Однако, к удивлению Ермилова, на следующий день Андрею Пелехову поступило от ГУР точно такое же предложение — снять видео, о чем сообщил днем Егоров из Липецка. Полковник дал добро на съемки. История с особистом вдруг заглохла так же внезапно, как и вспыхнула. Все-таки это был блеф со стороны гуровцев.
Обсуждая текущие события с руководителем Департамента Петром Анатольевичем Плотниковым, Ермилов поделился сомнениями: гуровцы слишком быстро переформатировались. Только вчера заподозрили пилота в двойной игре, а уже сегодня продолжили диалог как ни в чем не бывало. Ловушка?
Плотников был начальником отдела, когда Ермилов только перевелся в ДВКР из английского отдела. Тогда повергал в уныние Олега быстротой своего мышления, но и теперь мало что изменилось.
Он сразу же разложил все по полочкам:
— Чего ты запаниковал? Нам-то что с того, чем они мотивированны или кем? Им нужен самолет любой ценой. Они готовы рисковать. Хотя бы один из нескольких пилотов наверняка не под нашим контролем, так они думают. Где-то да проскочит. Им хорошо заплатят в случае успешно проведенной спецоперации. Вот они и лезут из кожи вон. Мы ситуацию контролируем, уже получили от них кое-какую информацию — имена-фамилии их сотрудников. Твой липецкий пилот отказался отправлять видео по системе «Телеграм», поскольку его аккаунт там привязан к его номеру телефона, тогда этот Юрий дал свою электронную почту. И теперь мы знаем, что он не Юрий, а Игорь Стремнин. На это имя зарегистрирована его почта. А по нашим данным, Игорь Стремнин — майор ГУР. Есть такой сотрудник. Действует он в случае с пилотом довольно открыто. Так же ведут себя и другие их сотрудники. Теперь при личном диалоге по закрытому Signal-мессенджеру мы получим и фото Стремнина. А это уже немало. Далее выявим гуровские каналы и способы передачи денег их людям в России. Каналы возьмем под контроль. Это облегчит работу по поиску диверсантов, засланных, скажем, в Крым и на юг России. И не только.
— К тому же денег подзаработаем, — сказал Ермилов с совершенно серьезным лицом.
Плотников улыбнулся. Его голубые глаза смотрели весело, как всегда, когда он предчувствовал интересный расклад в затеянной им игре с разведкой противника.
— Более того, вскроются каналы переброски на Запад людей, в которых они заинтересованы. Кто у них помогает в этом в Прибалтике или в Армении. Почти что операция «Фантом»… Не думал я, что доживу до войны, казалось, что все давно в прошлом. — Он потер лоб, высокий, с залысинами, как у Ермилова. — Хотя и предполагал, что к этому идет. Однако теперь мы можем в какой-то степени почувствовать себя смершевцами времен Великой Отечественной. Те же фашисты по ту линию фронта, заброска диверсантов… Но и нам надо быть на высоте, как наши предшественники. Взять бы этого болгарина. Так его и не выманишь к нам сейчас!
— Надо было его дожать, пока он торчал тут у нас, в Питере. А мы просто выставили его, чтобы под ногами не мотался. Теперь разве что удастся дискредитировать всю его болтовню.
— Если, согласно твоим выкладкам, он задействован именно в этой операции с пилотами, а не вьется в Киеве по какому-нибудь другому информационному поводу, из которого начнет привычно раздувать очередное вранье, как с отравлением в Англии, как с отравлением нашего поп-оппозиционера. Ну, это как поп-звезда, — пояснил он Ермилову, поглядевшему на начальника вопросительно. — Как с вагнеровцами. Да мало ли в каком навозе он любит рыться! Сначала сам его продуцирует, а потом в нем же и копается в поисках крупицы золота. Дутого золота, разумеется. В итоге все вокруг в навозе, а он — в шоколаде. Деньги от хозяев получил, а может, не хозяев, а своего руководства… — подмигнул Плотников.
Часть третья
Весна 2022 года, Сирия, г. Латакия
Здесь все напоминало о Горюнове. Его стоптанные пыльные бельгийские берцы валялись в коридоре, в ванной на полочке в стакане стояла бритва, словно он только что вышел и вот-вот вернется. На столе лежал раскрытый блокнот с засаленными страницами, исписанными арабской вязью. Зоров заглянул в блокнот и усмехнулся. Там было написано: «Мирон, не суй нос в мой блокнот!»
А далее шли какие-то непонятные записи на смеси иракских словечек с сирийскими, вроде бы какая-то галиматья. Что-то про рыбу в Евфрате, которая не так вкусна на обед, как она хороша на ужин.
Зоров фыркнул, отодвинув блокнот по пыльному столу. Это может быть как шутка, так и серьезные записи, которые в состоянии расшифровать только Горюнов. В холодильнике две бутылки водки. И везде забитые окурками пепельницы. Аккуратный Зоров их полчаса вытряхивал, тихо и беззлобно поругивая Горюнова.
Он не сразу услышал, как в дверь постучали. Зоров вытащил ПМ из сумки, с которой пришел. Снял с предохранителя, встал рядом с дверью.
— Кто там? — спросил он по-арабски.
За дверью возникла заминка, и мужской голос, довольно низкий, ответил:
— Может, я ошибся? Тут жил Акрам.
Открывая дверь, Зоров сообщил ответ на парольную фразу:
— Акрам уже давно уехал в Эрбиль. Я тебе смогу его заменить?
— Вполне.
