Негромко бухнуло, вспыхнуло на секунду ослепительным сиянием, и кусок створки размером примерно два на два метра испарился, открыв доступ в шахту.
– Знатная штука, – похвалил Волчара, оценив результат. – Время не тяни, принесет кого-нибудь нелегкая.
– Товарищ капитан, пойдемте, поможете, – позвал я ученого.
При помощи Юциуса и негромких матюгов достаточно прочно закрепил тросик, припасенный еще на родной базе, расклинив трехзубую «кошку» в направляющей искореженной створки. Остальное было делом техники – пропустить его через бегунок подъемника и поддерживающую петлю на левом наплечнике, сбросить свободный конец в шахту и смело шагнуть в пустоту, доверившись технике. В падении преодолев первые метров пять, я резко затормозился и дальше спускался осторожно, контролируя темень под ногами через монокуляр в ИК-режиме. Верный «вихрь» с прицепленным фонарем покоился в магнитном захвате на спине, поэтому с освещением было туго – того неяркого света, что проникал сквозь дыру в лифтовой створке на первом уровне, хватало от силы на пару метров вниз. А дальше царствовала кромешная тьма – тут даже лампочек «дежурки» не предусматривалось, ибо нефиг. На всякий случай в правой руке я сжимал пистолет с активированным ЛЦУ, но воспользоваться им, к моей вящей радости, не довелось.
Примерно через минуту вдумчивого спуска я достиг четвертой по счету двери, скрывавшей за своим металлическим телом темную пустоту центрального коридора минус четвертого уровня, и зафиксировал подъемник, дабы не ухнуть ниже. Некстати всплыла мысль о нулевом уровне: по логике, под первым ему самое место, а уже потом минусовые должны начинаться. Но схема базы недвусмысленно говорила, что такового здесь нет. Возводившие комплекс более ста лет назад военные строители подобными мелочами не заморачивались. Так что я поздравил себя с прибытием, сунул АПС в кобуру и извлек заветный баллончик. Зависнув на тросе с внутренней стороны двери, заметил, что тут имеется небольшой выступ типа карниза, опоясывающий шахту. Он оказался весьма кстати – я зафиксировал на нем ноги и из относительно удобного положения нанес слой спрея на створку.
Взрыватель, подъем на несколько метров вверх, нажатие кнопки – и вот я уже скольжу вниз, прорезая тьму лучом фонаря. Ствол «вихря» направлен точно в пролом, а сам я зафиксирован в полуподвешенном состоянии – подошвы упираются в карниз, тросик заклинен в подъемнике, тело примерно под сорок пять градусов к дверному проему. ИК-режим в монокуляре отключил – один хрен ничего не видно, источников теплового излучения нет.
Погонял луч по коридору, прислушался – вроде тихо. Осторожно пролез в дыру (не меньше первой получилась, даже рюкзаком не зацепился) и застыл на одном колене, обшаривая взглядом пространство перед собой. Плохо, что лифт в углу, приходится контролировать сразу два коридора, сходящихся под девяносто градусов. В одиночку это проделать, прямо скажем, не реально. Но надо. Наибольшую опасность сейчас представляет тот, что прямо, – из-за угла я его вовсе не просматриваю. А тот, что слева, похоже, пуст. Отцепив тросик, я отсчитал по левому коридору пять шагов и пристроил у стены одну из самодельных мин. Еще чуть дальше установил лазерную растяжку. Порядок. Незамеченным никто не подберется, разве что по потолку.
Вернувшись на исходную позицию, осторожно выглянул за угол, распугав вековую темень фонарем. Или не вековую? Луч выхватил метрах в десяти впереди кучу какого-то хлама, явно недавно потревоженную – коробки валялись вразнобой, и слой пыли на них был подозрительно тонкий. Пошарив по стене, обнаружил до боли знакомые выбоины в пенобетоне. Да тут стреляли! И не очень давно – отметины отчетливые, разбитые лампы сверкают свежими сколами, отражая свет. Вот так номер… Быстро установив в нескольких шагах от лифта две мины и сдобрив их растяжкой, я вернулся к дыре и трижды дернул за трос. Дождался, когда его сверху отцепят, и хозяйственно вернул на пояс, скрутив аккуратной бухточкой.
Через пару минут из шахты выбрался взъерошенный Волчара – ему спуск дался труднее, чем мне. Монтажные пояса подъемниками не оборудованы, поэтому лезть пришлось, упираясь ботинками и перебирая толстенный трос руками. Грубые рукавицы, использовавшиеся техниками при работе с тяжестями, пришлись как нельзя кстати – ободрать ладони при таком способе перемещения легче легкого.
Следом прибыл Юциус, которого майор чутка подстраховал: проще говоря, выловил чуть ли не за шиворот, когда тот совсем немного промазал мимо дыры в створке. С Сашкой такого казуса не произошло, он ловко уперся ботинками в карниз и выпрыгнул в коридор, предварительно забросив к нам патронный цинк.
– Готовы? – шепотом осведомился я.
– Двигаем, – отозвался Волчара. – Плохо, что с фонарями. Любая тварь засечет, как нефиг делать…
Возразить на это было нечего, поэтому я оставил реплику без внимания. Фонари мы с собой забрали все три, Михалыч обойдется, а нам без них никуда. Можно было попробовать дежурное освещение запустить, но от этого намерения по здравом размышлении отказались. С фонарями нас можно только в прямой видимости заметить, а на «дежурку» все твари на уровне наведутся моментально. А тут, между прочим, казармы. Мутантов может быть немерено.
