтому газеты спокойно напечатали оповещение. Полицию оставили в покое, как и следовало ожидать, ради историй более занимательного характера.
Шеф полиции вздохнул с облегчением, когда Анна объявила о прекращении на данный момент дела Смедера.
Клейнер должен был признать, что комиссар приняла поражение с достоинством. В последние дни Анна заметно оживилась и повеселела. Она выглядела довольной и спокойной, и все повседневные, обычные дела решала безупречно. Клейнер вынужден был прийти к более оптимистичному выводу во время возвращения домой на велосипеде. Из Анны Нильсен может получиться превосходный комиссар. Через определенный срок, конечно.
Петер Франк был очень занят. Он участвовал в деле о подвале. Ему удалось не только опознать благородного господина из «Зулубара», как одного из самых известных в городе квартирных маклеров. Он даже сумел схватить его с поличным. Ловушка оказалась умело расставленной.
Франк, по существу, сам вел дело, так как Анна и Клейпер были заняты другими задачами. Они с удовольствием выпили с ним бутылку фруктового вина, когда маклера наконец посадили в тюрьму.
В последнюю неделю сентября Арнольд и Марта Клейнер провели краткий отпуск в Греции, где он, по собственным рассказам, убивал время в ближайших барах, а Марта любовалась дворцами и мраморными мужчинами. Анна заподозрила Клейнера в том, что он все-таки разделил с женой удовольствие культурной программы. Когда она прямо об этом заявила, тот не особенно протестовал.
Заголовки в «Эгесхавн Тиденде», как всегда, отличались и новизной, и пристрастием к традициям.
Урожай был хорошим, число туристов на Вестеро и в Эгесхавне превзошло ожидаемую цифру и было на 10 процентов больше, чем в прошлом году. Но директор туристического бюро на Вестеро опасался следующего плохого лета. Служба погоды обещала жару только в раннем июне и в конце августа. В остальное время — дождь и ветер.
Бедные журналисты! Им ведь надо было ежедневно чем-то заполнять тридцать две страницы газеты.
Но самые крупные дебаты велись не вокруг урожая или туристов, а вокруг возможности превращения Эгесхавна в центр нефте- и газопровода с Северного моря. Это ожидалось через несколько лет. Перспективы того, что Эгесхавн станет вариантом норвежского Ставангера, были слишком обнадеживающими. Другие смотрели скептически на идею в целом.
Стремление правительства и парламента повысить цены на алкоголь, сигареты и бензин вызвало хоть и недолгий, но протест среди большинства, которое должно в жизни считаться с экономическими факторами. Это, видимо, коснулось и журналистов из «Эгесхавн Тиденде». Число страниц каждого выпуска упало до двадцати восьми, в то время как спорту было отдано места вдвое больше обычного.
Йеппе приехал на уик-энд. Все прошло прекрасно. Он жил в гостиной. Они относились друг к другу с уважением, непринужденно болтали за ужином, и даже посетили музей рыболовства. Йеппе отбыл в воскресенье после обеда.
Пер летал в Копенгаген каждую вторую субботу. Такой ритм предложил сам мальчик. К тому же он мечтал с отцом провести каникулы. Они собирались в туристический поход в Норвегию. Новая дама Йеппе должна была остаться дома.
Анна приняла приглашение Нильса Олесена в субботу на кофе, когда Пер уехал в Копенгаген. Отплыла в два часа дня на пароме, дала уговорить себя остаться на ужин и с трудом успела на обратный десятичасовой паром.
Непрерывно болтая, они совершили часовую прогулку вдоль моря. Выпили за ужином хорошего красного вина, и Анна почувствовала себя настолько отдохнувшей, что обняла и быстро поцеловала Нильса в щеку, когда он провожал ее на паром.
В следующий четверг он пригласил ее и Пера в кино. Они смотрели американский фильм о войне во Вьетнаме. Потом за чашкой кофе все трое оживленно обсуждали фильм. Три часа им показывали веселые развлечения. Вопрос в том, что такое настоящий фильм о войне? Как он должен изображать войну?
Анна написала длинный рапорт о молодежной преступности в Эгесхавне за пять лет. Шеф был настолько удовлетворен работой и ее выводами, что ассигновал деньги на консультанта — специалиста по статистике, который должен был помочь Анне с окончательными выводами. Это была не бог весть какая сумма, и они попросили еще субсидию. Таким образом, выпускник факультета общественных наук получил трехмесячную работу в полиции Эгесхавна.