В полумраке лестничной площадки Зоров не сразу разглядел пришедшего. Заметил лишь, что это высокий и крепкий мужчина. В комнате он увидел перед собой очень смуглого человека со шрамами на левой стороне лица. Темно-карие глаза смотрели настороженно и выжидающе. Лицо отчего-то показалось знакомым.
— Садись. — Зоров показал на стул у стола. — Меня зовут Вакар. — Этим именем его в Сирии при посторонних называл Горюнов за солидный облик и важность, так имя переводилось с арабского.
— Муниф. — Он протянул руку и сел, одернув рубашку навыпуск. Ему, как видно, было неловко в этой одежде. То ли привык к камуфляжу, то ли носил дишдашу. — Здесь довольно жарко. Ты мне не дашь воды?
Зоров ушел на кухню, гадая, на какой из арабских диалектов похожа речь пришедшего. Горюнов бы определил это мгновенно. У Петра на такие вещи слух заточен. И все же Зоров догадался: йеменец. Теперь он ломал голову, что имел в виду Горюнов, когда велел организовать с ним встречу при помощи Александрова.
Памятуя о восточном гостеприимстве, Зоров перед приходом на конспиративную квартиру купил халву и финики и теперь вернулся в комнату с подносом с чаем и водой и угощеньем. Александров предупредил его только о том, что тот, кто придет, знает Горюнова под его псевдонимом еще со времен службы того в Управлении нелегальной разведки, и более ничего о Фобосе не рассказал.
В самом деле, едва Зоров назвал Мунифу псевдоним Горюнова как кодовое слово, тот сразу оживился. Стал пить чай, и лицо его даже озарило подобие улыбки, что выглядело скорее зловеще в исполнении столь мрачного типа, как этот йеменец.
— Что бы ты хотел узнать? Если попросил мой друг, я готов сказать многое, — произнес он почти торжественно.
Его йеменский диалект Зоров понимал сперва с некоторым затруднением. Но приноровившись к тому, что некоторые буквы Муниф произносит на сирийский манер, а некоторые, как египтянин, начал понимать лучше.
— Ты хусит? — догадался он. А увидев, что йеменец кивнул, продолжил: — Насколько мне известно, вам продают оружие, которое Запад поставляет на Украину.
— И раньше продавали, — согласился Муниф. — Только раньше старое советское. Его у нас в Йемене и без того хватало: боеприпасы, запасные части да и новое, еще в масле, со складов. Теперь дело другое. Совсем недавно к нам «Байрактары» прибыли.
— Занимательно. — Зоров поерзал на стуле, снедаемый любопытством. Его интересовало более легкое вооружение, но мимо темы с «Байрактарами» он пройти не мог. — С Украины? Ты в курсе этой сделки?
— Я не знаю, что тебе говорил мой друг про меня, но, в общем, не думаю, что имеет смысл скрывать. Про меня много пишут, к сожалению, моя фотография мелькает в газетах, а в Сааде на стенах висят патриотические плакаты с моей физиономией. Да, я в курсе, потому что я генерал и первый зам руководителя Службы превентивной безопасности у хуситов.
Зоров обомлел, вспомнив, что и в самом деле видел фотографии этого мужчины, когда делал для своего отдела аналитические обзоры по Ближнему Востоку, и в частности по Йемену. Мунифу едва ли исполнилось сорок, молодой, но не по меркам Йемена, где он может считаться человеком уже преклонных годов. Фактически третье лицо в иерархии хуситов. И он завербован российской разведкой, а также дает информацию и для контрразведки через Горюнова.
Отличавшийся сдержанностью Зоров готов был сейчас присвистнуть от переизбытка чувств, но взял себя в руки.
— Может, ты и переговоры вел о поставках оружия?
— Может. — Губы Мунифа едва заметно дрогнули в подобии улыбки. — С «Байрактарами» была многоходовая история. Сперва мы порешали вопросы с турками. Самое сложное в этой цепочке. Их никто не любит на Ближнем Востоке и в странах Персидского залива. Во времена халифата они везде нажили себе врагов. Однако торговать с ними легко. У них была договоренность с одним человеком со сложной фамилией. Миллиардер, который сейчас осел в Израиле, на которого заведены уголовные дела на Украине.
Зоров понимающе кивал. Он догадывался, о каком олигархе идет речь.
— Ты же понимаешь, что в Израиль мне ехать никак нельзя. Пришлось отправить туда моего телохранителя из Джибути. Парень надежный. Там, в Герцлии, он с ним проводил окончательные переговоры. Так вот, договоренность была такой: турки поставляют оружие на Украину, а люди миллиардера, работающие на него на Украине и лоббирующие его интересы, выходят на кого-то из военной разведки, кто непосредственно курирует поставки оружия. Не разгружая транспорт в порту, его разворачивают и переправляют в Аден. Насколько я понял, замороженные на Украине счета миллиардера таким образом перетекают к нему обратно в карман. Мы платим ему лично, а те деньги, что остались на Украине, забирают со счетов люди из военной разведки. Кто там конкретно проворачивал это дельце, я тебе не скажу, не знаю. Но интересно другое, пока мы общались с турками о поставках, один из переговорщиков разузнал в приватной беседе такую деталь: у турок была негласная договоренность с Россией, что поставленные на Украину «Байрактары» будут неисправными. То есть перед НАТО турки сохранят лицо — поставки осуществят, но против русских это оружие использовать не удастся. Но наши «Байрактары» работают. Саудиты уговаривают турок поставить им беспилотники, а у нас они уже есть.