Его прошиб холодный пот при мысли о том, что осталось от казарм после прилета восьми ракет. И что случилось бы, если бы старые раны не потревожили Кабира и тот не настоял бы на ночевке на конспиративной квартире.
…Черная дыра образовалась на месте казарм в Международном центре миротворчества и безопасности Национальной академии Сухопутных войск ВСУ имени гетмана Петра Сагайдачного.
Игоря в последнее время начинала бесить дутая патетика в длинных фанатично-комичных новых названиях на Украине. Вначале он воспринимал это с гордостью за украинскую самобытность, но довольно быстро морок развеялся или качество переросло в количество, вязнущее на зубах слащавой глупостью. Игорь видел Украину совсем другой и внешне, и внутренне. Слишком много рыб-прилипал на ее теле. В такой ситуации даже самая могучая рыба теряет сперва маневренность, а затем может и погибнуть. Рыбы-прилипалы поначалу чистят рыбе-хозяйке зубы, довольствуются объедками с хозяйского стола, а затем начинают выхватывать куски пожирнее, прямо изо рта, заставляя большую рыбу жить впроголодь. Начиная с мелких чиновников и кончая всеми президентами «незалежной», рассовывали по карманам все, что приходило в казну. Сперва брали с оглядкой, потом, когда поняли, что по рукам никто не даст, выгребли все подчистую. Потому и бинтов, и йода в больницах нет. Вместо нормальной медицины, к какой привыкли с советских времен, семейные доктора — очередная красивая вывеска, а ничего не функционирует.
Над крышей одной из казарм возносилось пламя, будто огненные волосы встали дыбом и шевелились. При безветренной погоде это выглядело мистически, да еще потрескивание, резкое, как выстрелы, било по нервам. Наемники, инструкторы, а их тут находилось на момент обстрела человек двести, те из них, кто уцелел, разбежались по близлежащим кустам. А уцелели очень немногие. Среди чудом спасшихся был и араб.
Игорь поглядел на воронку на плацу, где уместилась бы пара легковых машин, и покачал головой.
Кабир дожидался его в машине, стоявшей на обочине на полдороге к полигону. После того как утром доктор снова воткнул ему в плечо дренажную трубку, араб был бледный и злой. Пил какие-то пилюли из коробочки с надписями на арабском и курил бесконечно. Подъехавший Игорь пересел к нему в машину, оставив доктора в своей, и едва не задохнулся, сразу же принялся опускать стекло на дверце.
— Кончай дымить!
— Зря ты на полигоне околачивался, — упрекнул Кабир. — Могут отбомбить повторно. Я теперь туда ни ногой. Аль-хамду ли-Ллях[10], мы уцелели. И довольно с меня. Может, вообще обратно в Сирию умотать? — Он мечтательно поглядел сквозь пыльное лобовое стекло. Туман рассеялся, выглянуло солнце, и пыль на стекле заискрилась.
— Соскочить хочешь? — ласково спросил Игорь. — Это ты брось. У нас на тебя планы.
Он задался вопросом: насколько лояльным к его сегодняшнему решению насчет араба будет Тарасов и какие контрактные обязательства нарушит Кабир, если сейчас уедет с полигона без предупреждения, если то, что осталось от этого места, можно назвать полигоном? И кто из его коллег вообще в здравом уме останется тут?
И все-таки на свой страх и риск решил было не звонить, не нервировать начальство раньше времени. Однако Тарасов потревожил его сам в ту же минуту, как только он принял такое крамольное решение.
— Фу ты! — выдохнул он в трубку, едва услышав голос Игоря. — Что же ты… — Дальше прозвучал ряд некорректных, но очень эмоциональных высказываний в адрес Игоря, а заодно и доктора. — Ни одна сволочь не соизволила позвонить… — Это было самое приличное из сказанного им. — Ваши телефоны все время недоступны. Мы вас тут уже похоронили.
— Едем домой, — сообщил Игорь, когда удалось вклиниться в яркий монолог полковника. Он сделал акцент на множественном числе слова «едем». Тарасов, опытный волк, сразу учуял, чем пахнет.
— Он с вами?
— Слава Аллаху, — ответил разведчик и добавил осторожно: — И как вы к этому отнесетесь?
Долгая пауза в трубке. Тарасов прикидывал варианты.
— А как контракт? — Его мысли шли в том же направлении, что и у подчиненного. — Не будут его разыскивать по всей Украине?
— Они все разбежались. Сомневаюсь, что кто-то станет их ловить и заставлять продолжать. Некоторые драпали так быстро, что уже, наверное, переходят польскую границу. Но я провентилирую с ним этот вопрос. Куда его?
— Вези на Каблукова. Надеюсь, ты сможешь обосновать целесообразность работы с ним.
Так они между собой по привычке называли конспиративную квартиру ГУР, располагавшуюся в одной из пятиэтажек Киева. Улицу переименовали в честь Виталия Скакуна — героя нынешней войны, матроса морской пехоты, взорвавшего мост в Геническе, чтобы остановить наступление русских 24 февраля. А имя советского физикохимика Ивана Алексеевича Каблукова, родившегося в середине девятнадцатого века, не пришлось к украинскому двору.
Херсон русские все равно взяли, так что Скакун напрасно взрывал мост. Однако получил посмертно орден Золотой Звезды.
