Выехали, как и собирались, с рассветом, едва успели покидать в рот бутерброды и оправиться перед дорогой. На последнем особенно настаивал Михалыч, аргументировав тем, что в Мутагенке до ветру сходить будет проблематично. Ему поверили безоговорочно и к делу отнеслись со всей ответственностью. Волчара еще посетовал на скудность боезапаса «бардака» – всего тысяча выстрелов к «корду» и полторы к «печенегу» – но его дружно послали: если «мозговерт» не сработает, нам и тройной боекомплект не поможет. Капитан Юциус клятвенно заверил, что сработает. Под шумок ему удалось загрузить в боевое отделение кофр с инструментарием, и никто даже не возмутился, только Торопов пребывал в легком шоке – ему еще никогда не приходилось ездить в собственном броневике в столь стесненных условиях. Я на правах штурмана оккупировал командирское кресло и провел краткий инструктаж среди технического персонала в лице механика-водителя, что не составило особого труда – к взаимопониманию пришли сразу.
Жека по команде врубил движок и плавно тронул «бардак» с места. Обзор с моего места, равно как и с водительского, открывался приличный. Как объяснил Жека, в Мутагенке бандитов с огнестрельным оружием отродясь не водилось, охотники не в счет – те погранцов почитали за спасителей. Поэтому закрывать окна броневыми пластинами необходимости не было, хоть те и предусматривались конструкцией. Примерно час двигались по предполью, перемалывая покрышками травостой. Изредка из-под колес выметывались в стороны представители местной фауны: чаще всего саблезубые кролики, но однажды попался кабанчик. Дважды, судя по порядочным прыжкам, мы кого-то переехали. Вылезать и проверять поленились, так что личности пострадавших остались невыясненными. Ради интереса я взялся осваивать управление пулеметами и уже минут через десять смог успешно навестись на очередного обезумевшего ушастого грызуна, условно поразив цель. И чего Волчара беспокоился? Я на симуляторах и не такое вытворял.
Затем предполье кончилось, отступив перед чащобой. Вернее, сначала о чащобе речи не шло – так, редкие заросли кустарника, одинокие деревца с руку толщиной. Потом как-то сразу перед мордой «бардака» возникла настоящая стена из странно скрученных стволов. Казалось, какая-то неведомая сила хорошенько смяла столетних красавцев, потом небрежно выправила, не особенно заботясь о результате, да так и оставила. На редкость уродливый лес, угрюмый и страшный, даже под броней чувствовалось давление на психику. Не хотел бы я тут бродить пешком, и наличие брони с силовой защитой энтузиазма не прибавляло. Хорошо, что Михалыча не послушали и не сунулись на джипах. Тут и выяснилось, что в карту местности не мешало бы внести поправки – за прошедший век конфигурация лесных массивов изменилась. На ходу подкорректировали маршрут, благо отклониться пришлось всего лишь на пару километров. Вырвавшись на оперативный простор, Жека поддал газку, по принципу «больше скорость – меньше ям». Тяжелая машина легко сминала кусты и пародии на деревья, но все равно пришлось замедлиться до тридцати с небольшим километров в час. По предполью мы шпарили под шестьдесят, теперь же это стало попросту невозможно – трясло сильно, несмотря на все Жекины усилия.
Часа через два снова уперлись в стену деревьев. Начался самый сложный участок – пятикилометровая перемычка между двумя лесными массивами. Здесь, судя по карте, не имелось даже просек, но обнаружился извилистый ручей в километре от опушки. Я открыл люк в переборке и озадачил коллег:
– Все, приехали. Впереди лес. Какие будут предложения?
– Ты штурман, ты и предлагай, – запустил шпильку Волчара. – Хрен ли думать, туда-сюда, ехать надо.
Я посмотрел на Михалыча, но тот лишь пожал плечами, типа, я что, самый умный?
– На карте ручей обозначен примерно в километре, – оповестил я соратников. – Попробуем по руслу пробраться?
– Можно, – согласился Волчара. – Вряд ли он глубокий, «бардак» должен пройти.
Будем считать военный совет успешным. Закрыв люк, я хлопнул механика по плечу:
– Давай, Жека, трогай.
Тот с сомнением покосился на деревья, но послушно запустил мотор. Некоторое время двигались вдоль опушки, но вскоре обнаружили небольшой просвет, в который механику удалось протиснуть машину. Через пару десятков метров, ободрав кору с нескольких стволов, мы вырвались из плена: в глубине лес оказался не столь густым, между деревьями даже кустов не наблюдалось. «Бардак» с некоторыми усилиями протискивался между ними, но упрямо полз вперед. Скорость упала километров до пяти в час, но нас это не огорчало: давно известно, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Примерно через полчаса таких переползаний машина уперлась в русло, и Жека по моему знаку заглушил движок. А я вновь обратился к вконец измаявшимся коллегам:
– Кто пойдет со мной на разведку?
– Совсем сдурел? – покрутил пальцем у виска Михалыч. – Не вздумай вылезать, итить, нарвешься на мутанта.
– Я быстро, – отмахнулся я. – Капитан, как далеко можно отойти от машины?
– Метров на пятнадцать, – прикинул Юциус. – И чем дальше, тем излучение слабее. Может и не сработать. Я бы не полез, если честно.
