А может, и пронесет. Может, никто ничего не узнает. Может…
Рычание. Ржание. Визг… Мир встал на дыбы, и лишь чудом удалось удержаться в седле и не рухнуть на землю. Конь шарахнулся в сторону, дергая головой и вертясь на месте, а я, матерясь и скрипя зубами от боли — мне же пока нельзя делать резких движений! — пытался одной рукой усмирить мерина, а другой — достать из ножен меч.
— Да тихо ты! Тихо! — Чья-то рука в меховой рукавице крепко схватила уздечку. — Свои!
Голос был знаком. Кое-как выпрямившись, переждал приступ боли и, едва смог нормально дышать, разлепил мокрые от выступивших слез веки. Передо мной, крепко держа мерина, чтоб не дергался, стоял на задних лапах знакомый волкодлак.
— Ты откуда взялся? — прохрипел я.
— Не поверишь — тебя ждал.
— С чего это вдруг?
— Да так… — Полузверь отпустил уздечку, сел на обочину по-собачьи и почесал передней конечностью под мышкой. — Дай, думаю, с тобой прогуляюсь. Ты же вроде как инвалид, тушка болит… Мало ли что в дороге приключится? А тут и руку помощи протянуть некому. Вот упал бы ты сейчас с коня — кто бы тебя, с открывшимися переломами, до ближайшей деревни на себе волочил?
— Если бы никто не вздумал пугать мою лошадь, ничего бы не было, — разозлился я. Он доброе дело сделать хотел, оказывается! Раскатал губу! Не в сказке живем. Волкодлаки обратно в людей после оказания благотворительной помощи не превращаются!
— Так я это… ну… — мой собеседник поскреб затылок и после стал с живым интересом изучать свои когти, — суприс хотел сделать.
— Чего?
— Ну, это… приятную неожиданность.
— Неожиданность была, — пришлось признать. — Но вот назвать ее приятной…
Волкодлак пакостно захихикал, глядя куда-то на дорогу. Обернувшись, увидел, что мой мерин от неожиданности оставил на дороге кучку своей «неожиданности».
— И потом, разве тебе не приятно видеть знакомую морду лица вместо неизвестно чьей хари? — поинтересовался любитель сюрпризов.
— Это да, — пришлось признать. Ведь боец из меня пока никакой. А волкодлаки — серьезные противники.
— Тогда вперед? — Он встал на четыре лапы, слегка оттопыривая зад. — И с песней?
Я тронул коня шпорами. Мерин пошел по обочине нервным шагом, кося глазом на вышагивающего посреди дороги полузверя.
— Слушай, — не выдержал через несколько минут, — а тебе не все равно, куда идти?
— А в чем проблема?
— Ну если ты просто так гуляешь, то не мог бы ты…
— Не-а, — волкодлак сел, опять принялся чесаться, — не мог. Я обещал тебя до Гнезно проводить.
— Кому обещал? — приподнятое настроение опять упало.
— Не все ли равно — кому? — ушел от ответа полузверь.
— Ах вот как… Не доверяют, значит? Боятся, что удеру?
— Вот дурья башка! — Волкодлак в сердцах сплюнул. — Рубан меня просил! Беспокоится он о тебе!
Ответить на это было нечего.
— Спасибо…
Вот так, время от времени нарушая молчание короткими фразами, мы и продолжали путь. Волкодлак либо широко шагал, смешно оттопыривая зад — задние ноги у него были длиннее передних, как у людей ноги длиннее рук, либо, если мерин переходил на рысцу, скакал рядом, как огромная волосатая лягушка. Но долго так не попрыгаешь, и он либо опять переходил на шаг, либо вставал на ноги и ковылял на двух, становясь настолько похожим на человека, что делалось жутковато. Прошагав так немного, снова вставал на все четыре — и так без конца.
Этим, кстати, объясняется тот факт, что волкодлаки довольно редкие твари. Ибо им трудно удирать от погони — они быстро выдыхаются. На равнине им не уйти от преследователей, пусть это будут даже мужики с топорами и кольями. Другой вопрос, если дело происходит в доме — там полузверь легко взбежит по стене и уютно устроится на потолке, раскорячившись и поплевывая сверху, пока люди чешут затылки и ломают голову, как его теперь снимать.
…А кстати, почему его до сих пор не убили? Он говорит, что был знаком с мэтром Куббиком еще во времена его бурной молодости, до того, как тот купил практику и осел в Звездунах. Сколько же ему лет на самом деле?
Прямо спрашивать не хотелось, а подходящего случая все не было и не было.
Я опасался, что с таким попутчиком придется пробираться окольными путями и ночевать на обочине или под кустами, что с моими ребрами чревато осложнениями, но волкодлак оказался в этом отношении идеальным спутником. Загодя чуя приближение жилья, он куда-то исчезал, оставляя возможность одинокому всаднику самому проситься на постой. И возникал на дороге, когда я утром пускался в путь. И честно развлекал болтовней, вспоминая разные забавные случаи из жизни.
