Почему я думаю, что "они"? Почему не уходит мысль, что было несколько человек?
Почему?!
Сумка тяжёлая. Пистолет. Гранатомёт. Боеприпасы. Что ты сам ещё положил бы в сумку? Пистолет, а то ещё два. Ручные гранаты? Пожалуй. Если была возможность, то на выходе прикрывали бы один-двое. Почему не входить с ними в квартиру?
Они. Он. Знали, что мало место квартире. Очень мало. Двое мешали бы друг другу. Профессионалы.
Думай. Думай. Ты осмотрел квартиру. Увидел бы иные скрытые камеры и микрофоны? Если бы они были небрежно установлены. Или они были установлены в тех местах куда я их установлю.
Что бы ты сделал? Время, пожалуй, один решающих факторов. У меня его не было. У противника оно было. Зная методы, где установлю я, при большом количестве времени, установлю в иных местах. Достаточно одного микрофона.
Достаточно одного микрофона. Одного... Только одного...
Как бы ты сам поступил? Изящно. Красиво. Как?... Прицепил бы "спутник" к одежде. Скрытый микрофон.
А если не "спутник"? А если всё проще? Изящнее. Мобильный телефон во включенном состоянии. Беседа отца и дочери? И три миллиона твои.
Но как? Отца родного? Хладнокровно?
Уже другими глазами смотрю на Инну. Рост? Вспоминай. Фигура в дверном проёме. Относительно косяка. Рост подходит. Масса тела? Нет. Эта слишком худа.
Что ты видел? Фигуру в привычном восточном одеянии с закрытым лицом. Фигура была шире. Свободное платье увеличивает объём. Плечи? Шире. Что ты видишь сейчас? Девчонка в куртке. Платье поверх куртки. Объём? Подходит. Что ты бы сам одел ещё под платье? Разгрузочный жилет с парой "Глоков". Пару гранат. Пару шумо-световых гранат. К каждому пистолету по две обоймы. Тогда и объём увеличивается. Папа думает, что дочь наблюдает за ним, переживает из дома напротив. А дочь хладнокровно убивает папулю.
Гранатомёт? Она расстреляла МОЮ квартиру.
– Инна!
Она что-то трещит о своём. Мадамском.
– Внимание! Отвечай быстро!
– Да.
– Где располагалась ты во время встречи?
– Квартира напротив.
– Насколько напротив? Напротив окон? Окна в окна?
– Нет. Чуть левее.
– Левее?
– Ну, да, мы с папой сначала осмотрели квартиру, потом выбрали квартиру напротив. Но там не было. В следующем подъезде была квартира. Там две квартиры сдавалось. По соседству. Мы выбрали ту, что поближе.
А разнесли квартирку-то мою. Может, промахнулась? Или там было что-то, что ей дорого, ценно?
Приехали. Запарковались. Вышли.
– Сначала проверим карту. – голос её сух, дребежит на верхней ноте.
Ещё немного и сорвётся в истерику в любном месте.
– На. – протягиваю карту.
– Пин-код?
– Я сам введу в банкомате. Отдам после того как ты передашь мне материалы.
Она вставила кредитную какрту в банкомат. Я набрал код.
– Баланс тебя устравивает?
– Да. Сто тысяч.
– Пошли.
– Я хочу снять деньги.
– В банкомате нет таких денег. Не дури.
– Немного сниму. Вводите код.
– На. – ввёл код – Только, если вздумаешь меня обмануть, то догоню, Не шали, Больно будет.
– Не шантажируйте. Закричу.
– Останешься без денег. А карту я заблокирую. Один звонок, скажу, что её украли. Так, что снимай, и пошли.
Одна сняла 2 тысячи евро.
Из ячейки она достала сумку, с ней вышли на парковку, сели в машину.
Сумку я буквально вырвал у не из рук, когда вынимали из ячейки. Что-то тяжеловата для карты памяти.
В машине расстегнул, осмотрел.
– Пистолет-то вам зачем?
Вытащил, покрутил Walther PPS 100. Хорошая машинка. Патроны 9 мм. Небольшой, компактный, исключающий самопроизвольную стрельбу.
– Твой?
– Наш. – угрюмо ответила Инна.
– Дети. Начали игру, сами не осознавая, чем всё это закончится.
Вставил "флэшку" в "планшетник".
– Пароль доступа.
– Деньги.
– Я отдам специалистам, и те взломают его быстро.
– Пока не откроете, не узнаете, что же там. А, может, всё это пустышка? И там нет ничего. А всё спрятано в другом месте? Или при введении неверного пароля, всё уничтожится. Обидно будет?
– На. – я протянул пластиковую карточку.
– А код доступа?
– После того как посмотрю.
Она сказала. Ввёл. Документы. Отсканированные документы. Много. Читать – не перечитать. На английском, немецком, японском. Какие-то формулы. Фотографии. Списки фирм. Много. Насколько всё это правда?
– Держи пин-код. Поехали за бумажными носителями.
– Ещё карту.
– На. Шантажистка. Код – после.
– Ничто так не рождает доверие как предоплата.
Пока ехали я скопировал информацию на свою накопитель.
Через час у меня в руках были копии. Попутно я скопировал и всю информацию, что была в телефоне Инны.
– Остальные деньги?
– За что?
– За информацию.
– Ты уверена, что она подлинная?
– Конечно. Отец говорил, что это спасёт Россию.
– Знаешь, сколько спасителей каждый год объявляется?
– Но папа...
– Папа твой мёртв. Обидно. Я бы задал ему много вопросов. Очень много. По каждой бумаге. По каждой запятой.