– Я бы тоже, но нужно. Надо проверить, как местная живность на нас будет реагировать. Все равно вылезать придется, когда к базе подъедем.
– Вот там бы и проверили, – хмыкнул Волчара. – Чего сейчас вылезать, пятнадцать метров мертвая зона для пулемета. Как отбивать будем в случае чего?
Сашка согласно кивнул. Слова майора меня слегка смутили, но отступать желания не было.
– Жека, встань бортом к воде. А вы, коллеги, меня через бойницы прикрывайте.
«Бардак» поелозил на месте, расталкивая прибрежные заросли, и повернулся правым боком к ручью. Я нахлобучил шлем, не забыв загерметизировать стык, откинул крышку командирского люка и выбрался из машины. Осторожно осмотрелся, прижавшись к башенке с хоботками пулеметов. Типичная картина – не очень быстрый поток с обеих сторон густо порос влаголюбивым кустарником, затруднявшим проход, а сверху переплелись ветви уродливых деревьев. Этакий тоннель из зелени, метра три в высоту и шириной около пяти, на броне в полный рост встать точно не удастся. Включив монокуляр на увеличение, я осмотрел ближайшую округу. Тоже ничего особенного: берега не топкие, но достаточно крутые – с полметра перепад будет. Из подмытой земли торчат корни, влага мутноватая, но дно видно. Должен «бардак» пройти.
Соскользнув с брони, я включил силовое поле и осторожно приблизился к воде. Шагов пять всего до машины, а уже мурашки по спине побежали – до того неприятно здесь находиться. Лишь тяжесть «вихря» в руках внушала некоторую уверенность. Пересилив себя, вошел в напитанную грязью жижу. Штурмовые ботинки увязли в иле по щиколотку, но дальше не провалились. Дно хорошее, крепкое, так что можно ехать. И неглубоко – чуть выше колен. Сделав еще пару шагов, я повернулся налево и вгляделся в темноту под сводами тоннеля. Различить что-либо не удалось – слишком плотная листва сверху. Переключил монокуляр в инфракрасный режим, но особого результата не достиг: повсюду однообразный тепловой рисунок растительного фона. Ладно, будем считать, что путь свободен.
Я сделал осторожный шаг назад и вдруг почувствовал направленный в спину злобный взгляд. Заголосило чувство опасности. Резко развернувшись, я уловил краем глаза движение, но сделать ничего не успел, поскольку сразу же рухнул в воду под тяжестью здоровенной изломанной туши. Перед забралом клацнули зубы, силясь добраться до горла, меня скрутило от смрада, и когтистая лапа заехала по шлему, подняв тучу брызг. Удар был страшен. Если бы не силовая защита, зверюга запросто бы свернула мне шею. А так я лишь заорал матерно, силясь отпихнуть оскаленную морду автоматом. Помогло не очень, мутировавший волчара оказался здоровенным лосем – в переносном, понятно, смысле, – и поневоле вспомнился Сашкин рассказ про Михалычевы приключения. Хорошо хоть, что зверь прижал меня ко дну, и между фильтрами и зловонной пастью образовался слой воды. Еще чуть-чуть, и меня вывернуло бы.
Выдержав еще один сокрушительный удар по голове, я отпустил «вихрь» и сунул левое предплечье волчаре в зубы. Рискованное предприятие, доложу я вам. Без активной защиты я бы на такой трюк ни за что не решился – зубы что твои кинжалы, руку перекусят в момент. Однако силовое поле выдержало давление, а я освободившейся правой выхватил из кобуры пистолет и всадил зверю пулю в ухо. Пистолетный УОД показал себя во всей красе: раскрывшийся лепестками унитар снес зверю верхушку черепа. Импульсом тушу отбросило к противоположному берегу, чуть не выдернув мне левую руку из сустава – зубы-то скотина мутировавшая изо всех сил сжимала. На всякий случай еще раз пальнул по трупу и как был, в положении «на заднице» дополз до берега – поворачиваться спиной к зарослям категорически не хотелось. Выбрался из воды и, все так же пятясь, подобрался к «бардаку». Сунул пистолет в кобуру, схватил за рукоятку болтавшийся до того на ремне «вихрь», контролируя сектор прямо перед собой, и постучал кулаком по обшивке. Командирский люк, предусмотрительно закрытый механом, откинулся, открыв доступ в чрево машины. Я со всей возможной скоростью маханул на броню и скользнул в гостеприимно распахнутый лаз. Устроившись в кресле, с облегчением захлопнул крышку, отгородив свою драгоценную персону от окружающей среды.
– М-мать! – выдохнул я, отключив силовое поле. Если бы не оно, кстати, сейчас бы был как один большой ком грязи. Сорвал с головы шлем, откинулся на спинку сиденья. – Никогда не привыкну к таким моментам! Чуть не обделался от страха!
– Это еще цветочки, – успокоил меня Михалыч. – А ты представь, что такие волной прут, и никаких патронов не хватит, чтобы их перебить. Вот где жуть!
Волчара хмыкнул – типа, и не такое видали. Юциус невозмутимо сидел возле ящика «мозговерта» и что-то рассматривал на экране терминала.
– Зря вы силовое поле включили, – задумчиво произнес он. – Оно вас от излучения отсекло, едва вы на пару метров от «бардака» отошли. Вот и нарвались на приключение. А так до противоположного берега защиты хватило бы.