Хоть и значительно разросшийся, Океанариум в первую очередь оставался научным центром, специализировавшимся на морской биологии. Наличествовали также геологическое и гидрографическое отделения плюс значительный парк техники – как чисто подводной, так и амфибийной. И все это богатство благополучно избежало бомбардировки. Обитатели Океанариума полностью сохранили научный и производственный потенциал, но испытывали значительные трудности с сырьем. Репликаторы в подводном городе имелись, и сразу после Бойни руководство задумалось о будущем, потому большая часть запасов была потрачена на изготовление дублирующих узлов системы воспроизведения. Первые десятилетия с начала изоляции планеты ученые отгораживались от остального мира, ограничиваясь разведывательными экспедициями. Жили на старых запасах, с продовольствием тоже проблем не было – гидропонные фермы снабжали растительным белком из водорослей, наладили промышленный лов рыбы и прочих морских гадов, в общем, выкручивались. Однако оборудование мало-помалу изнашивалось, и люди потихоньку начали разворачивать добычу полезных ископаемых. Репликаторы сами по себе, без активной массы для переработки, были бесполезной грудой металла и электроники. Требовалось как минимум два вида сырья – железная руда и нефть.
Последнюю нашли неподалеку на шельфе и даже сумели организовать ее выемку и переброску по трубопроводу, проложенному по дну залива. С железом оказалось сложнее – ближайшее месторождение обнаружилось в горах на западном побережье Внутреннего моря. Но и тут подводникам повезло: в этом районе имелось достаточно крупное и довольно развитое княжество оседлых аборигенов. После нескольких инцидентов со стрельбой местные жители предпочли с колонистами подружиться и организовать взаимовыгодную торговлю. Особенным спросом у обитателей подводного поселения пользовалась руда. На почве этой торговли княжество обзавелось крупным грузовым флотом, а в Океанариуме соорудили надводную платформу, заменившую порт. Обеспечив промышленные мощности сырьем, город еще более окреп и начал активно осваивать акваторию Внутреннего моря. Через пятьдесят лет после Бойни подводники установили прямой контакт с Порт-Владимиром, а через него с Чернореченском. Был подписан договор о сотрудничестве, и с тех пор все три человеческих анклава действовали сообща, особенно в решении глобальных задач, типа развития промышленности.
К настоящему времени Океанариум превратился в крупнейший сохранившийся центр, где занимались в основном исследованиями в самых разных направлениях. Чернореченск снабжал подводников продовольствием, поэтому они смогли больше ресурсов направить на научную деятельность. Значительных успехов люди из подводного города достигли в медицине и в биологии вообще. Так что неудивительно, что именно их медикам передали пленного и детей. В других местах толку от них никакого не было, а тут, глядишь, и выяснят что-нибудь полезное. По крайней мере, хотелось на это надеяться.
С Мутагенкой дела обстояли сложнее. Информации нашлось огромное количество, но большая ее часть представляла собой описание флоры и фауны этой аномальной территории. Надо признать, весьма обстоятельное описание, с фотографиями, цветными схемами внутреннего строения, детальным перечислением повадок и рекомендациями по рациональным способам убиения, подавляющее большинство которых сводилось к банальной очереди из крупнокалиберного пулемета. Такие сведения меня мало интересовали, проще будет с Михалычем побеседовать, он распишет в подробностях. А вот насчет истории образования Мутагенки данные были очень расплывчатые.
В конце концов из вороха разрозненных фактов сложилась следующая картина. В самом центре аномалии располагалась База-центральная – крупный координационный оператор истребительного соединения. Именно оттуда, например, управлялись эскадрильи, располагавшиеся на Базе-7 и еще как минимум на шести базах, под номерами с первого по шестой. Неудивительно, что с первых же минут атаки легорийцев она стала одной из важнейших мишеней. Но планы агрессора дали сбой – База-центральная не была разрушена. Результаты разведки тридцатилетней давности давали основания полагать, что система ПВО базы оправдала название и сбила заходящий на цель тяжелый бомбардировщик. В качестве такового легорийцы часто использовали особый класс кораблей – универсальный крейсер, вооруженный мощными ракетами «воздух – земля» и «космос – земля», а также несущий два десятка атмосферных бомберов. Достаточно крупный корабль под управлением искусственного интеллекта, с командой в пару сотен особей и большим запасом автономности. В Федерации подобных типов лоханок не строили, предпочитали авианосцы на двести-триста единиц атмосферно-космических истребителей и штурмовиков и крейсеры с могучим вооружением для космического боя. В военной доктрине землян бомбардировке населенных планет вообще уделялось мало внимания. Как выяснилось в ходе войны, напрасно. Пришлось срочно разрабатывать так называемые «разрушители миров», определившие в конечном счете исход противостояния: они прорвались в сопровождении флотов поддержки во внутренние системы легорийцев, где и разнесли всю инфраструктуру на планетах, лишив врага возможности продолжить конфликт. Но что-то я отвлекся.
