— Познакомься Вахтанг, это наш большой друг, э… — замялся Ломинадзе.
— Кахабер, к чему церемонии! Будем проще, меня зовут Генри — пришел ему на помощь Перси, затем представил переводчика: — Это — Ираклий. Присаживайтесь, Вахтанг!
Янус сел на стул и с напряжением ждал продолжения разговора.
Перси начал его с пафосной ноты:
— Вахтанг, мы ценим вашу работу. Я не побоюсь высоких слов: с вашей помощью мы откроем еще одну славную страницу в истории Грузии, — и, заметив, как поскучнело лицо агента, свернул речь и перешел к делу: — Как вы считаете, насколько доверяет вам и вашей информации подполковник Орест?
Агент пожал плечами и уклончиво ответил:
— Трудно сказать, но в последнее время мы стали встречаться чаще.
— Что значит трудно? Доверяет! Если бы не доверял, то не дал бы тысячу долларов! — отрезал Ломинадзе.
— Наверно доверяет. На последней явке обещал в два раза больше, если достану мобплан бригады, — согласился Вахтанг.
— Это существенно! То есть, если вы сообщите ему, что имеете подобные материалы, то он немедленно прибудет на явку? — оживился Перси.
— Да. Мы обговаривали такую ситуацию.
— А где она должна состояться?
— На абхазской стороне. В лечебнице.
— А на нашу сторону его можно выманить?
— Затрудняюсь сказать, он осторожный человек.
— И все-таки? — допытывался Перси.
Вахтанг задумался. В кабинете воцарилась такая тишина, что было слышно, как в соседней комнате капает вода из крана. Первым иссякло терпение у Ломинадзе, и он насел на агента.
— Ты же только вчера говорил, что он клюнет?
— Говорил! Но я ему в голову не залезу. Вчера так, а завтра…
— Ваха, ты чего крутишь?! Я тебе за что плачу?! — обрушился на него Ломинадзе.
— Погоди, Кахабер! — остановил его Перси и снова обратился к агенту: — Вахтанг, а что надо сделать, чтобы Орест перешел на нашу сторону.
— Ну…
— Давай без «ну»! — подгонял его Ломинадзе.
— Когда Орест будет в лечебнице позвонить и сказать, что мне плохо, например, сломал ногу, руку.
— И что дальше?
— Я уверен, он придет на помощь. Я русских знаю, служил с ними. Они такие.
— Прибежит! Никуда не денется! — присоединился к агенту Ломинадзе.
Перси задумался. Все, что он сейчас увидел и услышал, говорило о том, что Вахтанг, а в большей степени Ломинадзе переоценивали свои возможности. Поэтому ему приходилось больше полагаться не столько на их хитроумные уловки, сколько на ситуацию. 7 августа 2008 года ее накал и острота должны были подтолкнуть Фантома к рискованным действиям.
Глава 12
Кавказ сбросил с плеча автомат, передернул затвор и ждал решения Кочубея. Тот бросал взгляды то на окно, то на Багратиона. Бедолага агент понимал, что почти пропал. Худшей участи, чем оказаться в руках грузинского спецназа ему трудно было представить. С какой жестокостью эти головорезы расправлялся с предателями, Багратион знал не понаслышке. В последнее время во второй бригаде только и было разговоров о жуткой смерти Миро Алпаидзе. Его истерзанное тело обнаружили неподалеку от базы. Командование по этому поводу хранило гробовое молчание, и по батальонам поползли слухи: рейдовая группа застукала Миро на абхазской стороне, потом его видели в особом секторе. Те, кто с ним раньше общался, как будто воды в рот набрали. Но и без слов всем и все было понятно — страшный конец Алпаидзе служил назиданием тем, кто поглядывал в сторону России. Об этом для «затаившихся врагов Грузии» на совещании недвусмысленно намекнул начальник штаба бригады.
Являлся ли Миро русским или абхазским шпионом — для Багратиона не имело значения — в десятке метров находился грузинский спецназ и он взмолился:
— Орест, сделай что-нибудь?! Сделай!
— Сейчас, Вахтанг! Сейчас! — искал выход Кочубей.
Кавказа взял автомат на изготовку и ждал только команды. Настоящий «волкодав», за спиной которого был не один десяток схваток, он рвался в бой.
— Кавказ, я с Вахой отхожу к границе! Если что, прикрой! — решил не рисковать Кочубей. Багратион с его информацией стоил больше десятка самых отъявленных головорезов.
— Хорошо, командир! — подчинился он.
— Вахтанг, за мной! — позвал Кочубей, выскочил в коридор и бросился к дальнему крылу здания — оно было ближе всего к лесу.
Багратион не отставал ни на шаг. На выходе из подъезда они остановились. До зарослей орешника было не больше двадцати метров — хорошему стрелку хватило бы времени сделать несколько прицельных выстрелов. Кочубею не пришлось давать команды, Кавказ понял все без слов и ящерицей скользнул под защиту парапета, взял на прицел участок, где расположилась диверсионная группа.
— Теперь мы, Вахтанг! И не отставать! — потребовал Николай.
Их бросок остался незамеченными — густая листва надежно укрыла от диверсантов. Не сбавляя скорости, Николай и Вахтанг продолжали бежать. Впереди серебром блеснула гладь реки, за ней начиналась территория Грузии. И тут гулкая автоматная очередь разорвала тишину, затем ухнул разрыв гранаты, и вспыхнула яростная перестрелка.
