Я, шипя сквозь зубы от боли, поднялся на ноги. Кости целы, артерии не задеты, даже рана почти не кровит. По счастью, арматурина оказалась тонкой и без куска бетона — просто оконную решётку разорвало на части, и обломок прута угодил в меня.
Кашляя, я окинул взглядом завод. Собственно, никакого завода передо мной уже не было, была лишь груда дымящихся развалин. Даже забор не устоял… Тут почему-то у меня в голове мелькнула скорбная мысль о резиновом коврике из машины Федота — опять у него из-за меня сплошные убытки, даже жалко мужика.
Я сплюнул, поймав себя на такой дурацкой мысли, и понял, что звука плевка не слышу. И вообще, не слышу ничего — лишь своё размеренное сердцебиение. Неслабо контузило, давно такого не было… Впрочем, это у Капитана Чейна давно не было, у него организм и не к такому привык. А вот тельце Кости Барятинского ещё немного нервничает. Ну ничего, какие наши годы. Наловчимся и мы авиабомбы на завтрак жрать, запивая нитроглицерином…
Ладно. Что совершенно точно понятно — так это то, что отсюда надо валить, и чем скорее — тем лучше. Пока я не могу толком оценить, насколько сильно переохладился, валяясь на снегу. Судя по кучности дыма над обломками, пролежал не дольше нескольких минут. Но тут ещё контузия, ранение, кровопотеря… В общем, мне срочно нужно попасть в тёплое место, где какой-нибудь надёжный человек вытащит из меня арматурину и заштопает дырку. А я знаю только одно такое место и одного такого человека. Но поскольку Федот наверняка, увидев фейерверк, слинял (если не слинял, то я буду сильно сомневаться в его адекватности) — добираться до клиники баронессы Вербицкой придётся на своих двоих. Та ещё задачка…
Повернувшись, я замер.
Сирены, должно быть, надрывались вовсю, и делали это уже давно. Но слух у меня пропал начисто — поэтому приближение с тыла осталось незамеченным. И я даже упрекнуть себя в этом не мог. Конечно, в таком состоянии меня можно было брать голыми руками.
На частично заваленном обломками заснеженном пятаке перед ныне несуществующим заводом встали, одна за другой, три кареты скорой помощи. Фельдшеры и врачи высыпали наружу и смотрели на меня, разинув рты.
Впереди всех стояла Клавдия. Бледная, с широко раскрытыми глазами. Её губы шевельнулись. Я угадал по их движению: «Костя».
Улыбнулся и взмахнул здоровой рукой.
— Сюрприз! — сказал я и сам себя не услышал. Наверное, слишком громко сказал — все вздрогнули.
От носилок я категорически отказался. В «скорую» влез сам. Сидел там рядом с Клавдией, которая держала меня за руку. Поскольку кроме меня потерпевших не оказалось, весь прочий медицинский отряд развернулся восвояси. Пока мы ехали, мимо нас пронеслось несколько экипажей с мигалками другого рода. Полиция зашевелилась… Ну и хорошо, пусть делом займутся. Главное, что меня на месте происшествия не застанут.
В клинике Клавдия провела меня в смотровую и закрыла дверь. Я прилёг на кушетку. В голове шумело, хотелось спать. Ещё и тошнота подкатила. Руку с торчащей из неё арматуриной пристроить получилось с трудом.
Клавдия подошла ко мне. Разрезала рукав, осмотрела повреждения, смерила взглядом ржавый прут. Что-то сказала. Я опять попытался прочитать слова по её губам.
— Хочешь распилить?
Клавдия кивнула.
— Не надо. Просто вытяни.
«Будет очень больно», — угадал я по губам. И, не удержавшись, фыркнул:
— Больно, Клавдия Тимофеевна, это влюбиться безответной любовью. А железку из плеча выдернуть — это так, смех один.
Клавдия чуть покраснела, но решилась. Взялась обеими руками за конец арматуры. Посмотрела на меня, будто надеялась, что я скажу: «Шутка!» Но я кивнул. И Клавдия, поджав губы, дёрнула.
Вспышка боли была ярче солнца. Я сдержал крик, ограничился рычанием сквозь стиснутые зубы. И даже, вопреки опасениям, не потерял сознание. Клавдия выронила окровавленный прут, уложила меня на спину и распростёрла надо мной руки.
— Не на… — попытался было я сказать, чтоб она не тратила сил на ерунду, а просто затянула рану. Но было поздно.
С непередаваемым ощущением из меня исторглось моё энергетическое тело. Я мог лишь лежать и созерцать его. Ну да, вот — чакры, вот магистральные каналы. Теперь-то я понимаю, на что смотрю, и для меня всё это — не хаос.
Как и сообщалось в учебнике, на схемах не приводятся все капилляры, это было бы просто невозможно. Вернее, такие учебники есть, но они — для целителей, вроде Клавдии. И учебники эти насчитывают десятки томов.
Клавдия с видимой лёгкостью ориентировалась в энергетических капиллярах. Сначала она что-то переместила в районе сердца, и я почувствовал, как оно забилось быстрее. Потом перешла к голове. В голове прояснилось, откатилась сонливость, улеглась тошнота. А потом я услышал своё дыхание и дыхание Клавдии. Слух вернулся.
Рану она оставила напоследок. Сначала крохотное отверстие исчезло в энергетическом теле — и тут же исчезла боль. Потом появилось тянущее ощущение в бицепсе. Я не мог ни пошевелиться, ни скосить взгляд, но догадался, что это затягивается физическая рана.