В общем, с высокой долей вероятности легорийский универсальный крейсер был сбит над Базой-центральной. Именно сбит, а не разнесен на молекулы, и рухнул недалеко от нее. Наличие рытвины и кратера, заполненного водой, подтверждало эту версию. При падении корабля нарушилась герметичность топливных элементов, и окрестности базы подверглись мощному облучению, что впоследствии привело к образованию Мутагенки, населенной мутировавшими животными и людьми. Да и растениям крепко досталось.
Такова была официальная версия, правда, размазанная по десятку документов. Но что-то мне в ней не нравилось, и пока я не мог понять, что именно. Если было мощное облучение, то где остаточный фон? Как минимум на границах зоны и вглубь на десяток километров ничего подобного не фиксировалось. Что предельно странно. Потом поведение животных и растений, описанное Михалычем, и очень похожее на безумство кочевников. Точно, как я раньше не догадался! Вот она, связь. Кочевники ведут себя неадекватно, при виде чужаков теряют разум и скатываются к инстинкту убивать. Монстры Мутагенки при вторжении людей сбиваются в стаи и действуют почти осмысленно, но после преодоления критического порога начинают давить массой. Это не может быть просто совпадением, наверняка есть какая-то связь. Надо бы с ребятами из Океанариума переговорить, сто процентов они занимались изучением образцов из аномальной зоны. Может, что подскажут.
Но это завтра, сейчас спать. Придется Соломатина подключать к добыче информации. С этой мыслью я и заснул, забыв отключить капекашник.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск
8 марта 2535 года, утро
Начало нового дня ознаменовалось праздничным завтраком. Как выяснилось, традиция отмечать Международный женский день, чаще называемый Днем матери, на Ахероне не исчезла. Поэтому мужская часть семейства Иволгиных при моей поддержке долго поздравляла прекрасную половину, наговорив кучу комплиментов. К тому же был выходной, спешить никуда не надо. Всем, кроме нас с Сашкой – служба есть служба. Варвара попыталась было возмутиться, но быстро прикусила ехидный язычок, одернутая матерью. Основательно опустошив стол, мы с напарником собрались и свалили из дома, ибо долг звал. А по пути в Армейку я озвучил результат своих полуночных поисков, на что Сашка отреагировал довольно вяло:
– Ну и что? Сравнил мутантов с кочевниками. Мутанты звери безмозглые, а кочевники люди, разумные существа. По-моему, ничего общего.
– А вот увидишь, – не сдавался я. – Надо через Соломатина допуск к информации Океанариума организовать. Это реально?
– Не-а, – огорошил меня напарник. – К серверам Океанариума нам допуск точно не дадут. Даже пытаться нечего. А если дадут, то через пару месяцев согласований. Проще устроить сеанс связи. Ты там кого-нибудь знаешь?
– Шутишь? Я на планете без году неделя. Хотя знаю. Вчера с майором Шнайдером познакомился, медиком.
– Не пойдет. Если его «в поле» послали, значит, не высокого полета птица. Давай-ка мы лучше к Зайцеву сходим. Он наверняка кого-нибудь присоветует.
Мысль показалась мне здравой, и я согласился. Однако осуществить задуманное удалось лишь ближе к полудню – очень уж Лев Валентинович был занят. Причем именно нашей проблемой, как раз курировал изготовление и зарядку аккумуляторов для телепорта. Одним решили не заморачиваться, готовили сразу три, чтоб использовать по очереди. Ну и генератор никто не отменял, хотя пока еще шла стадия предварительной разработки технической документации. Примерно через неделю чертежи будут готовы, еще две уйдет на изготовление плюс неделя на перевозку и монтаж. На Базе-7 уже вовсю продвигались работы по расчистке места, а к концу месяца и бункер построят. Все это нам рассказал сам Зайцев, когда мы наконец пробились к нему в кабинет.
Хозяином Лев Валентиныч оказался гостеприимным, напоил чаем с медом, поделился последними новостями. Поинтересовался подробностями боя с кочевниками, попереживал в процессе и даже предложил индивидуальный курс реабилитации, от чего мы отказались – дела. Сашка стараниями медиков из Океанариума уже вполне оклемался, поэтому особого ухода нам не требовалось. Когда все приличия были соблюдены и владелец кабинета удовлетворил любопытство, я перешел к насущному вопросу:
– Лев Валентинович, тут такая оказия… У вас есть знакомые в Океанариуме? Желательно из ученых.
– Есть несколько, – задумчиво пожевал губами мой собеседник. – А вам зачем, если не секрет?
– Да какой тут секрет, – отмахнулся я. – Хочу узнать, изучали они образцы из Мутагенки или нет.
– Конечно, изучали, – не стал отпираться Зайцев. – А что конкретно хотите узнать?
– Меня интересуют особенности мозговой активности, а также любая информация, связанная с высшей нервной деятельностью мутировавшей фауны. Есть у вас знакомые, занимавшиеся этой тематикой?