— Командир, я за машинами слетаю? — быстро оценил ситуацию он.
— Давай! — поддержал Кочубей, а сам поспешил навстречу ребятам.
Юрий старался держаться бодрячком, хотя это давалось ему с трудом. Олегу тоже было нелегко.
— Стойте, ребята! Кавказ подгонит машины! — крикнул Николай.
— Как-нибудь доползем. Тут не проехать, все перерыто! — откликнулся Гонтарев.
Кочубей продрался сквозь заросли ежевики и подставил плечо Остащенко. Вместе с Гонтаревым они вывели его на аллею и усадили на лавку. Юрий вымученно улыбнулся.
— Юра, ты как? Может воды? — Николай потянулся к фляжке.
— Не надо! На источнике нахлебался, — отказался он.
Кочубей склонился над ним и, участливо заглядывая в глаза, спросил:
— Сильно зацепило?
— Ничего страшного. Так, слегка, — храбрился Юрий и попытался подняться.
— Лежи, лежи! — остановил Кочубей, нарвал охапку травы и подложил под голову.
Юрий благодарно пожал руку. Она была горячей.
— Да, у тебя жар?! — всполошился Николай.
— Жар еще не пожар, — пытался шутить Юрий.
— Наверно много крови потерял, — предположил Гонтарев.
Кочубей осмотрел его рану, стащив с себя рубашку, он принялся рвать ее на части.
— Ребята, оставьте мою ногу в покое! У меня башка раскалывается, — жаловался Юрий.
— Контузия? — предположил Олег.
— Нет. Ударился, когда падал.
— И сильно?
— Откуда я знаю.
— Если сотрясение мозга, то тебе нельзя делать резких движений! — предостерег Кочубей.
— Какое сотрясение?! О чем ты говоришь, Коля?! После пятнадцати лет службы, если что и осталась, то одна извилина, и та от фуражки, — не терял присутствия духа Остащенко.
— Держись, Юра! Подъедет Кавказ и рванем в госпиталь! — старался поддержать его Николай, накладывая повязку.
На аллее появились УАЗы. Остащенко перенесли к машине, уложили на заднее сидение. Олег осторожно, стараясь объезжать ухабы, стал пробиваться к дороге. Вслед за ним ехали Кавказ с Омаром. На развилке за лечебницей они разъехались. Абхазские спецназовцы направился в галский райотдел СГБ, чтобы забрать с собой сотрудников и до заката солнца успеть провести осмотр места боя. Машина с Кочубеем, Гонтаревым и раненым Остащенко еще около час со скоростью черепахи тащилась до Очамчыры, и только после нее Олег прибавил скорость. В Сухум они добрались, когда на дворе сгустились сумерки. На въезде в зону миротворческих сил машину остановил дежурный по КПП, узнав Гонтарева, не стал проверять пропуск, и открыл ворота.
— Николаич, куда едем? В приемный покой или сразу в хирургию? — спросил Олег.
— В хирургию! Бумажки потом оформим! — распорядился Кочубей.
— Понял! — Гонтарев свернул на дорогу, ведущую к хирургическому отделению.
Им повезло, хирург оказался свободен. Осмотрев Юрия, он распорядился готовить его к операции. Николая попытался пробиться в операционную, но дальше порога ординаторской его не пустили. Не помогло присутствие Гонтарева, который был здесь своим человеком. Помявшись, Кочубей предложил:
— Олег, подежурь, а мне надо отправить срочную шифровку в Москву.
— Не вопрос, Николаич! Возьму все под контроль! — заверил Гонтарев.
Кочубей, чтобы не испугать кого-нибудь свои видом, держась темных аллеек, добрался до отдела. Несмотря на поздний час, Быстроног продолжал работать.
— Коля, ты бы для приличия футболку надел. Я понимаю, тут не Москва, но как ни как воинская часть, — не удержался он от упрека.
— Извини, Боря, не до того.
— В засаду попали?! — Быстроног изменился в лице.
— Юру подстрели, — потерянно произнес Кочубей и тяжело опустился на стул.
— Юру?! Как? Куда?
— В бедро, находится на операции.
— Кто оперирует?
— Не знаю.
— Сейчас выясним! — Быстроног схватился за телефон.
— Не надо, там Олег, — остановил Николай.
— Ладно, не будем дергать. Так что случилось?
— Напоролись на группу диверсантов.
— Где?
— У лечебницы.
— И что?
— Думали разойтись по-тихому, не получилось, — посетовал Кочубей и, не задерживаясь на деталях, рассказал, как развивались события, а когда закончил рассказ, бросил тоскливый взгляд на телефон ВЧ-связи. Быстроног посочувствовал:
— Теперь с телефона не слезешь. Помотают нервы.
— Если бы только это — работать не дадут.
— Это точно. У меня в прошлом году подобная беда случилась, так инспекторская группа в отделе неделю сидела. Уехали, думал, пронесло. Хрен! Потом еще две недели отписывался, пока бумага в секретариате не закончилась. Не понимаю, все когда-то были операми и знают, что работу с агентурой на раз-два не построишь, тем более на Кавказе.
— Чего об этом говорить. Плетью обуха не перешибешь. Ладно, я как-нибудь переживу, обидно, если придется законсервировать Багратиона, — сожалел Николай.
— Это не самое плохое. Главное, чтобы Юра на ноги встал.
— Должен. Кость не зацепило, но крови много потерял.
