VI
Париж. Прощание с Европой. Каппе получил приказ сопровождать группу Даша вплоть до ее отплытия на подлодке из порта Лориент.
— Теперь вам можно поразвлечься, — говорит Каппе, — выпить, побаловаться с девочками, сходить в кино и черт его знает куда еще. Лишь бы только мне не потерять вас.
Пьяные, они бродят по Парижу, ходят по кабакам и публичным домам. Деньги не считают — их невпроворот.
Даш и Бургер заскочили в бар «Де дё Монд», наткнулись там на Генриха Гейнка. Он сидел в противоположном углу буфета и что-то громко рассказывал трем уличным девицам и нескольким приличного вида мужчинам, по всей вероятности, альфонсам.
— А знаете, — доносилось до Даша и Бургера, — я ас разведки, шпион со специальными заданиями…
Они мгновенно обменялись взглядами. Генрих, видимо, спятил или упился до потери сознания. Прежде чем они приблизились к нему, какой-то мужчина подскочил к Генриху и крикнул:
— Вы оскорбили меня! — и правым боковым двинул его по челюсти.
Оскорбленный Гейнк оперся о буфетную стойку и, потеряв сознание, сполз с высокого стула на пол.
Даш бросился по направлению к нападавшему, но тот успел нырнуть в уличную толпу и пропал с глаз.
— Оставь, — сказал Бургер, — ведь ты знаешь, что Генрих вовсе не оскорбил этого типа. Сдается, что это был кто-то из абвера, кто-то следил за ним. Он вовремя нокаутировал этого дурака.
— Ты полагаешь, что за нами тоже кто-то следит?
— Наверняка. Такие важные персоны, как мы, требуют опеки. Георг, справишься ли ты со всей этой бандой?
— У меня есть свой способ.
— Какой? Можешь сказать?
— Узнаешь в Штатах.
— Прежде чем мы туда попадем, напомни своим кретинам, что в Америке никто с ними нянчиться не будет. Если распустят языки, то кончат на электрическом стуле.
Во втором часу ночи они возвратились в гостиницу. Каппе был взбешен, кроме них, только Тилле вернулся вовремя. Но, видимо, каждый из «Зондеркоммандо Даш» был окружен чуткой заботой, поскольку в течение часа грустные и незаметные мужчины в цивильной одежде привозили смертельно пьяных избранников фюрера: вытаскивали их из подозрительных баров, публичных домов, из каких-то запрещенных притонов.
В гостинице Даш обнаружил, что у него пропал бумажник с фальшивыми удостоверениями личности и несколько тысяч долларов. Он доложил об этом старшему лейтенанту Каппе.
— Если бы не тот факт, — сказал Каппе, — что я лично ручался за ваше поведение и лояльность, я лишил бы вас руководства и отправил бы в концлагерь.
— Это, вероятно, какой-то обычный карманник, — защищался перепуганный Даш. — Кто-то, видимо, заметил, когда я оплачивал счета, что у меня в бумажнике куча денег…
— Это единственное предположение, — прервал Каппе, — которое я могу принять. Прошу держать язык за зубами и никому не болтать. Вы получите резервный комплект документов.
— Слушаюсь. Но прошу верить мне, что…
— Хватит, Даш, перестаньте об этом. Я всем прощаю парижские выходки. Я понимаю, что вам необходима разрядка. И верю, что в Америке вы будете более осторожны. Фюрер с нетерпением будет ожидать вестей о вашей деятельности в Нью-Йорке. Это все, что я хотел вам сказать.
Они прибыли в Лориент. Военный катер должен был доставить обе группы на подлодки У-47 и У-584.
Каппе пожал руку Дашу.
— Как самочувствие?
— Отлично, господин старший лейтенант.
— Вы обговорили с Керлингом место встречи?
— Конечно. Я предложил ему несколько вариантов.
К ним приблизился старший лейтенант Линденс, командир подлодки У-47.
— Мы немедленно отплываем, старший лейтенант Каппе.
Каппе положил руку на плечо Линденса.
— Фюрер желает вам счастливого пути, старший лейтенант Линденс.
— Хайль Гитлер! — ответил Линденс.
— Даш и его люди не должны общаться с экипажем У-47. Этим займетесь вы.
— Я знаю, у меня подробные инструкции на этот счет.
— Старший лейтенант Линденс, если бы вы знали, как много от этого зависит.
VII
— Прошу соединить меня со ставкой фюрера.
— Кто говорит?
— Говорит старший лейтенант Линденс, командир У-47.
— Хорошо. Не кладите, пожалуйста, трубку.
Проходит несколько секунд.
Внезапно раздается слегка охрипший, но громкий голос Адольфа Гитлера.
— Слушаю, говорите.
— Докладывает старший лейтенант Линденс, командир У-47.
— Так как?
— Высадка первой группы произведена удачно. Операция «Преториус» началась.
— Спасибо, капитан Линденс. Да будет благосклонно к вам провидение.
— Слушаюсь, мой фюрер.
— Как со второй группой?
— Не знаю, мой фюрер. Они попали в сильный шторм.
— Вы должны знать, Линденс, — бросает вдруг помрачневший Гитлер.— Должны знать, — повторяет он уставшим голосом и вешает трубку.
— Хайль Гитлер! — чеканит Линденс священную формулу. Но через некоторое время понимает, что связь прервалась. Несмотря на это, он еще несколько секунд продолжает прижимать трубку к уху.