Мы расстались на последнем повороте, на спуске холма. Впереди были видны предместья крупного города — Гнезно располагался на другом холме, вскарабкавшись на него в незапамятные времена. Когда-то тут в непроходимых лесах над рекой стояла на холме крепость, названная Гнездом. По реке шел торговый путь, и люди часто останавливались в этом месте, чтобы передохнуть. Уютно здесь было тогда, как в настоящем гнездышке — на всхолмии было сухо, а ведь пять-шесть столетий назад вокруг шумели дремучие боры, а в низинах мокли болота.
Постепенно Гнездо-городок разросся, сменил имя на Гнезно. Леса вокруг стали вырубаться — надо было строить первую, еще деревянную крепость и дома для горожан, мостить дороги, чинить-мастерить речные ладьи. Болота тоже осушались, так что в округе их почти и не осталось. Только названия некоторых деревень еще говорили о них: Заболотье, Моховая Кочка, Омшанье, Сырое Поле, Трясинное…
Город Гнезно и его предместья вольно раскинулись на равнине, где распаханные и засеянные поля перемежались островками пастбищ. Среди них тут и там можно было заметить хутора и старинные замки, окруженные густой растительностью. «В старом замке, что под Гнезно, ждет тебя твоя невеста!» — вспомнились слова Смерти. Значит, в одном из них? Как бы узнать, о котором идет речь? Вот я прибыл на место, а дальше что? Прочесывать все подряд? Седмицы две на это потратить придется. А ведь уже грязник[15] начался. Пока то да се — и распутица, до середины груденя[16] с места не тронешься. А когда Анджелину свадьбу справлять? Времени в обрез!
Оставался один выход — спросить специалистов. В таком большом городе, как Гнезно, обязательно должен быть хоть один некромант. А лучше — два или три, да еще один отдельный при городском жальнике, да с помощником.
Отыскать в большом городе жилище некроманта для его коллеги оказалось делом довольно сложным. Помнится, я часа два искал дом мэтра Куббика в Больших Звездунах, а тут придется бродить до рассвета. Доверимся интуиции.
Некроманты работают с трупами — это аксиома. От их дома исходят слабые эманации смерти и тлена. Иногда их могут ощущать даже обычные люди — многим становится плохо в гостях у представителей этой профессии. Интуиция никогда не была моей сильной стороной и к «миазмам» я тоже привык, но вот мой мерин… Лошади издавна считались проводниками из мира живых в мир мертвых, значит, он меня и приведет.
Свернув за угол, чтобы раньше срока не обнаружили бдительные горожане, нашел в сумке сушеные мухоморы и белену. Торопливо растер в порошок и, пристально глядя коню в глаза, осторожно вдунул ему в ноздри эту смесь. Несколько раз, прижимаясь лбом к конской голове, проговорил формулу концентрации для усиления эффекта и поскорее запрыгнул в седло, бросив поводья и предоставив мерину полную свободу в выборе направления. Даже глаза закрыл, чтобы не мешать.
Был уже вечер, только что прозвучал колокол, призывающий горожан к завершению работ. Мастеровые по этому сигналу должны закрывать свои лавки, и лишь лавочники и трактирщики продолжали свое дело — до второго колокола. После него по традиции закрывали ворота, и на улицах оставались лишь городская стража, воры, грабители и немногочисленные поздние прохожие, спешащие добраться домой, прежде чем до них доберутся все остальные. Мастеровой люд шагал по всем направлениям — кто сразу домой, кто к соседу, кто в лавку, кто в забегаловку. Я ничего этого не видел — ехал с закрытыми глазами. И не сразу понял, в чем дело, когда мерин внезапно остановился как вкопанный.
Открыв глаза, обнаружил, что конь уперся мордой в дверь питейного заведения не самого высшего качества. Сюда ходят именно заливать горе, а отнюдь не спокойно поесть после трудового дня и скоротать с друзьями вечерок. И что мы здесь забыли?
Мерин фыркнул и мотнул мордой — мол, слезай, приехали.
— Ну ты, того… Или туда, или оттуда? — Какой-то прохожий попытался сдвинуть нас с конем в сторонку.
— Ну, если ты считаешь, что мы не ошиблись с направлением, — пробормотал я, спешиваясь.
Мерин энергично замотал головой.
— Ладно. Но, если что, пеняй на себя!
Я переступил порог и почти не пожалел. Ибо пахло тут достаточно терпимо. Настолько, что желудок немедленно отозвался призывным бурчанием — молодой выздоравливающий организм есть хотел регулярно.
— Чего изволите? — Посетителей пока было мало, и трактирщик сам вышел навстречу. Наверное, его привлек внимание добротный дорожный костюм — ясно же, что человек при деньгах.
— Вообще-то, наверное, я не туда попал, — пробормотал потенциальный клиент, обшаривая взглядом заведение.
— Туда-туда, — трактирщик сделал широкий жест, — все, что угодно и по довольно низким ценам. Что вы желаете?
— Некроманта.
Сказал, не подумав, и порядком удивился, когда трактирщик и бровью не повел, указав на столик у стены. Он пропадал в полумраке, и было видно, что там уже кто-то сидит. Вернее, полулежит, уронив голову на руки.
Понукаемый трактирщиком, я осторожно присел на край скамьи, и понуривший голову человек выпрямился. Из-под светлых волос глянули мутные очи.
— Ты хто? — Облачко перегара, казалось, можно было потрогать — такое оно было плотное и ядреное.
— Згаш… Груви.