— А это кто? – ревниво спросила Мелисента, отрываясь от книги.
— Личная портниха королевы Англии, — ответил Шемет, уже закрывая за собой дверь.
В последние два дня пребывания в Сан-Луи Войцех развернул такую бурную деятельность по подготовке к свадьбе, что они превратились в четыре. Торжество намечалось провести в узком кругу, но на широкую ногу. Мистер и миссис Браун должны были прилететь в Лас-Вегас накануне, и Войцех, скрепя сердце, согласился с тем, что последнюю ночь перед бракосочетанием Мелисента проведет со своими человеческими родителями. Княжеской чете Фионна на этом празднике было не место.
Зато без Криса обойтись было невозможно. Малкавиан и Бруха могли не видеться годами, но партизанское братство скрепило их дружбу кровными узами на века. Лететь Крису предстояло самолетом, и, из-за крайне неудобного расписания рейсов, в грузовом отсеке. Но ковбой, приглашенный Войцехом в качестве свидетеля, готов был смириться с любыми неудобствами, лишь бы не упустить шанс сыграть эту роль.
Зато потом им пришлось наверстывать упущенное время. Следующий концерт планировался только в Лас-Вегасе, но после того как Войцех перевернул все планы группы скоропалительной свадьбой, прибытие пришлось перенести на пару дней раньше. Фьялар пообещал водителям бонус, велел Войцеху, по крайней мере, ночью вести машину и выразил готовность продемонстрировать чудеса гномьей выносливости, сутки продержавшись за рулем. При таком раскладе они должны были прибыть в Вегас через двадцать четыре часа.
Но, как известно, благими намерениями только в Джаханнаме мостят дороги. У грузовика с аппаратурой по дороге забарахлил мотор, и в Альбукерке, проехать который намеревались в полдень, они добрались только на закате. В городе царило безвластие. Несмотря на полумиллионное население, ни Шабаш, ни Камарилья не наложили на него свою руку. Территории на запад от города контролировали Гару, Серебряные Клыки – самое воинственное племя среди Волков. Бранка немедленно связалась с отцом, который провел переговоры со старейшинами племени. И, хотя Клыки, в отличие от своих восточных собратьев, желанием свести знакомство с путешественниками не загорелись, но пообещали не чинить препятствий в дороге.
В Альбукерке Фьялар убедился, как важно иметь связи в верхах. Ни одна автомастерская не бралась починить грузовик раньше следующего вечера, и Фьялар, выложив изрядный запас гномьих проклятий, велел остановиться в мотеле на западном выезде из города. Впрочем, время они рассчитали с запасом, и задержка на сутки к глобальной катастрофе не вела. Но даже Фьялар признал, что Tierra de Encanto, Очарованные Земли Нью-Мексико, стоили этой задержки.
Рио-Гранде, протекавшая через город, осталась за спиной, но ее влажное дыхание чувствовалось в ночном воздухе. Оставив машины возле полупустого мотеля с уже погасшими окнами, компания расположилась возле большого иссеченного всеми ветрами камня, у самой границы Национального Мемориала «Петроглиф». Днем здесь то и дело попадались туристические группы и отдельные энтузиасты изучения наследия индейцев Пуэбло. Но ночью пустыня замирала, и только шорох ветра в жесткой траве нарушал тишину.
Равнина тянулась до самых Скалистых Гор на востоке, между изломанных камней толпились высокие кактусы, в черном, как плащ вампира, небе бриллиантовыми россыпями сияли звезды. Небосвод накрыл их опрокинутой ониксовой чашей, отрезав от шумных городов и ежедневных забот.
Костер вздымался в самое небо. В воздухе пахло жареной бараниной и острым мексиканским перцем. Фьялар, ради местного колорита изменивший Мерфи с Короной, помешивал угли мангала. Бранка и Диззи тихо перешептывались, укрывшись одним на двоих расшитым пончо, еще днем купленным в индейской лавке. Норвик обсуждал с Делией разницу между высокой модой и протокольными туалетами, неловко оглядываясь на Сэмюэля, посмеивающегося в плечо Пауля. Очевидно, журналисты не разделяли широко распространенного мнения, что глубокие познания в этой области свидетельствуют о нетрадиционной ориентации.
Хоакин и Рамо отправились в заповедник изучать петроглифы – древние знаки, вырезанные несчетными поколениями индейцев на камнях, заваливших равнину еще до прихода сюда испанцев. Бранка предупредила их о возможной встрече с Гару, но индейцы только рассмеялись.
— Мы дома, — покачал головой Рамо, — и камни сами защитят нас от любой беды.
Войцех поглядел вслед уходящим братьям.
— Давай тоже погуляем, — предложил он, — уведи меня далеко-далеко сегодня ночью, Принцесса. В страну Тысячи Звенящих Ручьев. В Сияющие Земли. Куда твоя душа пожелает, прекрасная моя. Мы давно там не были.
Мелисента чуть вздрогнула. Она чувствовала магию, исходившую от каменистой равнины. Фригольд, место силы, где Греза близко соприкасается с Банальностью. Это могло быть прекраснее всего, что ей удастся сотворить самой – десятки тысяч фейри свивают свои мечты в единую реальность Волшебной Страны. И это могло быть опасно. Очень.
— Нам не обязательно уходить туда, — Мелисента лукаво улыбнулась и провела кончиками пальцев по губам Войцеха. Он перехватил ее руку, поцеловал маленькую ладошку.