— Не зацепило?! Так зачем докладывать? Обойдется.
— Вряд ли, не я, так военные доложат, — усомнился Кочубей.
— Доложат?! Это мы еще посмотрим! — он нажал на кнопку вызова.
В коридоре раздался топот ботинок и в дверь постучали.
— Войди! — разрешил Быстроног.
На пороге возник помощник дежурного по отделу и доложил:
— Товарищ полковник, младший сержант Шефруков по вашему приказанию явился!
— Ратмир, это черт является, а исправный боец прибывает! — строго заметил Быстроног и распорядился: — Гонтарева мне на связь!
— Так он вместе с Остащенко в хирургии, — напомнил Кочубей.
— Ты слышал, Ратмир? Найди и пусть выйдет на связь!
— Так точно, товарищ полковник! — подтвердил тот и исчез за дверью.
Не успели затихнуть шаги Шефрукова, как зазвонил телефон. Быстронога поднял трубку и в кабинете отчетливо зазвучал голос Гонтарева.
— Борис Юрьевич, слушаю вас.
— Ты где, Олег?
— В хирургии.
— Что с Остащенко?
— Нормально.
— Что врач говорит?
— С ногой без осложнений. А с головой день-другой надо наблюдаться.
— Так-так… Как сам Остащенко?
— Говорит, лучше стало.
— Кто из хирургов ведет?
— Степаныч. Да вы его знаете.
— А-а, тот, которого ломом не перешибешь.
— Он самый.
— Теперь, Олег, слушай меня внимательно. Пусть твой айболит ни в какие свои кондуиты Остащенко не заносит, тем более, никуда ни докладывает. Ты понял?
— Но, это же врачи, Борис Юрьевич, а они в таких вопросах народ щепетильный, — замялся Гонтарев.
— Что?! — повысил голос Быстроног. — Забыл, как твои щепетильные пытались «гэсэмщика» отмазать! Мерзавец! Пол-лимона стырил, а они его идиотом делали! Короче, ты старший опер или кто?
— Вам виднее, Борис Юрьевич.
— Тебя что, учить надо, как такие дела делаются?
— Ну…
— Не нукай, а поговори с ним, как мужик с мужиком.
— Борис Юрьевич, вы же видели этого слона?! Он на грудь не меньше литра принимает.
— Извини, Олег, но ты тоже не кролик. Короче, решай вопрос, а Лену я беру на себя.
— Ясно, — сдался Гонтарев.
— Другое дело! — хмыкнул Быстроног и, потерев руки, заявил: — Все, Коля один вопрос уже закрыли!
— Боря, я твой должник! — оживился Кочубей. — Теперь можно заняться шифровкой в Москву.
— Про меня только ничего не пиши. Лишний раз начальство не должно знать своих героев, — пошутил вслед Борис.
Повеселев, Николай занялся составлением шифровки. Это была информационная бомба. Багратион прыгнул выше своей головы и добыл такие материалы, о которых разведка могла только мечтать. Кочубей не удержался, чтобы не поделиться этим с Быстроногом. Тот все еще находился в кабинете и заканчивал работу над еженедельной докладной для руководства управления округа.
— Что, бомба? — предположил Борис.
— Глазам не могу поверить! Ты посмотри! — воскликнул Кочубей и положил на стол документ, добытый Багратионом.
Быстроног поправил очки и склонился над ним. Николай нетерпеливо ерзал на стуле. Борис вычитывал каждую строчку, и время от времени то потирал лоб, то хватался за ручку. Дочитав до конца, покачав головой, заявил:
— Бомба! В Москве на уши встанут!
— Не знаю, как в Москве, а я уже стою! — впервые за день улыбнулся Кочубей.
— Просто фантастика! Это же надо, такую фактуру добыть!
— Я до сих пор не могу поверить.
— Стоп! Сейчас проверим! — воскликнул Быстроног, ринулся к сейфу, вытащил карту, расстелил на столе. Его указательный палец скользил между красно-синими кружками, флажками и черным стрелам, хищно нацелившимися на Сухум, Гал, Очамчыру:
«Тут полностью совпадает! Здесь тоже! О? А этого у меня нет!»
Николай ловил каждое слово и проникался все большим доверием к материалу Багратиона.
«Ни хрена себе! Не может быть! Выходит очамчырское направление основное, а кодорское вспомогательное?»
Это были те самые ключевые фразы, которые хотел услышать Кочубей, чтобы утвердиться в своих выводах и заявил:
— Теперь ты понимаешь, что донесение Багратиона радикально меняет все?!
— Да! Немедленно докладывай в Москву! — согласился Быстроног.
— А теперь представь, на какой уровень эта информация выстрелит.
— Не знаю, я там не был. Наше дело доложить, а там пусть разбираются.
— Боря, но, мы же не стрелочники?
— Главное добывать информацию, а доложить найдется кому!
— Ладно, не буду спорить. Время идет, пойду готовить шифровку для Сердюка.
— Если надо, для сверки могу дать свои материалы — предложил Быстроног.
— Только спасибо скажу! — не стал отказываться Кочубей.
— Бери! — Быстроног пододвинул к Кочубею карту с разведданными по Западной группировке Министерства обороны Грузии и свои докладные в Управление контрразведки СКВО.
Николай возвратился в кабинет и продолжил работу над шифровкой. Багратион — опытный офицер штаба, со знанием дела составил донесение, и ему оставалось лишь придать строгую последовательность материалам. Через час Кочубей