Градов кивнул головой. Получив поддержку, Писаренко заговорил напористо:
— Товарищи, давайте посмотрим на действия Фантома с позиции Перси. А они, с точки зрения психологии…
— Василий Григорьевич, психология она, конечно, хороша, но речь не о ней, а о том, как грамотно вернуть Николая в игру! — перебил его Агольцев.
— И я о том же! — отрезал Писаренко и продолжил: — Обратимся к началу операции. Что мы имели? Фантом-Литвин, рискуя, едет в Киев, выходит на ЦРУ, ведет торг, получает крохи, на этом не останавливается и пытается получить весь куш. А сегодня, когда до него остается всего шаг, он уходит в сторону. Где логика?
— Не в сторону, а проходит курс лечения, — буркнул Агольцев.
— Но он же не инвалид?
— Василий Григорьевич, смотри не сглазь, — пытался смягчить остроту спора Градов.
Но Писаренко было уже не остановить:
— И опять-таки, вернемся к психологии. Нет сомнений, что в ЦРУ просчитали Фантома нахальным, нахрапистым, ради денег готовым на все. А что происходит сейчас? Он едет в Пятигорск, вместо того, чтобы здесь, в Москве выкачивать деньги из ЦРУ. Как-то не вяжется с его характером. Это…
— Все вяжется! — перебил Агольцев. — Ему из ЦРУ так и указали: «Сиди тихо и не высовывайся!»
— Согласен, в позиции ЦРУ есть своя логика, но ее нет в поведении Фантома. Он что, стал другим? — гнул свое Писаренко.
— Василий Григорьевич, то, о чем ты говоришь, имеет место. Но мы, в первую очередь, должны исходить из логики развития операции. Хорошо, Фантом выходит на Перси передает информацию, которую мы с горем пополам наскребли у ракетчиков, а дальше что? Тупик! — возразил Сердюк.
— Но не идти же нам на поводу у ЦРУ! Надо навязывать свою тактику! — не сдавался Писаренко.
— Психология? Тактика? Завяжут они нас узлом, вот тогда я на тебя посмотрю! — потерял терпение Агольцев.
— Тихо, тихо, товарищи! — остановил спорщиков Градов, и подвел итог: — Каждый из вас по-своему прав. Речь надо вести не о том, что хуже, или что лучше, а как сохранить операцию и не создать проблем для Николая. В конце концов, за всех нас перед ЦРУ отвечать ему одному, — и, обратившись к Кочубею, спросил:
— Сам-то что думаешь, Коля?
Тот переглянулся с Сердюком и ответил:
— Перейти к запасному варианту, товарищ генерал полковник.
— То есть, после лечения — перевод к миротворцам в Абхазию? — уточнил Градов.
— Да, и тогда уже Перси, а не мы будет ломать себе голову, как выйти на явку и какое дать задание. За один день это ему не сделать. Что касается психологии, я согласен с Василием Григорьевичем — Литвин ждать бы не стал и попытался урвать свое. Поэтому, перед тем, как отправиться в Абхазию, я полагаю, надо скинуть Майклу дезу и потребовать денег.
— Денег говоришь? — с улыбкой заметил Градов.
— А почему бы и нет.
— Не обеднеют, — поддержал Кочубея Агольцев.
— И мы вздохнем свободно, а то ракетчики от нас, как черт от ладана шарахаются, — согласился с таким развитием операции Сердюк.
Лишь Писаренко не разделял оптимизма. Его так и подмывало что-то сказать, но, наткнувшись на колючий взгляд Агольцева, он промолчал. Это не ускользнуло от внимания Градова.
— Василий Григорьевич, у тебя, похоже, иное мнение? — обратился он к нему.
— Скорее опасение, — подтвердил Писаренко.
— И какое же?
— Полагаю, что Фантом вряд ли будет интересен ЦРУ в Абхазии.
— Что значит интересен? Ты, Василий Григорьевич, совсем уж замудрил, — отмахнулся Агольцев.
— Да погоди ты, Виктор Александрович, пусть объяснит! — одернул его Градов.
Писаренко был уже не столь категоричен:
— Напрашивается аналогия с американскими агентами Ивановым и Морозовым. После того, как их перевели из Москвы на Дальний Восток, ЦРУ работу с ними законсервировало.
— О, когда то было, еще при царе Горохе. Тогда американцы дальше московской кольцевой носа не высовывали, — скептически заметил Сердюк.
— А Абхазия не Дальний Восток, там сейчас горячо, — поддержал его Агольцев.
Градов же не спешил с окончательным решением, видимо доводы Писаренко возымели силу, и предложил:
— Так, товарищи, нужно взвесить все «за» и «против». Анатолий Алексеевич, Василий Григорьевич, задержитесь, остальные свободны.
Подождав, когда за Кочубеем и Агольцевым закроется дверь, Градов поднялся из кресла, прошел к сейфу, достал из него документ и предложил.
— Почитайте!
Это была ориентировка из Службы внешней разведки. Руководитель разведки информировал Директора ФСБ о том, что ЦРУ осведомлено о поиске российской контрразведкой источника — агента торгующего секретами «Тополя». Ниже приводился их перечень. Сердюк просмотрел его и не поверил собственным глазам — перечень совпадал с тем, что «выставлял» на продажу Литвин.
— Да, Анатолий Алексеевич, все до цифры, до запятой сходится, — подтвердил Градов.
— Но как?! Где?! Кто?! — воскликнул Сердюк.
