ГЛАВА ПЯТАЯ,в которой льётся кровь, ревут моторы, гремят выстрелы и рассказывается о танцующем парашюте…
Напрягая последние силы, мы защищали свой плот. Его наполовину выпотрошенная, насквозь промокшая оболочка пузырилась и проваливалась у нас под ногами. Вода доходила до колен. Передвигаться по плоту мы не могли — ноги путались в стропах и складках материи.
Достаточно было только раз взглянуть, с какой свирепой прожорливостью акулы раздирали наш плот и проглатывали окрашенные их же кровью куски пемзы, чтобы явственно представить себе нашу жуткую участь.
Только бешенство и отчаяние ещё придавали нам силы. Борьба шла не то, что за жизнь, за каждую минуту жизни.
Спасения мы не ждали… Но оно пришло!
Внезапно мы услышали над собой рёв моторов и увидели тень, скользнувшую по воде.
Затем появилась… Нкале! Как вихрь, она пронеслась над нами, держа в руках короткое скорострельное ружьё.
Загремели выстрелы.
Ближайшая к нам акула перевернулась брюхом вверх и, судорожно извиваясь, окатила плот целым фонтаном кровавых брызг. Другие акулы немедленно набросились на свою товарку и начали пожирать её ещё живую. Им, в общем, было всё равно, кем пообедать.
Нкале носилась над акулами, как маленький крылатый дьявол, в упор поливая их из своего автомата. С высоты ещё кто-то стрелял. Выстрелы прорезывали воздух то длинными, то короткими очередями. Ещё две акулы были убиты. Теперь вся их свора, покинув плот, пировала над этой дохлятиной.
Наступила передышка. Можно было, наконец, осмотреться и удивиться всему, что произошло.
Прямо над нами, вращая серебристые лопасти своего несущего винта, неподвижно висел вертолёт. Нижний люк его фюзеляжа был распахнут. В нём виднелись взволнованные лица двух человек. Один из них был Сеггридж. Другого я не знал. Это они, помогая Нкале, расстреливали акул.
Выше вертолёта мы увидели гидроплан, круживший в небе.
А вдали, почти у самого горизонта, красовался большой белый корабль. Он спешил к нам.
Мы закричали «ура» и замахали руками. Конечно, расслышать нас никто не мог — рёв моторов и треск выстрелов заглушали человеческий голос, но и без слов всё было понятно.
Дав ещё несколько очередей из автоматов и убедившись, что занятые пиршеством акулы оставили нас в покое, люди на вертолёте прекратили стрельбу.
Сеггридж сбросил нам верёвочную лестницу. Его товарищ поднёс ко рту радиорупор.
— Поднимайтесь к нам! — загремел усиленный репродуктором голос. — Мы доставим вас на корабль…
Академиков поймал конец лестницы, придержал её и подтянул ко мне.
— Лезь! — понял я по его губам.
Но я медлил выполнять приказ — жаль было оставлять акулам наш верный плот. Поколебавшись, я указал на него рукой…
— Давай! — прозвучало сверху.
Быстро привязав стропы парашюта к нижней ступеньке лестницы, я начал взбираться вверх. Академиков, как и полагается командиру, покинул плот последним.
Через минуту к нам присоединилась Нкале.
На вертолёте, кроме неё и Сеггриджа, были только лётчик, разговаривавший в это время по радио с капитаном Лендедом, и штурман — тот самый, что на пару с американским учёным расстреливал акул через люк…
Едва мы познакомились, как лётчик сказал:
— Космический капитан Лендед хочет говорить с вами. Прошу…
Мы коротко рассказали о своих приключениях.
Выяснив главное, Лендед поблагодарил наших спасителей, попросил лётчика с гидросамолёта, который первый нас обнаружил, лететь дальше — на поиски пропавшего воздушного лайнера, а капитана корабля следовать в том же направлении…
Нужно было очень хорошо знать капитана Лендеда, чтобы уловить в его голосе признаки волнения. Другие ничего не заметили; наверно, даже удивились его сдержанности. Но мы-то с Нкале сразу почувствовали, что это не так.
Из слов капитана было ясно: «ГОЛУБАЯ КОМЕТА», на которой остался Каген, ещё не найдена. Ни о нём, ни об экипаже лайнера ничего пока неизвестно…
— А почему здесь нет Рам Чарана? — с тревогой спросили мы. — Ведь он был с вами. Что с ним?
Стоя над раскрытым люком, под которым, как большой узел с мокрым бельём, раскачивался висящий в воздухе плот, мы слушали рассказ Нкале и Сеггриджа.
Покинув самолёт, они опускались на островок. Сначала всё шло хорошо. Но вдруг почти над самой землёй порыв ветра отнёс Рам Чарана в сторону, и он упал в океан. Волны прибоя швыряли его на прибрежные скалы, а намокший парашют начал увлекать на дно.
С большим трудом Нкале и Сеггридж помогли ему выбраться на берег. Но едва Рам Чаран встал на ноги, как стропы вновь напряглись. Страшный рывок опрокинул учёного на спину, и какая-то неведомая сила потянула его обратно в воду.
Нкале и Сеггридж вцепились в Рам Чарана. Они старались удержать его на берегу, а затонувший парашют, словно живое существо, тащил учёного за собою — туда, где из воды выступали окружавшие островок невысокие скалы — рифы, между которыми клокотал прибой.
