— Мы пришли к Хозяину Горы спросить, по какому праву его Дети вмешиваются в дела человечества, грозя стереть род людской с лица Земли. Разве не могут вампиры и люди мирно сосуществовать? Если в мире не останется людей, чем вы будете питаться? Пожрете друг друга?
— Проклятая кровь потомков Хаина должна послужить насыщению тех, кто сумел противостоять Проклятию, — прогудел Ур-Шулги, — но и смертным можно найти достойное место. Если они приходят с миром, а не с оружием. Как ученики и подданные, а не как враги. Кто послал тебя, женщина? Чья темная воля дала тебе и тем, кто пришел с тобой, силу проникнуть в Аламут? Отвечай и я, возможно, пощажу твою жалкую жизнь.
Рыжая задумалась. Объяснять этому древнему монстру, что такое Комитет Национального Спасения и Генштаб, по ее мнению, было бесполезно. Или очень долго, что, в сущности, ничем не отличалось. Пока она подыскивала хоть сколько-нибудь дипломатичный ответ, в разговор неожиданно вступил Симокатта.
— Женщина не сможет ответить на твой вопрос, о Пастырь. Она не знает ответа. Она думает, что послана сюда правителями людей. Мы не могли рисковать, слишком рано открыв свои планы смертным. Даже если они – наши создания.
— Мы? – голос утих, словно ветер, застрявший в бархане, — от чьего имени ты говоришь, Дитя-Изверг?
— От имени тех, кто уничтожил своего Прародителя, чтобы его голод не уничтожил их, — тихо ответил Симокатта, — от имени тех, кто, сознавая свое могущество, все же признает твое превосходство. Поэтому, о Пастырь, для переговоров отправили меня. Я достаточно силен, чтобы не унизить Хозяина Горы жалкой личностью посланника. Но и не настолько ценен, чтобы моя гибель могла что-то изменить, если союз, который я пришел тебе предложить, будет отвергнут.
— Говори! – Ур-Шулги снова взметнул руку, и Алексус упал на колени.
— Старый Клан Цимисхи, Совет Воевод, обеспокоенный последними событиями, выходом Каинитов из тени и союзом с людьми, прислал меня для переговоров о совместных действиях. А в качестве дара – этот отряд могучих воинов, которые доказали, чего стоят, победив тех, кто был слишком слаб, чтобы служить Горному Старцу.
— Дар? – рассмеялся Ур-Шулги, и его смех был, словно гром в безоблачном небе, словно камнепад и песчаная буря. – Ты сказал, что они не знали, куда шли. Верили, что сражаются со злом, беспомощные человеческие дети. Если они так легко меняют хозяев, зачем они мне?
Рыжая слушала весь этот диалог с напряженным интересом. Симокатта мог просто покупать ей время, давая возможность принять оптимальное решение. Или… В то, что Алексус действительно служит Совету Воевод, верить не хотелось.
— Наша магия дала им эту силу, — ответил Цимисх, — и она направляет ее. Тот, кому подвластна их кровь, может не опасаться предательства. Взгляни сам.
Он повернулся к Рыжей и заговорил холодным и надменным тоном, почти не глядя на нее.
— Ты ошиблась, Кэрол. Ты – всего лишь орудие в Джихаде, единственной войне, которая имеет значение. И, если не хочешь погубить себя и своих людей без толку, ты должна это признать. Вы – наш подарок Аламуту. И в знак этого ты должна принести Дар великому и ужасному Ур-Шулги, Хозяину Горы, равного которому не осталось в это мире.
Кэрол внимательно посмотрела на Алексуса. Он был смертельно серьезен. Никакой довольной усмешки на бледном лице. Приказ есть приказ. Она почти что улыбнулась ему, одними глазами, и шагнула к черному трону.
Солдаты, замершие в напряжении, молча наблюдали, как приблизившаяся к древнему чудовищу Рыжая встала перед троном на одно колено и протянула вперед обнаженную до локтя правую руку. Ур-Шулги с довольным рычанием припал к ее запястью, глотая кровь.
— Чистый, незамутненный источник, — кивнул он, — здоровая, крепкая кровь. Я принимаю твой Дар.
Последнее слово Старец уже просипел. Под обугленной кожей вздулись мышцы, сухожилия, выступающие сквозь трещины в ней, натянулись струнами. Руки взметнулись вверх, в последнем заклинании. Но было поздно. Плоть последнего из величайших вампиров взорвалась изнутри, разметав детское тельце на тысячи мелких ошметков.
— Я же говорил тебе, что знаю в лицо каждого наноробота в твоей крови, — спокойным голосом сообщил Симокатта, подходя к Кэрол.
— Разрешаю ухмыльнуться, чертов Цимисх, — ответила, поднимаясь, Рыжая, — один раз.
Том Салливан и другие офицеры тоже приблизились к трону, чтобы поглядеть на то, что осталось от «самого могущественного существа на планете», но Симокатта движением руки остановил их.
— Это все надо собрать, — заявил он, показывая на разбросанные по полу мелкие куски мяса и костей. И сжечь.
Они сгребли останки в кучу, но с сожжением возникла проблема – ничего похожего на дрова в каменном зале замечено не было.
— Попробую обойтись, — Кэрол повернулась к собравшимся, — всем отойти на десять шагов.
С ее руки сорвался огненный шар, и куча плоти вспыхнула, как смолистое дерево, уже через минуту оставив после себя только кучку пепла.
