Он сменил по дороге четыре автобуса и дважды спускался в метро, путая след. Ингрид часть пути проделала по воздуху, в облике летучей мыши. Сейчас они сидели, глядя друг на друга через стол с остывающим кофе, оба в черных джинсах и футболках, тяжелых ботинках, с настороженными взглядами и напряженно сжатыми ртами. Крис был выше на пару дюймов, но рядом с крепкой широкобедрой девушкой казался чуть не мальчишкой. А если учесть истинную разницу в возрасте – без малого девятьсот лет, то и вовсе младенцем. Но, несмотря на это, ковбой чувствовал, что целиком и полностью отвечает за безопасность светловолосой Рыси. Ингрид действовала почти в одиночку, ни контракт с Организацией, ни интересы клана не прикрывали ее. В глазах Примогената и даже Принца, она была Анархом, а для тех, кто считал себя посвященным в большую политику кланов, так и вовсе Валькирией – существом непредсказуемым и опасным. То, что девушка согласилась работать с ними, вызывало глубокое уважение Криса, но Бруха знал, какой опасности она подвергает себя, придя на встречу с ним.
Личность «достоверного источника информации» Крис скрывал даже от Брюса МакГи, к которому, несмотря на свое стойкое отвращение к государственным службам вообще, Бруха проникся глубоким личным уважением. Революция, как показал опыт России, – дело, требующее долгой и тщательной подготовки, анализа последствий и безусловной чистоты помыслов. Так что до исполнения прометианской мечты было далеко, и пока Крис вполне согласен был на легализацию прав, которая позволила бы ему вести свою антигосударственную деятельность в гораздо более широких масштабах.
На встрече настояла сама Ингрид. Хотя обычно она пользовалась для связи с Крисом линией, за безопасность которой Джонни Шарк ручался своей зеленой бугорчатой головой, сегодняшнюю информацию она предпочла доставить лично.
— Валькирия, которую Фьялар отправил к МакГи, заговорила, — сообщил Крис, бездумно двигая по столу чашку с кофе и с трудом подавляя в себе желание оглянуться через плечо.
— Гудрун, — кивнула Ингрид, — ее зовут Гудрун. Брунгильда в ярости от того, что потеряла ее. Но она уверена, что Валькирия встретила окончательную смерть.
— Это хорошо, — улыбнулся Крис, — пусть продолжает так думать. Гудрун говорит, что поначалу Ассамиты не слишком охотно взялись за это задание, и только обещанная им кровь Ксавьера заставила их ввязаться в столь сомнительное предприятие. Но теперь ей кажется, что Убийцы заинтересованы в происходящем даже больше Брунгильды.
— Возможно, — кивнула Ингрид, — но об их мотивах я могу только догадываться, со мной их никто не обсуждает. Зато я, наконец, узнала о том, какой у них конкретный план. Убийство президента – ни больше, ни меньше.
— И что им это даст? – Бруха удивленно вскинул бровь. — Ну, убьют одного, выберут другого. Даже убийство Кеннеди ничего не изменило, а скандал с Моникой Левински вызвал больше проблем, чем Уотергейт. Мы живем в странном мире, Ингрид, сплетни интересуют людей больше, чем политика.
— Ты молод, — покачала головой Ингрид, — тебе легче приспосабливаться к меняющемуся миру и смотреть на него трезвым взглядом. В глазах Брунгильды Президент мало чем отличается от конунга. Она уверена в том, что его смерть вызовет панику и хаос. Она надеется на гражданскую войну, и собирается собрать урожай с поля битвы. «Всеотец», которого она принимает за Одина, требует не только рек крови, но и преданных воинов, которые станут ее проливать.
— Дура, — усмехнулся Крис, — но нам от этого может быть польза. Эффектно раскроем «страшный заговор» и въедем в Конгресс на белом коне, как победители. Как они собираются это сделать?
На этот раз через плечо чуть не оглянулась Ингрид. Голос девушки осел до хриплого шепота, и она наклонилась к собеседнику через столик.
— Ассамиты собираются убрать пару человек из охраны Президента и занять их место. Ты же знаешь, насколько точно они могут скопировать чужую внешность. Дальше им останется только подождать случая, когда убийство можно будет сделать наиболее эффектным.
— «Никто не в безопасности», — шепнул Крис, — интересный план. В Секретной службе головы полетят. Но и только… Мало.
— Что мало? – удивилась Волчица.
— Нам этого будет мало. Подобное убийство будет неэффективно для планов Брунгильды. Но и нам его предотвращение не так уж много «очков» накидает. Тем более, что вытащить его на свет может оказаться невозможным. Дело постараются замять. Брюс, конечно, замолвит за нас пару слов наверху, но для широкой публики встать на сторону законопроекта причин не будет.
— И что ты предлагаешь? — насупилась Ингрид. — Пустить все на самотек, позволить им осуществить план и попытаться половить рыбку в мутной воде?
— Не обсуждается, — покачал головой Крис, — мы на службе. Но… Погоди. Дай подумать.
Ингрид кивнула. Крис машинально отхлебнул холодного кофе, чуть не поперхнулся, с отвращением отодвинул чашку. Девушка улыбнулась, но промолчала.