VIII
Ночь с 12 на 13 июня 1942 года. Лонг-Айленд — равнинный остров на Атлантике протяженностью 193 километра. На его западной оконечности, лежащей напротив Нью-Йорка, находится Бруклин; большой мост, висящий над заливом Ист-Ривер, соединяет крупнейший город мира с Бруклином.
На восточном мысу Лонг-Айленда находилось подразделение береговой охраны военно-морского флота США. В 1942 году здесь была огромных размеров пустынная местность, без дорог и каких-либо построек, без военных объектов.
Коротая два часа своего наряда, Джон Куллен, сонный и усталый, слонялся вдоль побережья Лонг-Айленда.
Когда он так брел по песку, погруженный в свои мысли, его внимание вдруг привлекла темная мужская фигура, ритмично наклонявшаяся к земле.
«Что за чертовщина», — подумал он и направил луч ручного фонарика в сторону мрачного видения. Им оказался мужчина в плавках, в руке он держал лопату. В некотором отдалении от него Куллен заметил еще нескольких человек, которые таскали здоровенные ящики.
— Эй, вы! — крикнул Куллен.
Фигуры замерли.
Куллен обратился к первому, в плавках:
— Что здесь происходит, мистер?
Никто из незнакомцев не пошевелился, не отозвался. Куллен крикнул еще раз:
— Вы меня не слышите?
Казалось, что они не слышат.
— Что вы там делаете, черт вас побери? — еще громче закричал он, перекрывая шум ветра и грохот волн, разбивавшихся о берег.
Тот, первый, минуту назад копавший яму, воткнул лопату в песок и приблизился к Куллену.
— Такой сильный ветер, что мы не могли разобрать, что вы говорите. В чем дело?
— Что здесь происходит? — спросил Куллен. Он не верил тому, что сказал этот тип в плавках.
— Да ничего такого… Мы рыбаки из Саутгемптона.
— И что, ловите рыбу в песке? — пошутил Куллен. Им все больше овладевал страх. — Может, ищете крабов?
Мужчина в плавках рассмеялся.
— Нет. Обычное дело. Наша лодка в этой кромешной тьме села на мель. Мы теперь переносим на берег снасти, переждем здесь до утра. А как рассветет, снимем лодку с мели и наладим мотор.
Объяснение было довольно правдоподобным. Успокоенный Куллен сказал:
— А зачем вам ждать здесь? Идите на нашу заставу, там выпьете кофе. А утром мы поможем вам снять лодку с мели и отремонтировать мотор.
— Спасибо, мы как-нибудь сами справимся.
— Идите, идите. Я не могу вас так оставить. В этой паршивой мгле вы все равно не уследите за лодкой. Ну, собирайтесь, идем.
Туман сгущался, свет фонаря Куллена уже не пробивал его. «Что-то в этом есть, — подумал он, — раз они хотят остаться здесь вместо того, чтобы переждать в теплой избе до утра и воспользоваться помощью моряков».
Раздался громкий всплеск весел, потом какой-то крик, а через некоторое время приглушенный ревом океана шум мотора. Гидроплан, корабль, подводная лодка? Что здесь затевается? Ситуация стала весьма подозрительной. Это не рыбаки. Может, торговцы наркотиками, контрабандисты или… диверсанты? Куллена бросило в дрожь. Он старался говорить спокойно и грозно:
— Собирайтесь, идем на пост. Эй, вы, — крикнул он в ту сторону, где раньше видел фигуры, двигавшие какие-то ящики. Если бы это действительно были шпионы или диверсанты, он, Куллен, получил бы отпуск, премию, даже повышение по службе. Ставка в этой игре была высока, но рискнуть стоило. В одно мгновение разлетелись мечты о славе и Куллен обрел чувство реальности. Он подумал, что те, кто стоял по колено в воде, могли уже отплыть или прячутся теперь за его спиной. Он впутался в паскудную историю. С каких это пор шпионы соглашаются, чтобы их привели за ручку на патрульный пост морской пехоты? И к тому же не под дулом автомата, а при помощи ручного фонарика. Машинально он отступил на шаг, осмотрелся.
Но тот, в плавках, уже был рядом с ним.
— Не шуми, если хочешь жить. Они убьют тебя, понимаешь? Молчи.
— Почему, кто вы… — выдавил из себя перепуганный Куллен. В ту же секунду он почувствовал, что тип в плавках всовывает ему в руку пачку каких-то бумаг, это наверняка были доллары. Он услышал:
— Парень, здесь немного денег. Бери и сматывайся.
— Но…
— Так будет лучше. И забудь обо всем, что здесь видел и слышал. Испаряйся, дружок.
Джон Куллен повернулся, дернулся телом вперед, чтобы бежать, но сильная рука схватила его за плечо — и он снова стоял лицом к лицу с человеком в плавках.
«Он раздумал, теперь отберет деньги и пристукнет меня», — подумал Куллен.
— Как тебя звать?
— Джон… Джон Куллен, сэр.
— Хорошо, Джон Куллен. А теперь, — в этот момент он схватил его за руку и направил луч фонаря Куллена на свое лицо, — а теперь смотри сюда, Куллен. Хорошенько присмотрись. Узнаешь ли меня, если приведется встретиться в Нью-Йорке?
Куллен не знал, что ответить. Почему он должен его узнать? Ведь этот тип заинтересован, чтобы его никто не узнал. Ведь для этого же он давал доллары, просил его забыть о том, что он видел и слышал.