— Я… Знаешь, я скучаю по солнцу, прекрасная моя. По его золотым искрам в твоих волосах. По теплым лучам на твоей коже. По пению птиц и запаху цветов… Я хочу встретить с тобой рассвет.
Мелисента поднялась, увлекая его за собой.
— Все равно мы до вечера никуда не уедем, — улыбнулась она, — рассвет с тобой – что может быть лучше?
По ту сторону снов равнина зеленела высокой травой, и белоснежные камни светились в серебристом лунном свете. Звезды, огромные и яркие, разноцветными огоньками сияли на полированном куполе неба, отражаясь от его гладкой поверхности мириадами искорок. Ветерок срывал огоньки с небосвода, осыпая ими изумрудные травы, окропляя яркой звездной росой высокий одинокий дуб, у подножия которого, среди корней, маленькая пещерка, сотворенная Мелисентой, манила мягкостью теплого мха.
— До рассвета еще есть время, — улыбнулась она, — а мы здесь не одни. Давай спрячемся? Я еще успею рассказать тебе, как я тебя люблю.
— Никогда не устану слушать, — кивнул Войцех, — расскажи. Еще и еще.
— А ты? – хитро усмехнулась Мелисента. — Ты будешь только слушать?
— И я расскажу тебе, — пообещал Войцех, теплым шепотом в маленькое ушко, — и покажу тоже. Хочешь?
— Очень.
Небо уже светлело на востоке, еле заметным пурпурным проблеском над самым бесконечным горизонтом, когда крик ночной птицы встревожил их. Мелисента разомкнула руки и выскочила наружу, всматриваясь вдаль. На ней вдруг появился не виданный прежде Войцехом серебристый доспех, и рукоять меча сверкнула за спиной лалом.
— Что-то случилось? – спросил он, торопливо одеваясь.
— Еще не знаю, — не поворачивая головы ответила Мелисента, — но это был дурной знак.
Малкавиан встал рядом с ней, вглядываясь в горизонт.
Пурпурная полоса снова потемнела, над травой потянулся холодный туман, звезды побледнели и укрылись за налетевшими облаками. Темной тенью несся вороной конь, и черные доспехи всадника отражали испуганные звездные взгляды.
— Вот мы и встретились снова, Принцесса, — произнес Готфрид, соскакивая с коня и приветствуя Мелисенту поклоном, — вот мы и встретились.
— Мне не кажется, что это случайность, — холодно произнесла Мелисента, не отвечая на поклон, — тебе донесли, что я здесь.
— Тебе это льстит? – усмехнулся Князь. — Признайся, Дева, ты меня ждала.
Мелисента нахмурилась. Князь Эйлиль словно не замечал стоящего рядом с ней Войцеха. Возможно, он просто не понимал, с кем имеет дело, принимая его за смертного, приведенного в Грезу ее чарами? Но даже в этом случае…
— Ты не представишь нас, Принцесса? – спокойно спросил Войцех, разглядывая пришельца.
— Конечно. Готфрид, Князь Дома Эйлиль. Древний враг и недавний союзник. Готфрид, это граф Войцех Шемет, мой жених.
— Вот как? – поклон Готфрида нельзя было назвать иначе, как шутовским. — Принцесса предпочитает Банальность Грезе?
— Принцесса не обязана давать тебе отчет в своих предпочтениях, Князь, — Войцех шагнул вперед, оставляя Мелисенту на полшага сзади, — и мне кажется, она не рада тебя видеть.
— Какое значение имеет ее радость? – надменно заявил Князь. — Кто спрашивает у женщины, чего она хочет?
— Даже так? – покачал головой Войцех. — А что же тогда имеет значение?
— То, что мы оба хотим одну и ту же женщину, — ответил Готфрид, делая шаг навстречу Войцеху, — и не собираемся ее делить.
— Я думаю, что об этом, все-таки, стоит спросить девушку, — ответил Войцех, из последних сил сдерживая гнев.
Князь сделал еще один шаг. Мелисента обнажила меч. Войцех гневно сверкнул глазами. Блеснули клыки, и Готфрид отступил, увидев, что противник не так слаб, как ему померещилось вначале.
— Мы можем решить спор поединком, как подобает мужам, — Князь коснулся рукояти черного меча за спиной, — если хочешь, я могу послать за оружием. Я не стану убивать безоружного. Если, конечно, ты согласишься на мои условия.
— Я не стану с тобой драться, — спокойно ответил Войцех, — я не зверь, сражающийся за самку. Девушка сделала свой выбор. Если ты мужчина – ты его примешь.
— Ты предоставишь сражаться ей? – насмешливо поднял бровь Готфрид, — Я знал, что ты трус.
— С ней ты биться не будешь, — пожал плечами Шемет, — смысла нет. И в том, чтобы меня убить – тоже. Я повторяю, она сделала свой выбор. Не из нас двоих. Она выбрала меня. Из всех – живых и неживых, в Банальности и Грезе – меня. Я не оскорблю ее, подвергнув сомнению ее решение. А ты?
— А я? – рассмеялся Готфрид. — Я тоже сделал свой выбор. Ты забыл об одном, не в ее власти выбирать. Она – Принцесса Фионна, Майская Дева. За нее выбирает судьба. И решение еще не принято. Не сегодня.
Темный Князь повернулся и свистом подозвал коня. Вороной жеребец, сверкая горящими как угли глазами, оскалил зубы и выгнул шею, позволяя хозяину огладить длинную гриву. Готфрид вскочил в седло и кивнул Войцеху.