– Пожалуй, ты прав, Олег Юрьевич… Но я ещё не всё сказал! Я подумал: а что если профессор на явку принесёт не только микрофильмы, но и охраняемый питоном портфель? Вот сюрприз-то будет «ДУБУ»! Шутки шутками, а такое может случиться. «ЛЕСБИЯНЫЧ» понимает, что «ДУБ» кассеты в самолёт не потащит – отправит их в Англию диппочтой. Почему бы не попытаться убедить Вуда переправить этим же путём и драгоценности? Баш на баш! Я вам информацию – вы мне доставку моих сокровищ за границу. Другое дело, что англичанин на это не пойдёт. Хотя бы потому, что вопрос об использовании диппочты решается не на его уровне. Но у Вуда есть ещё более важная причина отказать своему агенту – он нужен здесь! Заморские шефы «ЛЕСБИЯНЫЧА» отдают себе отчёт, что он будет таскать каштаны из огня до тех пор, пока золото находится в России. Не исключаю, что между ними заключено бартерное соглашение: вы, профессор, поставляете нам результаты психологических исследований, скажем, двадцати чиновников из правительственных структур, а мы по завершении этой миссии гарантируем вам перемещение ваших ценностей в свободный мир…
– А как, по-вашему, можем ли мы использовать это джентльменско-бартерное соглашение?
– Так в том-то всё и дело! Именно мы можем оказать помощь «ЛЕСБИЯНЫЧУ» выпутаться из затруднительного положения, при условии, что он – наш агент…
– Отправить в нью-йоркскую или лондонскую резидентуру портфель с золотом до востребования?
– Не ёрничай, Казаченко! Представь, доставляет «ДУБ» в Лондон микроплёнки, переданные ему профессором, и выясняется, что они пусты. Ну, громы и молнии метать в ЦРУ и СИС не станут, просто в ближайшей радиограмме сообщат «ЛЕСБИЯНЫЧУ», что какие-то форс-мажорные обстоятельства, возможно, помешали ему выполнить задание, потому-то на плёнках отсутствует изображение… Ну, разве не затруднительное положение для агента? Он-то надеялся быстрее отработать список заявок американцев и англичан, и вот тебе раз! А время-то идёт, а ему не тридцать – семьдесят лет, а золото не вывезено, и, когда это произойдёт, никто не знает!
«Как то есть никто не знает? – спросим мы, пригласив профессора на беседу. – Есть такие люди, и вы их знаете. Это – мы!» И предложим ему поработать под нашим контролем… Теперь ты понимаешь, почему ему деваться некуда?
– А по завершении нашего задания мы поможем перевезти драгоценности за границу? – опять слукавил Казаченко.
– Олег Юрьевич, Ходжа Насреддин, обещая султану обучить осла человечьему языку, рассуждал так: «к тому времени, когда я завершу курс обучения, либо султан умрёт, либо осёл, – но что-то обязательно должно произойти…» Всё ясно? Я уверен, появись у профессора возможность переместить за границу своё наследство каким-то другим способом, минуя своего оператора и иже с ним, то шпионить его не заставил бы никто даже под дулом автомата. Где б он сейчас был, если бы не сокровища! Уж, во всяком случае, не в России! Нужны ему все эти ночные радиовыстрелы-шифрограммы, микроточки, явки до востребования? Он – аристократ, сибарит, женолюб… В конце концов он отлично знает себе цену и не склонен торговать собой по дешёвке…и в розницу. А теперь ему кроме англичан и американцев ещё и под нашим контролем придётся поработать… Действительно, люди гибнут за металл!
Карпов осёкся, встретив пристальный взгляд Казаченко. И хотя, как казалось ему, он не сказал ничего такого, что могло бы указывать на его личное знакомство с профессором, генералу стало не по себе от этого взгляда. Забыв на миг о присутствии подчинённого, он в глубокой задумчивости встал из-за стола, подошёл к окну и стал барабанить пальцами по подоконнику.
«Ничего, – успокоил себя Карпов, – вот перевербую “ЛЕСБИЯНЫЧА”, возьму его на личную связь – знать никто ничего не узнает о моём общении с ним на почве вуайеризма. И объясняться с начальством по поводу обстоятельств, при которых произошло моё с ним знакомство, не придётся! В свою очередь, “ЛЕСБИЯНЫЧ”, получив приглашение к танцу – предложение сотрудничать с нами – и хорошенько поразмыслив, усмотрит в моём первом визите изощрённую игру контрразведки: “Надо же, как тонко всё подстроили, гэбэшники! Под видом пациента прислали мне генерала!”»
А рассуждать он будет приблизительно так:
«Сначала органы, используя ни о чём не подозревающую “АГАТУ”, доводят до меня информацию, что некий генерал госбезопасности подглядывает ночью за голыми девицами. Вскоре этот чин под предлогом получения медицинской консультации собственной персоной является ко мне в дом, проводит рекогносцировку, а может, и “жучки” устанавливает. Затем они заманивают “АГАТУ” на Лубянку, как в своё время меня, и с пристрастием её допрашивают. Вероятно, в ходе допросов, чтобы добиться признания и получить компрматериалы на меня, её накачали наркотиками, и она скончалась от передозировки. Впоследствии гэбэшники представили дело так, будто “АГАТА” захлебнулась собственными рвотными массами в результате приступа эпилепсии. Ну нет, – они просто уничтожили мою верную помощницу, чтобы спрятать концы в воду! Боже мой, какой ужас! С кем приходится жить и общаться! Нет-нет, надо немедленно бежать отсюда! Да, но драгоценности? Как их вывезти? Не оставлять же семейные реликвии этому быдлу!»