— Насколько Брунгильда доверяет тебе?
— У нее не осталось выбора, — усмехнулась Волчица, — Фьялар с ребятами позаботились об этом. А что?
— Я имел в виду, насколько она готова будет прислушаться к твоему совету.
— Смотря, какой совет, — пожала плечами Ингрид, — если он ей понравится – прислушается.
— Убийство – это мелко, — кровожадно улыбнулся Крис, — недостойно настоящего воина. Тем более, легендарных Валькирий. Тут нужны широкомасштабные действия. Скажем… Попытка военного переворота. Мягкотелые политиканы ведут страну к краху. Только сильная рука военной диктатуры способна спасти Америку.
Ингрид широко распахнула глаза.
— От Шемета заразился, — вздохнула она, — я всегда старалась держаться от Малков подальше.
— Шемет – умница, — рассмеялся Крис, — но для таких коварных планов слишком благороден. Этот – мое личное изобретение. Замутить воду настолько, чтобы можно было поймать кита, а не рыбку. Китом у нас будет министр обороны. Спаситель отечества и глава будущего «Правительства возрождения». Хорошо бы убедить его в том, что военный марш на Вашингтон – лучшее решение проблемы. И узнать о его планах только в тот момент, когда доказательства будут настолько очевидны, что просочатся в прессу. После того, как мы сообщим Брюсу о своем открытии.
— Убеждать кто будет? – с сомнением в голосе спросила Ингрид. — Если я предложу этот план Брунгильде, вполне вероятно, что меня и заставят заняться его осуществлением.
— Не годится. Тебя мы подставлять не станем, — Крис снова задумался, — но и выпускать ситуацию из-под контроля, перепоручив это дело Ассамитам, нельзя. Я подумаю над подходящей кандидатурой.
— Того, кто этим займется, придется сдать МакГи, — напомнила девушка, — кем тебе не жалко пожертвовать?
Крис сердито сверкнул глазами.
— Никем. Я друзей не сдаю. Даже во имя революции. И безымянных героев никому не позволю разыгрывать.
— Революция-то тут причем? – удивилась Ингрид.
— Надеюсь, когда этот скандал просочится в СМИ, — довольно заявил Крис, — хотя бы кого-то это заставит задуматься о том, как мало мы все влияем на происходящее наверху. Делегировали свою ответственность безответственным типам, рвущимся к власти, и сидим, сложа лапки. Заговор-то откроется только «чудом». Если на следующих выборах либертарианцы наберут еще на пять процентов голосов больше – это уже будет шаг вперед. Я не тороплюсь.
— В этом у тебя неоспоримое преимущество над смертными, — рассмеялась Ингрид, — хотя, вероятнее всего, грядущий Рагнарек заставит поторопиться даже нас.
— Тем более, — сурово заметил Крис, — если в любом случае придется писать историю с чистого листа, хотелось бы, чтобы клякс на нем оказалось поменьше.
Времени подумать над кандидатурой подсадной утки и прочими подробностями плана у Криса было достаточно. Ингрид резонно заявила, что придти к Брунгильде с готовым решением будет неосмотрительно – интриги никогда не были сильным местом Валькирий. Туманные намеки и пространные рассуждения, чтобы потянуть время и одновременно настроить главную Валькирию на нужную волну, не больше. Крис надеялся, что при правильном течении событий, у Брунгильды создастся впечатление, что до столь гениального решения всех проблем она додумалась сама.
Расстались они с теми же предосторожностями, что и встретились. Похоже было, что предосторожности эти либо сработали, либо и вовсе были лишними – никакого ненужного внимания к своей персоне Крис по дороге домой не заметил. Он ненадолго задержался в ближайшем парке, заманив в темную аллею одного из парней, распивавших пиво на скамейке, и в свою «берлогу» попал с легким ощущением давно забытой алкогольной расслабленности.
В берлоге было пусто и одиноко. Верный своему слову Крис отпустил прошедшую экзамен Монику на свободу, и девушка немедленно покинула квартиру Сира, оставив на память только пресловутое розовое платье в оборках, красноречиво занявшее ее место на большой кровати. Крис прилег рядом. Думать не хотелось, и он включил музыку – дебютный альбом Ульфберт, вслушиваясь в голоса отсутствующих друзей. Одиночество, от которого он отвык за последнее время, навалилось на Бруха тяжелой волной. До рассвета оставалось еще часа три, но Крис, мрачный и злой, лежал, бездумно вглядываясь в потолок и ожидая, пока смертный сон избавит его от неожиданной апатии.
Он настолько ушел в темный и бессвязный поток сознания, что рука, опустившаяся на его плечо, заставила его подскочить от неожиданности.
— Моника… — Крис виновато улыбнулся, — я и не думал, что буду так скучать без тебя. Как устроилась?
— Никак, — девушка покачала головой, — пересидела недельку у Маши, к большому неудовольствию Бобби. Все собиралась подыскать себе новую берлогу. Но так и не определилась.
— Хочешь, помогу? – выдавил из себя Крис.
Больше всего ему хотелось предложить ей вернуться, но Бруха превыше всего в этом мире ценил свободу – свою и чужую, и подобное предложение казалось ему оскорбительным для девушки.