Как только это ощущение улеглось, Клавдия с облегчением выдохнула и опустила моё энергетическое тело. На миг я почувствовал, будто меня переполняет. Закашлялся, потемнело в глазах.
— Тише, тише… — коснулись лица тёплые ладони. — Теперь тебе нужно поспать…
— Нет, — мотнул я головой и сел. — Давай… Давай лучше выпьем чаю.
Клавдия смотрела на меня с сомнением.
— Да жив я, жив, — усмехнулся я. — Изнутри бы прогреться. А потом такси вызову, мне нужно до подъема вернуться в Академию.
— В Академию? — изумленно переспросила Клавдия. — Костя, ты, должно быть, ещё не в себе! Ты пережил серьёзное ранение. Контузию…
— Ну, пережил ведь, — пожал плечами я.
— Что там произошло? — Клавдия пытливо смотрела на меня. — Скажи на милость, почему вокруг тебя постоянно что-то рушится? Та башня, то театр, а теперь — целый завод!
— Понимаешь, Клавдия… — Я поймал её за руки и нежно сжал их. — У человека должно быть какое-то хобби.
— Хобби! — Клавдия рванулась было прочь, но я удержал. Всхлипнула. — Костя, это не шутки! Ты чуть не погиб! Что ты делал на этом заводе?
— Пытался выяснить, что происходит в Чёрном Городе, — честно сказал я. — Ну, все эти таинственные болезни, знаешь…
Клавдия побледнела:
— То есть… Это из-за меня?..
— Ну-у-у, пошло-поехало, — поморщился я. — Взрослые люди всё делают ради себя — договорились? Если я что-то сделал — значит, сам так решил. Значит, так надо было.
— Ты — даже не взрослый человек! — выпалила Клавдия.
— Вот это внезапно, — озадачился я.
— Ты… И я… Я сама не понимаю, что творю! — Из глаз Клавдии брызнули слёзы. — Давно хотела поговорить с тобой об этом, но… Это всё работа, этот постоянный стресс, я вечно сама не своя…
— Ну и со сколькими ты переспала за последний год?
От так жёстко поставленного вопроса Клавдия содрогнулась. Однако ответила — правда, опустив взгляд:
— Ты — единственный…
— Тогда и нечего валить на стресс. Давай, наконец, займемся делом. Бери у меня энергию.
Теперь мне пришлось приложить серьёзное усилие, чтобы её удержать.
— Костя, да ты и впрямь повредился в уме! — возмутилась Клавдия. — Я не могу сначала вылечить тебя, а потом у тебя же забрать энергию!
— Это медицинская этика?
— Н-нет…
— Ну тогда не пори чушь. Да, физически меня потрепало, но энергетически я в полном порядке. Мои каналы ты только что видела. Бери, говорю! А то обижусь.
Последнее, как ни странно, сработало. Клавдия сдалась.
— Это неправильно, — сказала она.
Мы лежали вдвоём на узкой кушетке. Поместиться рядом могли только на боку, и я обнимал Клавдию сзади. Моя левая рука лежала на её животе, ощущая, как успокаивается дыхание.
Девушка, которая младше меня лет на пятнадцать, переживает из-за того, что я моложе её на два года… Засмеялся бы, да лень.
— Я даже не понимаю, как ты ко мне относишься, — пожаловалась Клавдия.
— А как ты сама ко мне относишься?
— Это я ещё меньше понимаю…
— Ну так, может, и не надо в этом копаться? Нам хорошо вместе, на том и остановимся.
Судя по тихому счастливому вздоху, Клавдия со мной согласилась. Но долго наслаждаться обществом друг друга нам не дали. Кто-то постучал в дверь, робко и деликатно.
— Да? — Клавдия резко приподнялась на локте. Я провёл пальцем по её спине, от самой шеи донизу, считая позвонки.
— Клавдия Тимофеевна, там какие-то господа из полиции… — донеслось из-за двери.
Глава 4Господин Витман
— Господа из полиции? — опешила Клавдия.
Это явно был какой-то оксюморон.
— Может, и не из полиции, но очень серьёзные, и они… они спрашивают господина Барятинского.
— Я почти закончила, скоро придём, — сказала Клавдия и начала одеваться.
Проделала это, как обычно, в мгновение ока — я едва успел потянуться за одеждой, а она уже стояла у кушетки в халате, застегнутом на все пуговицы.
— Теперь ещё и полиция, — пробормотала бледная Клавдия. — Господи боже мой, Костя, что происходит?
— Уверен, что ничего страшного, — отозвался я, натягивая пыльные штаны. — Было бы что серьёзное — они бы уже ворвались сюда.
Клавдия негодующе сдвинула брови.
— Я даже не представляю, что нужно сделать, чтобы какие-то полицейские позволили себе ворваться в мою клинику!
— Я представляю, — вздохнул я. — Слушай, а у тебя халата лишнего не найдётся?
Клавдия посмотрела на мою куртку с разрезанным рукавом. Кивнула и выскользнула из смотровой сквозь дверь. Вернулась через минуту, протянула мне медицинский халат.
— Великолепно, — надев халат, сказал я. — Мы теперь считай что коллеги.
— Да мы уже давно коллеги, — вздохнула Клавдия.
— Ну тогда у меня есть просьба — помоги, как коллега коллеге. Можешь припрятать на время вот этих ребят? — Я показал на пару револьверов, лежащих на стуле.