овать маршрут его последнего вылета в качестве российского пилота. И торопят с решением об эвакуации семьи, ну в нашем случае «любовницы». Уже начали крутить — виза на год, вид на жительство — еще на два года. Он им так и написал, что уже сомневается в их честности. Обещали загранпаспорт, а теперь волокита года на два.
— Когда он успел? — проворчал Егоров, взглянув на часы и щурясь от солнца, которое слепило сквозь пыльные панорамные окна.
— Пока возвращался на службу. Он повозмущался, что они все пытаются запутать нарочно, чтобы в итоге не выполнить свои обязательства. Усложняют. А они убеждают, что все эти схемы по выезду, получению документов нацелены на то, чтобы обойти российскую контрразведку, которая бдит. Мы же бдим, Вася?
— Бдим, бдим. — Егоров пригладил светлый короткий чубчик, размышляя. — Не понимаю, у них что, обострились отношения? Они собираются с ним порвать или поставить на место, чтобы не рыпался? Думают, дали деньги, так он уже и продался?
— Таки он и продался, — развел руками Старостин.
— Нам не надо, чтобы они сошли с крючка. Поэтому пусть будет посговорчивее. — Он снова взглянул на часы, прикидывая, успевает ли он на быстрый поезд, который домчит его до Москвы за шесть с половиной часов, или ехать автобусом? — Но в то же время со всем подряд соглашаться не стоит — это вызовет подозрения у ГУР.
— Они обещают сделать новые паспорта на новые ФИО. — Старостин поднял палец, оттеняя словосочетание «новые ФИО». — Он исчезнет вместе с семьей, растворится, при хорошем раскладе осядет где-нибудь в Австралии.
— Ты в это веришь? — Егоров с иронией посмотрел на друга. — Брось! Если он и проживет какое-то время, то оно будет недолгим. Ровно столько будет жить, сколько сможет информации им выдать подобру или под принуждением. Но чтобы он им верил, они придумали и про новую фамилию, и про паспорта Евросоюза.
— Его девушке они тоже предлагают уехать в Армению. Там в течение двух суток обещают ей оформить вид на жительство в Австрии или Германии, как вариант: Словакия и Болгария. Из Армении в Прибалтику. В Риге она получит большую часть вознаграждения Пелехова на счет, открытый в Прибалтике. Выезжать из Армении в Прибалтику будет нелегально. Поэтому они предлагают, минуя вариант с Арменией, вылететь сразу в Ригу, оформив визу легально.
Когда Егоров сразу с вокзала приехал в дом два, в кабинете на столе его уже ожидала стопка документов, полученных Говоровым. Леонид дежурил всю ночь, а теперь похрапывал на диване, обхватив круглую подушку. Из-под подушки торчал край папки, ее содержимое он, наверное, читал на сон грядущий.
— Ну что ты дрыхнешь? — возмутился Егоров. — Что ты мне тут положил? Докладывай!
Он поймал подушку, которую запустил в него Леня, и метко швырнул обратно. Говоров всхрапнул и повернулся носом к спинке дивана. Если он даже домой не поехал отсыпаться, значит, вымотался крепко.
Сняв пиджак и усевшись в кресло, Егоров открыл папку.
«Полина и Диана Абрамовы, сестры. Проживают в г. Москве по адресу…»
«Ага, — понял он. — Девушек уже установили. Странно только, почему они в Москве, а он в Казани?» — Вася прочитал следующие строки и понял, что девицы — студентки одного из московских вузов, а потому в столице на учебе. Отбудут в Казань, как только начнутся каникулы.
Далее прочитал новую переписку Пелехова с гуровцами.
Пелехов, встревоженный, писал: «Работаем с юга. За границу не залетаем. Как мне можно обеспечить свою безопасность??? Сбить могут как ваши, так и наши, так как согласования не будет никакого!!!» Ответили украинские разведчики не сразу: «Технические детали, как безопасно сесть, еще прорабатываем и позже ответим по этому вопросу».
— Как сесть, чтобы срок поменьше, — пробормотал Василий, размышляя, насколько долго удастся играть и как далеко зайдут в выведывании маршрутов пролета над Украиной.
Его, как опытного стрелка, мастера спорта по пулевой стрельбе из крупнокалиберного пистолета и винтовки, всегда отличала целеустремленность и в прямом, и в переносном смысле. Глобальная цель — победа в СВО, а на его контрразведывательном отрезке главное — сделать работу украинской военной разведки прозрачной, дезавуировать ее.
Правда, теперь словосочетание «персона нон грата» не вызывало в разведсообществе такого испуга, как лет сорок назад, не смущало, не пресекало деятельность пойманной за руку спецслужбы хоть на сколько-нибудь значимый срок. Отбрехивались по принципу «сам дурак» и шли дальше, работая порой топорно, грубо, беспринципно. Тут уж речь не шла о разведке в смокингах и интеллектуальной борьбе с противником.
Василия особенно интересовала разведка маршрутов пролета, координаты аэродромов. После того как в феврале наши войска отбомбились по военным аэродромам Украины, кое-что все же уцелело, и некоторые небольшие аэродромы украинцы переориентировали под военные нужды. Необходимо разбираться и с ними.