– Погодите, – придержал я порыв коллег. – Сейчас мины сниму.
Разминировал я лишь тот коридор, по которому мы идти не собирались. Во втором, по которому предстояло добираться до местного центра управления полетами, оставил сюрприз в виде гранаты с лазерным взрывателем метрах в пяти от развилки, забрав с собой самодельное безоболочечное ВУ. Жалко, что просто сигналок нету, жаба душит на такие цели боеприпасы изводить. С другой стороны, если граната рванет, мы это однозначно услышим и будем готовы к нападению с тыла.
Покончив с саперными работами, пристроился рядом с Волчарой и дал команду двигаться. Мы с майором играли роль авангарда и заодно основной боевой единицы, освещая путь. Юциус шел в центре, нагруженный терминалом и боеприпасами в виде цинка с патронами и связки мин, а Сашка контролировал тыл.
Метров через двадцать повсюду начали попадаться следы интенсивного огневого боя. Я-то пулевые отметины на стенах уже давно обнаружил, успел даже немного привыкнуть к их виду, а вот для Волчары они стали сюрпризом. Но он промолчал, продолжив сосредоточенно водить лучом фонаря от стены к стене, периодически посвечивая под ноги. Еще через несколько метров он что-то рассмотрел и резко замедлился, тронув меня за плечо.
– Мутант! – Майор зафиксировал световое пятно на изломанном скелете, распластанном на дырявом гофрированном ящике. – Ящик прострелен, в стенах дырки… Кто тут воевал?
– Без понятия, – пожал я плечами. – А почему ты решил, что это мутант?
– Потому что без одежды, – отрезал майор. – И на руки глянь – видишь когти?
Без одежды… Может, она истлела давно, вот и валяется голый скелет. Хотя нет, если это труп кого-то из гарнизона, то комбез не мог без следа исчезнуть, даже за столетие. А уж ботинки и подавно. Тут либо смародерил кто-то, либо мутант. Местные охотники однозначно отпадают. Если даже тварюги заволокли сюда одного из погибших тридцать лет назад погранцов, все равно не сходится – у тех снаряжение из довоенных запасов было. Я приблизился к костяку на несколько шагов и всмотрелся в кисти рук. Действительно, когти. А скелет достаточно чистый, клочьев гниющего мяса нет, хотя это даже по запаху ясно. Верхняя часть черепа, начиная от носа, отсутствует – знакомая картина. Плюс пара ребер измолота в труху и бедренная кость на правой ноге.
– Нехило его приложили, – прочитал мои мысли майор. – Три попадания минимум. И хорошим калибром.
– Не нравится мне это. – Банально, но в точку. – Кто мог тут стрельбу устроить? И относительно недавно?
– Обоснуй насчет недавно, – потребовал Волчара.
Я изложил свои мысли насчет свежих сколов и пыли.
– А ведь верно, – согласился он. – По состоянию скелета, я бы сказал, месяца три назад мутанта грохнули. Может, чуть больше. Кости темные, связки и сухожилия на месте. Остатков мяса нет, и не воняет. Не думаю, что тут принудительная вентиляция до сих пор действует.
– Михалыча бы сюда, – вздохнул я.
– Ладно, пошли дальше. – Майор осторожно пробрался между здоровенной, хотя и слегка разворошенной, кучей хлама и стеной.
Я последовал за ним, подстраховав на всякий случай тяжело нагруженного ученого. Сашка в это время удивленно рассматривал скелет. Дальше коридор был относительно свободен. Насколько хватало луча фонаря, пол равномерно покрывал разнообразный мусор, и на нем отчетливо просматривалась картина разбегающихся от брошенного в воду камня волн. Судя по рисунку линий, камней было несколько и в разных местах коридора. Тут и там на глаза попадались фрагменты человеческих скелетов. Вернее, мутантских – без одежды и с когтями. Некоторые почти целые, от других остались лишь осколки костей. Попадались и конечности целиком, и отдельно грудные клетки. Из-под сплющенного ящика пялился пустыми глазницами череп.
Сзади коротко, но емко высказался Сашка. Майор Волчара сосредоточенно осматривал бойню, не забывая контролировать коридор прямо по курсу. Капитан Юциус особых эмоций не выказывал, видать, и не такого насмотрелся в застенках биологических лабораторий. Я мазнул лучом по стенам: так и есть, пенобетон выщерблен. Аккуратные круглые отверстия – от унитаров, а выбоины неправильных очертаний могли остаться от кое-чего другого.
– Хорош глазеть, идем к ЦУПу! – скомандовал я. – Потом впечатлениями поделимся!
Шагать по устилающим пол обломкам костей, загребая мусор ботинками, было неприятно. Атмосфера как-то сразу сгустилась, стала давить на нервы. Плюс проявился тяжелый кладбищенский дух – не вонь гниющего мяса, нет. Она давно выветрилась, оставив после себя неуловимый оттенок тлена и запах смерти. И ожидание смертельной опасности, подстерегающей тебя за углом.
ЦУП встретил нас раззявленным шлюзом: створки вывернуты наружу и закручены в трубочки, как от внутреннего взрыва. Пятачок перед тамбуром идеально чист – весь мусор отброшен в стороны, пол украшен лишь тонким слоем пыли. Отпечатков следов не видать, что меня несказанно обрадовало. А вот от всего остального хотелось рвать на себе волосы, и не только на голове. Осторожно подсветив просторный туннель «предбанника», мы убедились, что внутренняя переборка тоже выломана из направляющих, а металлопластиковые панели стен потекли от страшного жара.