Сейчас нужны герои. Их уже бросили в топку, чтобы бронепоезд, ощерившийся «Хаймарсами», двигался вперед и чтобы пламя от сгоревших увидели все, кого только прочат на роль топлива. Игорю не нравились скороспелые герои, потому что за созданием героических легенд стояли изломанные судьбы и страшный конец для молодых, многие из которых не понимали толком, за кого сражаются. Те, за кого они фактически сражаются, умотали на Запад при первой возможности или умотают, когда все будет кончено. Причем их дети и жены уже там.
Игорю многое не нравилось. Хотя бы то, что он не может отправить своих близких в безопасное место. Но он помалкивал, как и Руслан, как и Тарасов и многие другие. Однако и при них Игорь никогда не стал бы рассуждать на эти темы.
В Геническе когда-то жила его бабка Нина по отцовской линии, переехавшая на Украину с родителями, братьями и сестрами из Сибири, куда они бежали от раскулачивания из Тулы, откуда были родом. Брат бабушки, дядя Ваня, работал в милиции, охранял в том числе и строительство Днепрогэса. Возводили гидроэлектростанцию рабочие со всего Советского Союза.
Пережили голод, бабушка и другой ее брат, Петр, едва не умерли от брюшного тифа. А затем разъехались, кто куда. Четыре сестры оказались в Москве, Петр стал директором школы в Вознесенске, что под Одессой. Еще одна сестра и дядя Ваня — осели в Запорожье и Мелитополе. Сейчас уж никого из них нет в живых. «К счастью, — думал Игорь. — Как бы они отнеслись ко всему, что происходит?»
Так что отец Игоря родился в Москве, служил в Новосибирске, но волею судьбы и Генштаба Министерства обороны СССР попал на Украину и тем самым предрешил судьбу самого Игоря…
Доктор всю дорогу спал, Кабир возился, пристраиваясь так, чтобы не задевать дренажные трубки, курил и тихо ругался по-арабски, а может, разговаривал сам с собой, но звучало это совершенно как ругательства. Он принял как должное, что его вывозят из опасной зоны. «С высоким самомнением типчик, — подумал Игорь, покосившись на дымившуюся сигарету в тонких длинных пальцах араба, артистичных и цепких. — Наверное, только так и надо, чтобы выжить».
Когда еще стояли на обочине около разбомбленного полигона и дым, приносимый оттуда легким весенним ветерком, ел глаза, Кабир заверил, что его никто преследовать за нарушение контракта не станет.
— Это проблемы моего командира из ДАИШ, — пояснил он. — У него были договоренности с МИ6 через людей в «Белых касках», чтобы меня послать сюда. Вашим нужны спецы. — Он указал пальцем себе за спину, на полигон. — Англичане для них рекрутировали. Таких, как я, вольных стрелков, не так уж много. В основном кадровые офицеры, которые приезжают сюда под видом наемников. Ты же и сам это прекрасно знаешь. Ничего я не подписывал, ехал почти что на добровольной основе.
— А оплата? Ты же не альтруист, насколько я успел тебя понять, — заинтересовался Игорь, запирая машину Кабира и собираясь оставить ее здесь, на обочине. Потом коллеги из местного Управления заберут.
— На карточку капает. В Швейцарии, — улыбнулся араб. — И я, кстати, не буду против, если ваше ведомство тоже будет перечислять деньги на этот же счет.
— Пока не за что, — сухо откликнулся Игорь.
Теперь, сидя за рулем, глядя то на дорогу, то на пяточку Богоматери под зеркалом заднего вида, Игорь размышлял, с кем же он все-таки имеет дело. Что-то сомнения его одолели, может ли пусть и не совсем рядовой игиловец иметь такие связи с МИ6, с «Белыми касками», обладать счетом в швейцарском банке?
Все сильнее хотелось разобраться, что же он получил в камуфлированной обертке, практически как подарочек на 23 февраля? Хотя теперь День защитника на Украине 14 октября, а 6 декабря — день ВСУ благодаря Пете Порошенко.
Было опасение, что радость при развертывании «подарка» обернется как минимум удивлением, а в худшем случае Игорь сперва увидит проводки, часовой механизм, а затем существ в белых одеяниях, с пышными крыльями за спиной, хотя, вероятнее, черных существ с копытами и рогами — по делам своим. Как бы не подорваться с этим Кабиром Салимом.
Игорь решил вытянуть из араба максимум информации по игиловской сети в России — контакты, установочные данные, каналы связи с ними, рекомендации, чтобы люди Кабира доверяли агентам ГУР, и сбыть его с рук, «поддавшись» уговорам Тарасова сосредоточиться на летчиках.
…Добрались до Киева поздней ночью. Доктора Игорь высадил у его дома. А сам направился к конспиративной квартире. Проехал по пустынной в такой час улице Каблукова мимо спящих пятиэтажек, череды деревьев с побеленными стволами и въехал в нужный двор.
— Переночуешь здесь. Дальше решим с начальством, куда тебя перебазировать. Не высовывайся.
Сонный Кабир молча кивал и кутался в куртку, его познабливало. Он явно слушал инструкции вполуха, потому что и так все знал, да и мечтал лишь об одном — отлежаться. Игорь снабдил его пакетом с продуктами, купленными по дороге в круглосуточном, там же, в магазине, получил от Руслана ключи от квартиры, которые тот привез по указанию Тарасова. Высадил Кабира и поехал домой кормить кота, страдающего от одиночества.