Ермилов только лишь на этом не собирался концентрироваться. Его волновало похищение штурмана и фактическое покушение на его убийство, запланированное ГУР. Выдержит ли организм штурмана большую дозу препарата, резко снижающего давление, да еще если учесть перегрузки в боевом самолете? Что это, как не покушение на убийство?
Когда Егоров пошел на доклад к начальнику отдела, он получил от Старостина еще сканы переписки. ГУР заметно активизировалось после передачи денег пилоту.
— Что там? — Ермилов взял распечатку и пробежал ее глазами, выхватив ключевые моменты.
«Для успокоения штурмана предлагаем: на определенном участке, до выполнения задачи, отвернуть в нашу сторону. Штурману сказать, что цель назначена на территории Украины. Задача секретная и знает об этом ком. полка, фээсбэшник и вы. Дать ему лист с координатами. Координаты будут реальными. Приказать вбить их в машину и вывести его на цель. Цель очень важная. Дескать, выполним — Героя России дадут. Посадка в Мелитополе (это для штурмана). Цель мы вам укажем. Вы даже отбомбитесь. Но потом будет перехват и принуждение к посадке.
Перехватит вас пара Су-27 и еще пара слева по маршруту и еще справа. Это на случай, если за вами кто-то увяжется. Конечно, на рубеже перехвата лучше сбросить скорость до шестисот. И с рубежа надо идти в набор шестьсот метров, чтобы мы четко понимали, что это вы. Сопровождение обязательно.
Мы с вами заранее согласуем маршрут перед реализацией и все соответствующие службы ЗРВ[16] предупредим, наши воздушные силы будут работать на благо реализации данной операции, чтобы обеспечить ваш безопасный проход по маршруту с дальнейшим сопровождением нашими истребителями».
— Они все-таки хотят устроить перехват, а не посадить его мирно. Лихие ковбои! Кстати, деньги пилот уже перечислил в благотворительную организацию, чтобы помочь пострадавшим от украинских неонацистов жителям Донбасса. Их бомбили с 2014 года в гробовом молчании мировой общественности: дома, садики, школы, церкви, торговые центры и рынки… Искореняли ракетами русские идеи, язык, на котором там говорят с детства. — Ермилов вздохнул. — Что будем отвечать? — Он потер высокий лоб. — Пускай Андрей еще с ними попрепирается. Поставь себя на место человека, который решается на такой отчаянный шаг. Он обрывает все связи, все корни, шагает в бездну. Поэтому его волнения нормальны. Это не будет выглядеть как выведывание. Такие же инструкции получает Титова, работая со своим пилотом.
— Гуровцы его убеждают все время, что они с ним на одной стороне, волноваться нечего. Если он не подтвердит вылет и готовность по штурману специальным кодом, то все отложат на следующий боевой вылет. Пишут, что у них «работают все соответствующие люди из всех необходимых им направлений». А что там у Титовой?
— В той же стадии, что у тебя. Там идут переговоры по жене и детям. Как ей вылететь, куда, как будет безопаснее, когда она сможет? Склоняются к ее вылету в Армению. Или в Прибалтику транзитом через Армению. В общем, крутят-вертят. Уже замотали своими вариантами. Мы, наверное, решимся ее отправить туда, чтобы поглядеть, какие действия они предпримут дальше. Она рвется в бой — рисковая дама, под стать своему мужу. Армянские товарищи тоже прониклись ситуацией и заинтригованы.
— Еще бы! Но с нашей «любовницей», я думаю, так далеко дело не зайдет. — Егоров встал и прошелся к часам, которые снова били вместо положенных вечерних семи часов уже двенадцать раз. Он посмотрел на них задумчиво, гадая, зачем Горюнов подарил Ермилову такие странные часы. Чтобы держать его нервную систему в тонусе?
— Я подозреваю, что они, в принципе, не слишком верят в нашу историю с любовницей. А Пелехов чересчур упрямый. Но это его право. Рисковать семьей никто не заставит, да и сам он мог нас послать, но все же включился — честь ему и хвала. Ну и что дальше? Сейчас нам надо их выманить, чтобы они заложили контейнер с клофелином или чем там они собираются пичкать штурмана. Место закладки будем знать, а стало быть, сможем отследить очередного курьера. Что-то мне подсказывает, что это вряд ли те девчонки, которые хотели просто слупить денежку со Стаса и с тех, кто за ним стоит.
— А это «что-то», что вам подсказывает, не Горюнов, часом?
— Успокойся! Поездки в Липецк тебя перевозбуждают. Сходи в тир, постреляй, успокой нервную систему, — сердито посоветовал Ермилов. — У тебя же есть разрешение ходить и с группами других отделов, наверняка скоро какие-нибудь соревнования.
— Да уж! — Ермилову удалось сбить Егорова со следа источника. Тот стал прикидывать, когда в самом деле межведомственные соревнования. — Когда мне тренироваться? Я только и делаю, что мотаюсь, как челнок. Со мной уже проводницы поездов здороваются как с завсегдатаем.
— Что по сестрам Абрамовым? — Ермилов стал листать перекидной календарь, что-то выискивая.
— А что по ним? Организовали слуховой контроль, как вы и приказали. Я видел отчеты прослушки. Говоров подготовил, вычленил из пустой болтовни то, что по нашему делу. По всему выходит, они ни сном ни духом об истиной цели своей поездки. Знали, что везут деньги, но зачем, кому… Передали, получили за труды и побежали шмотки покупать. Чего еще девчонкам надо?