— Ты в порядке? — настороженно поинтересовался я.
— …нет… — донёсся до меня едва слышный ответ. — …я идиотка…
Несколько секунд я крутил в голове эту фразу, пытаясь удостовериться, что мне не послышалось. Прозвучало чётко. Вот ещё ко всем перипетиям сегодняшнего дня мне не хватало самобичеваний великой княжны. И почему она с этим не отправилась к Мишелю?.. Впрочем, женская душа — потёмки. Тем более когда речь идёт об Анне Александровне.
— По-моему, ты себя с кем-то путаешь, — осторожно возразил я. — Может, всё-таки расскажешь, что произошло? Ты… поссорилась с Мишелем? — дошло вдруг до меня.
Была, впрочем, ещё возможность ссоры с Надей, но в этом я сомневался. Моя сестра, может, и не была величайшим гением всех времён и народов, но забыть о том, что общается с царственной особой, не смогла бы даже в горячечном бреду. А следовательно, ни о каких ссорах не могло быть и речи. А вот с Мишелем, который видел в великой княжне всего лишь симпатичную сокурсницу, — запросто.
Анна вдруг задрожала всем телом и словно переломилась. Резким движением уронила голову в ладони и заплакала. Тихо так, будто даже в истерике боялась привлечь к себе внимание.
Ну, приплыли… Ладно, Мишелю я пистона потом отдельно вставлю. Вряд ли он так уж серьёзно накосячил, но для профилактики не повредит. А пока надо успокоить и выслушать пострадавшую сторону.
Я придвинулся ближе, одной рукой приобнял беззвучно рыдающую великую княжну, и та вдруг безо всяких колебаний прижалась ко мне, чуть ли не легла. Я тут же огляделся — нет ли нежелательных свидетелей подобного проявления слабости. Конечно, мне доверяют и в тайной канцелярии, и в императорском дворце, но всё же… Вряд ли мне стоит светить тем фактом, что у меня на груди рыдала дочь императора. Дружба дружбой, а будь у меня дочь — я… Ну, даже не знаю, как бы я отреагировал в такой ситуации.
— Мишель что-то не то сказал? — предположил я, осторожно погладив Анну по голове. — Или сделал?
Рыдания к тому моменту поутихли. Великая княжна взяла себя в руки и подняла на меня заплаканные глаза. Так близко наши лица не оказывались даже во время танца. Я почувствовал её дыхание у себя на губах.
— …он чужой…
— …в каком смысле?.. — Я как будто заразился от неё манерой разговаривать.
— …ты сегодня чуть не погиб… — лепетала Анна. — …ты мог погибнуть!..
— У меня это запросто, — легкомысленно кивнул я. — А Мишель-то при чём?
— …он хотел меня поцеловать…
Ну, чего-то такого я и ожидал. Осталось лишь протянуть какую-никакую логическую цепочку между сим фактом и очередным покушением на мою скромную персону.
— …но мне просто было легко с ним разговаривать…..с тобой — тяжело…
— Значит, вам хорошо друг с другом, — заключил я. — Мишель просто немного поспешил, и…
И — да, в силу происхождения, он для великой княжны — даже близко не пара. Но об этом я упоминать не стал, оборвал себя. Проблемы в данном случае лучше решать по одной. А поскольку слёзы передо мной эта девушка лила именно как девушка, а не как великая княжна, я и решил начать от простого.
— …нам…..хорошо…..друг с другом… — повторила Анна. — …как с Борисом…
Я не сразу вспомнил, что Борис — это её брат. С которым они дружно сдвинуты на почве книжек.
— Ясно, — улыбнулся я. — Ну, так бывает. Я поговорю с Мишелем, не волнуйся.
— …я потратила столько времени на человека, который мне безразличен…..просто потому, что так легче…..а тем временем тот человек, который снится мне каждую ночь, мог умереть…
Если бы меня в этот момент огрели по затылку кувалдой, я был бы ошеломлён меньше. Нет, конечно, я, мягко скажем, догадывался, что Анна мне симпатизирует. Но был уверен, что ей, для того чтобы заговорить об этом со мной, духу не хватит никогда в жизни. Да так бы, наверное, и было, но… Не было бы счастья, да несчастье помогло.
Я приоткрыл рот, но не знал, что сказать, и Анна расценила это движение по-своему.
Сложно передать всю ту бурю эмоций, которую я ощутил, когда её губы коснулись моих. Когда тебя целует девушка, равнодушным ты остаться в принципе не можешь. Но тут многое было завязано на то, кто эта девушка.
И что мне было делать? Оттолкнуть её, окончательно растоптать её чувства?
Я понятия не имел, как лучше, и просто отправился по пути наименьшего сопротивления. Просто ответил на поцелуй, который быстро утратил остатки невинности и сделался… настоящим.
Сначала одна ладонь княжны коснулась моего лица, потом — другая. Я положил руки ей на плечи.
Вдруг она отстранилась, тяжело дыша. Видимо, это был самый что ни на есть первый поцелуй, и Анна, в шоке от собственной храбрости, задержала дыхание.
Но не только это послужило причиной одышки.
— …нет… — прошептала она. — …это ведь не я…..ты видишь не меня…
— Я вижу тебя, — возразил я.
— Эта проклятая личина! — закричала Анна. — Ты сейчас целовал не меня, а свою… свою…
Слёзы вновь брызнули у неё из глаз. Я потянулся к Анне, но она вскочила. Попыталась что-то сказать, но не совладала с дыханием и слезами. Получился слабый писк, который, видимо, её и доломал. Великая княжна со всех ног бросилась ко входу в отель.