Потом заполучил бумажные носители.
– Если я найду какие-нибудь ещё бумаги, как мне с вами связаться?
– Никак, девочка. Никак. Мой совет. Беги. Как можно быстрее и дальше беги. И если не я, а кто угодно любой спросит у тебя про эту информацию или ночь сегодняшнею, знай, они пришли за твой жизнью. Чем быстрее ты забудешь, тем дольше будешь жить. Беги.
– А как же похороны?
– Езжай быстро домой в Берлин, и жди. Пройдёт какое-то время, пока опознают тело, с тобой свяжутся, и тело привезут. Но на твоем месте, я бы не признавал, что он отец. Слишком легко тогда прослеживается связь. А установить где ты была ближайшие двое суток – раз плюнуть. Вывод – беги. Быстро и далеко. Рви прежние связи. Все. По крайней мере лет на пять.
– Зачем вы меня пугаете? – она снова начала размазывать сопли и слёзы.
– Я не должен тебе это рассказывать. Но, коль, ты мне помогла, то я могу дать тебе лишь совет. Как ты воспользуешься им или нет – твои проблемы. Уезжай. Зайди в магазин, набери себе, что тебе понадобится в дороге, залей полный бак и уезжай. Из страны, из Европы. Прощай.
– Мы ещё увидимся?
– Не думаю. Если ты случайно увидишь меня, не подходи ко мне. Это может быть опасно. Если ты мне понадобишься, я сам тебя найду.
– Как?
– Всё гораздо проще в этой жизни, чем ты можешь себе представить.
Я вышел в ночь. Район студенческого городка. Народу много. Молодёжь гуляет, шумит. Здесь я в толпе. Ушёл в тень. Стою, наблюдаю. Инна тронулась. Наблюдаю. Люди ходят, смеются, им весело и хорошо. Надо что-нибудь перекусить.
На стоянке сажусь в такси. В центр. Покрутившись там минут двадцать, беру другое такси. В другой конец города. Небольшое кафе. Усталый разночинный народ, сидят компаниями. Почти все столики заняты. Заказ, яичница с беконом и два пива. Уткнув нос в кружку с тёмным пивом, думаю.
Слишком насыщенный денёк у меня получился.
По телевизору показывают местные новости. Звука почти не слышно. Но две разрушенные квартиры – в центре внимания. Идёт бегущая строка. Версий у журналистов много. И терроризм, и месть. Много чего ещё. Показали мельком обугленные тела. Лежат ровно. Значит, сожгли уже трупы. Когда человек живой, то руки и ноги в полусогнутом состоянии. "Поза боксёра". Кто-то профессионально сработал.
За соседним столом беспокойно вертится мужчина. Сначала он меня насторожил. Потом понял, что ему просто скучно, хочется общения. Все заняты своими компаниями, я лишь один в зале. Вот он ко мне и оборачивается. Мне не до него. Нужно мысли в порядок привести.
– Извините, я вам не помешаю? – это он ко мне.
Я пожал плечами, запихивая кусок яичницы в рот.
– Меня зовут Александр. – представился он.
С набитым ртом я прожевал своё имя. Но, ему было всё равно как меня зовут, точно так же как и мне как его зовут.
– Вы ужинаете?
Кивнул и нос в кружку.
– А у меня сегодня день рожденья! – тоскливо произнёс он.
– Поздравляю.
– Спасибо. Вы думаете, что я неудачник?
Снова пожал я плечами. Мне какая разница, мужик, удачливый ты или неудачник. Мне бы побыстрее закончить трапезу и уйти. Хотя так хорошо. Жаль, что в Германии запретили курить в кафе. На улицу надо выходить.
– Мне исполнилось 48 лет! И, знаете, я вывел формулу! Оказывается, нашей жизнью правит несколько цифр!
Мне ещё пьяного сумасшедшего не хватало! А то, что он был пьян не вызывало никаких сомнений!
– Вот, смотрите.
Взял салфетку, стал рисовать цифры.
– Все говорят, что наша жизнь циклична и период равняется 12. Когда вам исполняется 12 лет, то вы входит е в пору переходного возраста. Думаю, это не случайно. Доводим число "12" до простого. Складываем 2+1 =3. Потом идёт 24 года. Ученые спорят, что клетки организма обновляются один раз в 24 года. Но кто-то говорит, что раз в 20 лет. Полностью они заменяются. Но мне больше нравится, что раз в 24 года. Так, вот складываем 2+4=6. Так у нас вырисовывается ряд простых чисел 3 и 6. А, потом, наступает 36 лет. Возраст, когда мы должны умереть. Так природой заложено. Когда наши предки ещё лазили по деревьям, то запас прочности мужчины закладывался на уровне 36 лет. Он в это время считался глубоким стариком. Если он начинал охотится, становился мужчиной в 12 лет, а в 24 года он был уже опытнейшим воином, если доживал до этого возраста, то в 36 лет, уже мёртвый воин. А мне уже 48 лет. 4+8=12. 1+2=3. Я снова вернулся на начало жизненного цикла. И всё у меня впереди! И клетки должны обновится во второй раз полностью. Вы понимаете о чём я говорю? Нами управляет цепочка простых чисел! 3, 6, 9!
Снова пожал плечами. А вот он, похоже, очень. Очень гордился своими математическими выкладками.
На салфетке были нарисованы цифры 6 и 9. Цифры – перевёртыши. Точно также как сегодня. Кто-то был перевёртышем. Кто-то знал о встрече. Кто-то знал... Знал, почти всё. Знал систему изнутри. Но... Плохо знал меня.