«Да, – решил Карпов, – вербовка “ЛЕСБИЯНЫЧА” решает все проблемы, расставляет точки над всеми «i»
Генерал отпрянул от окна и, как ни в чём не бывало, обратился к Казаченко:
– На вербовочную беседу с профессром надо выходить немедленно после его встречи с «ДУБОМ»… Нет! Вслед за отлётом англичанина из Москвы. Беседу придётся вести, выложив карты на стол… Не все. Часть козырей прибережём… Но, в общем, наш пасьянс будет зависеть не столько от раскаяния «ЛЕСБИЯНЫЧА» в совершенных ошибках – преступной связи с иноразведками, – сколько от его готовности сотрудничать с нами!
Покажем видеозапись его встречи с «ДУБОМ», напомним, что когда-то он уже был секретным сотрудником органов госбезопасности… Стоп! Пожалуй, этого делать не стоит! У него этот период жизни вызывает, скорее всего, отрицательные ассоциации, и мы можем нарваться на завуалированное неприятие наших предложений…
Что ж, тогда посочувствуем ему, посетуем на то, что не всегда и не всё складывается так, как того хотелось бы нам. Пофилософствуем. Посоветуем. Подведём к мысли, что мы с пониманием относимся к его минутной слабости и оплошности, которую он допустил, приняв предложение иноразведок поддерживать тайные контакты.
Никаких намёков на его секретное сотрудничество с нами на постоянной основе в первой беседе быть не должно! К этому мы ещё успеем вернуться.
Ненароком заметим, что, да, мол, можно совершить в жизни большую ошибку, но нельзя же умирать дураком… А вот после этого можно будет перейти к главному: предложить ему исправить допущенный промах. И сделать он это сможет только вместе с нами…
Подчеркнём, что унижений следствия, судебного разбирательства и тюремного заключения он сможет избежать, лишь сотрудничая с нами. Только м ы, а не американцы или англичане, можем вручить ему шапку-неуязвимку!
Попробуем соблазнить доктора устроительством международных выставок, на которых будут экспонироваться его фамильные побрякушки. Вырученные деньги пойдут ему в качестве компенсации за помощь нам. А почему бы и нет? Сейчас это модно! Вон наш премьер Павлов сейчас решает вопрос об отправке в Штаты коллекции русского золота в качестве выставочных экспонатов… Так там драгоценных изделий на сотни миллионов долларов!..
В конце беседы вместе с «ЛЕСБИЯНЫЧЕМ» отработаем его ответную линию поведения на претензии его нынешних хозяев по поводу того, что переданные им плёнки пусты…
Смотришь, часа через два, по завершении общения, у нас с тобой в активе двойной агент… Ну что? Прав я, полковник Казаченко? – с азартом закончил монолог Карпов и, не дожидаясь ответа, спросил:
– А что сообщил «ЭЛТОН ДЖОН»?
– Завтра! – односложно ответил Олег с таким видом, будто всё это время ждал вопроса.
– Пора бы… Что ещё сказал?
– Ничего, потому что сам в неведении… В зале заседаний они находятся рядом, Вуд должен подать ему знак, когда выдвигаться на выход…
– Распорядись, чтобы завтра с утра в холле находилась одна бригада «наружки»… Неважно, кем они будут там выступать: электриками, полотёрами, ассенизаторами… Но чтобы во время нахождения делегатов в зале они постоянно присутствовали в холле! Как только англичане покинут здание, бригада из холла присоединится к основным силам… Тебе надо быть в машине старшего наряда. Увидишь Нормана на улице – сразу к нему… Пусть доложит, какие инструкции он получил от «ДУБА»…
– А вы, Леонтий Алексеевич, где будете находиться?
– С утра в кабинете, далее – везде…
Карпов выпрыгнул из кресла и прошёлся по кабинету.
– Олег Юрьевич, ты не задавался вопросом, почему «ДУБ» за всё время пребывания в Москве ни разу не пытался выйти на «ЛЕСБИЯНЫЧА»?
Карпов замедлил шаг посреди кабинета.
– Можешь не ломать голову… Ответ я почти нашёл уже в день прилёта «ДУБА»! Трижды повторённый в коротком диалоге номер телефона: 203—13–00 навёл меня на мысль, что он имеет подтекст бóльший, чем просто пароль. Ну, с этого и началось… Правда, тогда я был уверен только в одном – месте проведения встречи: Патриарший пруд. И вот теперь почти с полной уверенностью можно констатировать, что в переводе на общедоступный язык, упомянутый номер означает: «Патриарший пруд, тринадцатое мая, тринадцать часов, ноль-ноль минут!»
Надо же, как разработчикам из СИС московского турне «ДУБА» пригодился Рабкин Семен Ицкович и его домашний телефон! Одной фразы, одного номера хватило, чтобы обозначить и место, и дату, и время… Думаю, что у «ЛЕСБИЯНЫЧА» на все случаи жизни, на все явки припасёны соответствующие номера телефонов, знакомых-то по Москве – тьма!
– Леонтий Алексеевич, вы сказали: «почти с полной уверенностью». А почему «почти»?
– А потому, милый мой, что п о л н а я уверенность будет тогда лишь, когда мы завтра увидим сладкую парочку в ожидаемом месте в обусловленное время! Мало ли по каким причинам явка не состоится. Прогнозирование – ахиллесова пята контрразведки… И разведки тоже… Да, вот ещё! Аношин после сигнала «наружки» о том, что Норман и «ДУБ» покинули симпозиум, должен быть на Патриарших, в операторской… Всё!