Конечно, проще всего было бы пересечь стропы ножом. Но нож находился в кармане Сеггриджа, и достать его он не мог. Для этого пришлось бы отпустить Рам Чарана, а отпускать его было нельзя — все трое были уже у самой воды. Но тут Рам Чарану удалось перевернуться лицом вниз и ухватиться за торчащий из песка пень от сломанной пальмы. Воспользовавшись мгновением, когда стропы чуть ослабли, Сеггридж захлестнул их вокруг обломка. Стоп!.. И тогда все увидели нечто необычайное: парашют всплыл на поверхность и, бешено извиваясь, начал исполнять на волнах какой-то сумасшедший танец. Затем он снова исчез под водой, и только по тому, как дёргались стропы, можно было представить себе, с какой силой вырывается взбесившийся парашют.
Рам Чаран первый сообразил, в чём дело.
— В него попала огромная рыба! — закричал он. — Нужно её вытащить из воды и…
— Позавтракать! — улыбнулся Сеггридж.
Втроём они принялись вытаскивать парашют. Это было нелёгким делом. Но каждый раз, когда им удавалось немного подтянуть его к берегу, они наматывали на пень ослабевшую часть стропов и так шаг за шагом приближали к себе добычу.
Наконец, вымокнув с головы до ног и сдирая кожу с ладоней, они выволокли взбесившийся парашют на мелководье. Обмотанное белой тканью загадочное существо крутилось, переворачивалось, подпрыгивало, извивалось. Вода вокруг пенилась и бурлила.
Ещё одно дружное усилие, и вот уже загадочная добыча билась на берегу.
— Оттащите-ка её подальше от воды и разверните упаковку, — радостно распорядился Сеггридж, раскрывая походный складной нож с длинным, как у кинжала, лезвием. — Пора, наконец, накрывать на стол… Я чертовски проголодался!
Нкале и Рам Чаран начали разматывать парашют. Но едва рыба почувствовала свободу, как сделала громадный прыжок и, сбив с ног Нкале, грузно плюхнулась на песок около американца. Сеггридж занёс руку с ножом…
— Стойте! — вдруг не своим голосом завопил Рам Чаран, бросаясь вперёд.
Оттолкнув Сеггриджа, он всем телом навалился на рыбу, прикрывая её от удара.
— Нельзя! Нельзя её трогать!..
Сеггридж с недоумением посмотрел на Рам Чарана.
— Вы хотите задушить её в объятиях? — иронически спросил он. — Если это ваша знакомая, то…
Он не договорил. Внезапно лицо его вытянулось, глаза полезли на лоб.
— Боже мой! — хватаясь за голову, еле вымолвил он. — Целакант! Чудовище Мозамбикского пролива в этих краях?! Рыба, которую все учёные считали вымершей за 50 миллионов лет до появления на земле первого человека!.. Невероятно!
Громоздкое синеватое тело, покрытое толстой, похожей на броню чешуёй и четыре кургузых, напоминающих короткие лапы плавника не оставляли никаких сомнений. Да, это был настоящий целакант!
— Да помогите же мне! — задыхаясь от усилий удержать вырывающееся животное, кричал Рам Чаран, не поднимаясь с земли.
Когда Нкале дошла до этого места своего рассказа, Академиков страшно заволновался.
— Где же он? Вы не упустили его, надеюсь?..
— Мы набросили на него парашют, связали стропами и отнесли обратно в воду… Мы взяли его живьём, — с гордостью сказал Сеггридж. — …Как только прилетел вертолёт, мы, конечно, первым делом погрузили на него целаканта. Посмотрели бы вы, какой переполох вызвал он среди учёных на «РУСЛАНЕ»!..
— Каких учёных? На каком «РУСЛАНЕ»? — не понял я.
Нкале показала на корабль, к которому приближался наш вертолёт.
— Это дизель-электроход Академии наук СССР, — сказала она. — На нём находится русская научно-исследовательская экспедиция, в которой участвуют учёные разных стран — разведчики океанов…
Наверно, все, кто был на электроходе, вышли сейчас на палубу. Приветствуя нас, люди размахивали руками, что-то кричали…
Я всматривался в толпу, стараясь найти Рам Чарана. Но его нигде не было. Сеггридж понял, кого я ищу.
— Рам Чаран и ещё несколько учёных вместе с ним заняты сейчас целакантом, — пояснил он. — Они поместили его в океанарий — огромный аквариум, устроенный в глубине трюма. Никого туда не пускают и сами не появляются…
— Почему?
— А потому, что неизвестно, сколько животное проживёт, что для него хорошо и что плохо. Наблюдения, которые они сейчас ведут, чрезвычайно важны для науки…
А я так надеялся сразу же увидеть целаканта! По лицу Академикова я понял, что он разочарован не меньше меня.
— И нас тоже не пустят? — спросил он.
— Разумеется, нет. Никаких исключений!..
Вертолёт между тем сделал круг над «РУСЛАНОМ» и опустил на палубу остатки нашего плота. Их немедленно оттащили в сторону. После этого мы сели сами.
Вдаваться в подробности встречи, я думаю, нет нужды. Скажу только, что тут я ещё раз убедился, какой замечательный, сердечный народ населяет эту необыкновенную планету. Право, ради знакомства и дружбы с земными людьми, стоило совершить путешествие сквозь космос!..
Как только мы выбрались из вертолёта, нас пригласили в кают-компанию, где был накрыт обеденный стол. Оттуда доносились самые прекрасные на свете запахи. Мы не заставили се