— Теперь на операции можно ставить крест, — потерянно произнес Писаренко.
— Стоп, братцы, рано паниковать! Раз ЦРУ полагает, что мы ищем продавца, значит, не догадывается о нашей игре, — не терял уверенности Градов.
— Выходит, что так, — согласился Сердюк.
— В таком случае они постараются выжать по максимуму из Фантома, пока мы его не арестовали, — предположил Писаренко.
— Совершенно верно, Василий Григорьевич! Поэтому перевод Фантома в Абхазию с одной стороны обезопасит Кочубея, а с другой позволит нам сохранить операцию и повести игру на новом поле, — заключил Градов.
— Рискованно, она обернется бумерангом, если не мы узнаем, где и через кого произошла утечка информации, — возразил Сердюк.
— Да. И эта задача выходит на передний план.
— Где только мерзавца искать? К сожалению, разведчики не дают зацепки, — посетовал Сердюк.
— Если бы была, Анатолий Алексеевич, то дали бы, конечно. Придется рассчитывать на собственные силы, — констатировал Градов.
И пока они с Сердюком ломали голову, Писаренко, склонившись над листом бумаги, что-то торопливо набрасывал.
— Василий Григорьевич, что за ребус ты решаешь? — заинтересовался Градов.
— Да вот, — и Писаренко подал ему набросок схемы и список из семи фамилий.
В нем значились: он сам, Сердюк, Зоркий Кочубей, Остащенко, Салтовский и Саликов — все те, кто имел прямое отношение к операции «Мираж». У Градов брови поползли на лоб.
— Ну, ты даешь?! Самого себя подозревать! — изумился он.
Писаренко покраснел, но твердо ответил:
— Товарищ генерал-полковник, я констатирую факт. Разве что с Саликовым переборщил. Он список Литвина не видел, но мог слышать.
— Своих подозревать — последнее дело! Так и до тридцать седьмой докатимся! — решительно отрезал Сердюк.
— Анатолий Алексеевич, я никого не подозреваю, а пытаюсь определить источник и канал утечки информации к ЦРУ. Если следовать логике, то…
— Василий Григорьевич, да погоди ты! — остановил его Градов и попросил: — Лучше объясни, почему агент ЦРУ осведомлен только о секретах, которые передал Литвин, и ничего не сообщает про те, что ушли от Кочубея. Почему? Где здесь логика?
Вопрос повис в воздухе. Сердюк держал в руках ориентировку СВР. На ней стояла грозная резолюция Директора ФСБ: «Принять оперативные меры по выявлению агента ЦРУ и в кратчайшие сроки пресечь шпионскую деятельность». В том, что тот существует, у Сердюка сомнений не вызывало. Предположение, что им мог оказаться кто-то из списка Писаренко, казалось ему абсурдным. Он хорошо знал каждого, все были проверены в деле и не раз доказывали свою преданность.
«Где же ты затаился? Когда мы допустили промашку?» — напряженно думал Сердюк. Профессиональный опыт ему подсказывал: утечка, скорее всего, произошла на начальной стадии операции. И ключ к разгадке тайны таился в перечне секретов, который Литвин продал ЦРУ.
«О нем в полном объеме знали я, Градов, Кочубей и Остащенко, — размышлял Сердюк. — Они исключаются! Но тогда кто? А если… шпион мог оказаться среди офицеров-ракетчиков и разработчиков „Тополя“, с которыми Агольцев и Кочубей консультировались по перечню секретов Литвина!»
— Георгий Александрович, есть одно соображение! — все еще сомневаясь в своей догадке, неуверенно сказал Сердюк.
— Ну-ка, ну-ка, поделись.
— Я думаю, что шпиона следует искать среди тех, кого мы опрашивали по перечню Литвина.
— Логично! И взять по максимуму, чтобы предатель не остался в стороне.
— Придется немало народу перебрать, — посетовал Сердюк.
— Георгий Александрович, есть одна зацепка. Можно сузить круг подозреваемых! — вмешался в разговор Писаренко.
— И какая же? — оживился Градов.
— Она в перечне Литвина! То, что в нем приведено, скорее, имеет отношение не к вопросам боевого применения, «Тополя», а к его техническим характеристикам. А это уже ближе к науке.
— Полигоны и академия! — тут же очертил круг поиска Сердюк.
— Отлично! Молодцы! — похвалил Градов и, подводя итог, объявил: — Даю день и еще ночь! Завтра жду план оперативно-розыскных мероприятий на этого, как его назвать…
— «Американского соглядатая», — предложил Писаренко кличку шпиону.
— Ох, Василий Григорьевич, и любишь же ты навешивать ярлыки. Хотя, звучит не так уж и плохо. «Соглядатай»? Пусть будет «Соглядатай»! Его проверку необходимо вести оперативно, строжайше соблюдая меры конспирации! Что же касается операции «Мираж» и Кочубея, то ему об ориентировке разведчиков и «Соглядатае» не говорить, чтобы не сбить боевой настрой. В проведении операции будем ориентироваться на Абхазию. У меня все. Да завтра, — закончил совещание Градов.
На следующий день у него на столе лежал план розыска «Соглядатая», скупой список секретов, который предстояло отправить Майклу и предложения по переводу Кочубея в Абхазию в состав миротворцев. Рассмотрев их, Градов утвердил и дополнительно принял решение: в помощь Кочубею подключить Остащенко. Обстановка в Абхазии с каждым днем накалялась и такой опытный оперативник как он, должен был стать Николаю надежной опорой.