Николай замер. В голове вихрем пронеслось:
«Кто первый?! Они? Мои? Как там ребята?»
Времени строить догадки не оставалось, и он распорядился:
— Все, Вахтанг, расходимся, дальше сам! Как доберешься, сообщи!
— Постараюсь, — прохрипел тот, спрыгнул с обрыва и по откосу заскользил к реке.
— Если что срочное выходи на связь! — крикнул вдогонку Кочубей и ринулся к лечебнице.
Перестрелка продолжалась. То, затихая, то, нарастая, она откатывалась к ущелью. Николай, на одном дыхании промчался по парку и выскочил к центральной аллее, когда стрельба внезапно оборвалась. Он упал на землю, раздвинул кустарник и осмотрелся.
Не обнаружив ни одной живой души, Кочубей короткими перебежками подобрался к месту, где располагалась диверсионная группа, взглядом пробежался по поляне и отпрянул назад. Прямо перед ним залегли два диверсанта. Он перекатился под прикрытие груды кирпича и вскинул пистолет, но палец, так и не нажал на курок. Диверсанты не подавали признаков жизни.
«Минус два! Сколько же вас осталось? Три? Четыре?» — подсчитывал потери противника Николай.
И тут за спиной, раздался шорох. За Кочубея сработали инстинкты и выучка. Он перекатился на спину и поискал цель. В лучах солнца стена и серый, расплывчатый силуэт слились в одно. Палец нажал на спусковой крючок. Громыхнул выстрел, и стена брызнула каменной крошкой.
— Командир, остановись?! Это я! — воскликнул Кавказа.
Рука Кочубея упала:
— Слава богу, промазал. Ничего не видно.
— Все нормально, командир! Все нормально! — успокаивал его Кавказ.
Отдышавшись, Кочубей, спросил:
— Где ребята? Как они?
— Живы. Юру только слегка зацепило.
— Куда?!
— В бедро, но вскользь.
— Где он?
— С Олегом. Закончат перевязку и подойдут.
— Что с диверсантами?
— Двоих положили.
— Те, что валяются? — Николай кивнул на трупы.
— Они самые, — подтвердил Кавказ.
— Остальные?
— Ушли в ущелье, но еще одного точно зацепили.
— Ладно, считать не будем! Надо сматываться. Слишком много шума, как бы другие не объявились.
— Не исключено, граница рядом, — согласился Кавказ и предложил: — Может пока ребята подойдут, посмотрим, что за птицы?
— Давай, — согласился Николай и, стряхнув с себя пыль, отправился осматривать место боя.
Смерть настигла диверсантов на излете. Тот, который выглядел поздоровее, в отчаянном броске пытался дотянуться до автомата. Но не успел, в его пальцах остался вырванный с корнем пучок травы. Второго пуля настигла у стены. У одного из них была татуировка — барс, изготовившийся к прыжку.
— Крупную дичь подстрели? — предположил Кочубей.
— «Барсики» — особая группа из 13-го батальона специального назначения Шавнабад! — подтвердил Кавказ.
— А второй?
— Скорее всего, из местного шакалья. Эти не брезгуют ничем. Диверсия, контрабанда, грабеж местных — отбирают фундук. В общем, солянка.
«Интересная получается солянка? А если они шли по следу Багратиона? То тогда…» — тревожная мысль возникла у Николая.
Это не укрылось от наблюдательного Кавказа, и он поспешил ее развеять:
— Не переживай, командир, они не за вашим человеком шли. Так совпало.
— Будем надеяться, — согласился Кочубей и, кивнув на тела диверсантов, спросил: — С этими что будем делать?
— С ними пусть СГБ разбирается, а оружие надо забрать.
— Хорошо, займись, а я позвоню в Сухум, — согласился Николай и занялся поиском подходящего места, чтобы связаться с Быстроногом.
Кавказ поднял с земли рюкзак, вытряхнул вещи, прошелся по поляне и собрал оружие. Кочубея никак не мог поймать связь.
— Бесполезно. Я пробовал, здесь только спутниковая работает. Надо ехать в Гал, и звонить из райотдела, — предложил Кавказ.
— Я не поеду, — отказался Николай.
— Не хотите светиться?
— Дело не в нас, а в агенте.
— Да, чего-чего, а грузинских ушей и глаз в Гале хватает.
— И я о том же. Поэтому, ты с Омаром отправляйся в Гал решать вопрос по диверсантам, а мы возвращаемся в Сухум.
— Как скажешь, командир!
— Про нас и агента никому и ни слова, — предупредил Кочубей.
— Не переживай, командир! — заверил Кавказ.
Тревожный крик сойки заставил их насторожиться.
Он донесся с той стороны, где должны были находиться Гонтарев и Остащенко. Прошло достаточно времени, но они так и не появились.
— Сойка трещит? Ребята молчат! Может, что-то случилось? — предположил Николай и потянулся к пистолету.
— Не должно, — в голосе Кавказа уже не было прежней уверенности.
— Ты где последний раз их видел?
— У источника.
— Бегом туда! — распорядился Кочубей.
Сойка продолжала тревожно трещать, и это подстегнуло Николая. Он старался не отстать от Кавказа, который подобно танку ломился через густой подлесок. Впереди возникла колоннада источника, справа от нее, из кустов показались Остащенко и Гонтарев. Юрий, опираясь на Олега, заметно прихрамывал. Ранение оказалось не таким уж легким, как посчитал Кавказ.