— А это мы развеем с самолета, — сказал Симокатта, сгребая пепел в полиэтиленовый пакет, извлеченный из рюкзака, — вы развеете. Под солнцем.
Рыжая только успела кивнуть. Высокие двери, в конце пещеры противоположном тому, в который они вошли, содрогнулись от многочисленных ударов. Ассамиты, ненадолго выбитые из колеи гибелью своего Старца, пошли на штурм.
Тяжелые створки дверей сотрясались под натиском разъяренных вампиров. Они заняли позицию по бокам, надеясь, что вломившаяся в пещеру толпа в первые мгновения понесется вперед, подставившись под огонь.
— Они обезумели, — прошептал Симокатта, вслушиваясь в приглушенный вой за дверью, — совсем обезумели… Или Ур-Шулги так крепко привязал их к себе, что разорванная связь освободила в каждом из них Зверя, или…
Он замолчал, принюхался, широко раздувая хищные ноздри благородного носа с легкой горбинкой.
— Кровью пахнет, — еще тише прошептал он, — словно над полем битвы. Как в тот день, когда турки взяли Константинополь… Древней кровью и новой. И это… Нет, это не человеческая кровь. У витэ сородичей такой сладкий запах. Пряный, нежный, манящий…
— Заткнись, — резко выдохнула Рыжая, и Алексус вдруг замолчал, словно сбросив с себя неведомые чары.
— Она их зовет, — уже спокойно произнес он, — словно стадо разъяренных жаждой буйволов бросятся они к кровавому водопою. Горе тому, кто станет на их пути.
— Это не помешает стрелять вслед, — кивнула Кэрол.
Под яростным натиском двери не отворились – вломились внутрь, и в пещеру хлынула толпа. Большая часть – мужчины, в черных трико, с кинжалами в руке, но среди них и женщины. Почти все – молоды и сильны, но между ними и немощные на вид старцы, не уступающие в скорости и силе. Кое-кто в богато расшитых халатах и чалмах. Некоторые в деловых костюмах или полувоенной одежде. Но кровавое безумие захлестнуло всех, и они ринулись к трону, облепив его со всех сторон, пытаясь сдвинуть с места. Объединить свои усилия они не догадались – наоборот, то один, то другой вцеплялся в глотку соседу, тут и там мелькали ножи.
— В головы, — напомнила Кэрол. И уже на грани крика, перекрывая какофонию у трона, — огонь!
Первый же залп изрядно проредил толпу безумцев. Часть Ассамитов бросилась навстречу выстрелам, размахивая на ходу ножами с черной кромкой по лезвию. В сторону стреляющих полетели струи ядовитого тумана, пара огненных шаров, ледяная стрела… Другие ассасины все еще сражались между собой, кто-то, не замечая ран, нанесенных соклановцами, продолжал упорно царапать гладкую поверхность трона, пытаясь отыскать невидимый рычаг или кнопку. Несколько вампиров бросились на тех, кто бежал в сторону Кэрол.
Рыжая наблюдала за этим со смертельным спокойствием, методично укладывая пули в головы врагов. Рядом с ней, ругаясь себе под нос, палил Салливан. Симокатта ринулся в самую гущу драки, в мгновение ока растекшись под ногами Ассамитов кровавой лужей. Резко пахнуло кислотой, оказавшиеся на пути Цимисха вампиры падали в едкую жижу, их кожа дымилась и плавилась, покрываясь лопающимися пузырями.
— Огонь!
Через несколько минут все было окончено. Симокатта вернулся в обычную форму, выдернул из-за пояса гладиус, отрубил несколько оставшихся целыми голов. Рыжая забросила винтовку за спину, разглядывая нагромождение трупов – не меньше трех десятков.
Они потеряли пятерых. Двое сгорели быстрее, чем успели регенерировать в магическом огне. Еще троих заморозило ледовое заклятие, и ставшие хрупкими тела рассыпались в мелкие осколки. Еще несколько человек были ранены очень тяжело, но уже восстанавливались.
— И где кнопка, которую они искали? – задумчиво спросила Кэрол, осматривая трон, пока остальные стаскивали тела поверженных врагов к стене, чтобы сжечь, уже наверняка лишив их возможности возродиться.
Симокатта не исключал, что среди обитателей Аламута могли оказаться достаточно древние и сильные вампиры, чтобы со временем отрастить себе новую голову. Полностью возродить свое тело из пепла мог, возможно, только сам Ур-Шулги. Это было маловероятно, но Алексус уже принял меры и на такой случай.
— Ты меня спрашиваешь? – удивленно отозвался Алексус. – Я думал, это ты у нас прозреваешь тайное и скрытое.
— Вот это? – переспросила Кэрол, указывая на совершенно гладкую поверхность подлокотника.
— Наверное, — кивнул Симокатта, — тебе виднее.
Тела Ассамитов они сожгли, раскидав пепел по залу. Тела погибших товарищей – отдельно, собрав прах в одну из больших каменных ваз, стоявших возле дальней стены.
— У них будет шикарный курган, — заметила Рыжая.
Симокатта согласно кивнул. Его взгляд то и дело возвращался к указанному Кэрол месту на подлокотнике.
Через десять минут в проеме выломанной двери показалась группа лейтенанта Чизвик. В дальней части пещеры находились общие спальни и личные апартаменты, теперь опустевшие. Никто из бывших хозяев не остался в стороне от битвы. Ничего такого, что могло бы их заинтересовать.