Теперь настал мой черёд уронить лицо в ладони.
— ******, — тихо произнес я слово, которого знать мне не полагалось по праву рождения.
Но ни одно из тех слов, что я должен был знать, как аристократ, здесь не годилось.
Подумать только — а ведь я мог тихо и спокойно помереть, когда меня расстреляли. Лежал бы сейчас в могиле, и голова не болела бы вообще ни о чём. Чёрт же дёрнул отвечать на зов деда!
— Так, ладно, — пробормотал я, не отнимая рук от лица. — Ты же воин. Соберись! Не все битвы происходят на полях сражений.
Ситуация вышла за пределы маразма. Это — минус. А плюс — то, что завтра мы отсюда уезжаем. И всё закончится.
Теперь мне нужно отыскать Надю и любыми путями поговорить с нею наедине. Объяснить всё как есть. Пусть подключит какую-нибудь девчачью магию, успокоит свою соседку. Конечно, Надя будет в шоке и наорёт на меня… Ну да чёрт с ней, я и сам в шоке от случившегося.
А Мишель… Мишель, честно говоря, последнее, о чём следует переживать. Он, по крайней мере, мужик. И пусть в этом мире слово «мужик» означает немного не то, что в моём — сути дела это не меняет.
Конечно, даже если Надя проявит чудеса убедительности, сложно будет предсказать последствия всей этой истории для рода Барятинских в целом и для меня лично. Пожалуй, стоит как можно скорее себя обезопасить. Насколько мне известно, дед после той истории с подарком, который я должен был вручить великой княжне, уже начал копать в этом направлении. Появились у него и тайники с деньгами и поддельными документами, и доверенные люди, и оформленные на чужое имя дома. Не приведи Господь, конечно, всем этим воспользоваться, но хорошо, что всё это есть.
Немного успокоив себя этими мыслями, я встал. В решительной готовности начать разгребать кучу проблем, свалившуюся на меня, сделал шаг…
И тут в отеле громыхнул взрыв.
Я бросился бежать. Паника попыталась захлестнуть мозг, но была отшвырнута в дальний угол.
Взрыв. Взрыв, чёрт побери! Что это может значить?
Из открытых дверей отеля валил чёрный дым. На крыльце кашлял, обливаясь слезами и соплями, швейцар.
— Что случилось?! — крикнул я.
— Взорвали! — простонал швейцар.
Спасибо, кэп, без тебя я бы не догадался.
— Выходил кто?
Но швейцар зашёлся в очередном приступе кашля, который согнул его пополам, и как собеседник исчез абсолютно. Махнув рукой, я задержал дыхание и ворвался внутрь.
Моё особенное зрение, заточенное под темноту, недурно справлялось и с дымом. Я обнаружил недалеко от входа лежащую девушку, подбежал к ней, перевернул на спину.
Нет, это не совсем девушка, меня просто сбило с толку платье. Это — Агнесса. Она тут же пришла в себя, щурясь, вгляделась в моё лицо.
— Константин… Ал… — Она закашлялась.
— Да помню я своё имя! — прорычал я. — Что за херня происходит?!
Грубое слово сработало лучше, чем ведро холодной воды, выплеснутое в лицо.
— Княжну похитили! — сипло произнесла Агнесса. — Задний ход…
Я бросился к чёрному ходу, расталкивая кашляющие фигуры, ощупью пробирающиеся к парадному.
Надя, Кристина, все ребята… Чёрт! Ну не могу я быть в десяти местах одновременно!
Толкнул дверь с надписью «Только для персонала», влетел в пустой коридор, где почти не было дыма. Пулей пронёсся через него и практически выбил ещё одну дверь. В лёгкие ворвался свежий чистый воздух, и только сейчас я закашлялся.
За низким заборчиком взревел мотор. Я сбежал с крыльца, пересёк крохотный задний дворик, толкнул плечом калитку и оказался на дороге как раз вовремя, чтобы увидеть московский номер «Чёрного Призрака» — который, поднявшись на дыбы, рванул вперёд.
Я поднял руку, готовый разнести его магией вдребезги, но не сделал ничего.
Внутри автомобиля была великая княжна. Я успел заметить её лицо — пока ещё лицо Полли — прижатое к заднему стеклу. Распахнутые в ужасе глаза и рот, раскрытый в неслышном крике.
«Призрак» одолел на дыбах метров двадцать, наверняка перепугав даже пассажиров. Потом рухнул на дорогу всеми колёсами, немного попетлял, ловя свою полосу, и улетел прочь.
Секунду я стоял на опустевшей дороге, глядя ему вслед. Потом побежал обратно в отель. Там уже открыли окна, дым выветривался. Я отыскал Агнессу, которая доползла до кресла и теперь сидела, привалившись спиной к нему, вся красная от кашля. Пыталась прикрыть руками рот. На тыльной стороне ладоней я заметил следы ожогов.
— На воздух иди, дура, — прорычал я, сгрёб её в охапку и поволок наружу.
Там, у крыльца, росла толпа. Дым не успел просочиться на верхние этажи, но панику всё равно на всякий случай подняли. Я не обратил внимания на присутствующих. С учётом обстоятельств, всё сделалось неважным, и конспирация больше не имела смысла.
— Витман! — крикнул я, тряхнув Агнессу.