Одинцов расплылся в улыбке.
— Ага, а то я ждал, когда ты мне это скажешь…. Мне еще полчаса назад доложили, что у штурманов с астрономией концы с концами не сходятся, и сегодня что угодно, но не 20 августа 2017 года. Коньяком для этого, вишь, его поить пришлось… — лицо его стало серьезным. — О недоработках конструкции молчи, а то народ порвет вас на ленточки для бескозырок. Это я понимаю, что вы, физики, по-другому не можете, читал, сколько вас от лучевой болезни перемерло, пока Бомбу сделали — что у нас, что у амеров…. Простой народ ТАКОГО эксперимента над собой не поймет и устроит тебе суд Линча.… И может быть, не только тебе, но и всей твоей команде. А мне этого нах не надо. Что случилось, то случилось! Кто бежал — бежал, кто убит — убит! Делай что должно, и да свершится что суждено. Все равно сделанного не изменишь. И твой «Туман» восстановлению не подлежит; заново сделать проще — конечно, если есть из чего. Но я бы не стал, даже если бы и смог.… Спросишь, почему? Мы живы, здоровы (почти все) хоть и на неповрежденном корабле…. Могло быть гораздо хуже. Так что ты иди, проспись, к утру штурмана обещали астрономический ребус решить — с точностью до пары суток.
20 августа 2017 года. Час Ч+2,5 где то в Тихом океане, БДК «Николай Вилков».
Спецпредставитель Президента Павел Павлович Одинцов, 52 года.
Выпроводил Тимохина. Не успел снять пиджак, как стук в дверь — посыльный приносит пакет. Доставлено катером с «Трибуца». Ишь ты, не доверили информацию радио, прислали с курьером. Вскрываю, читаю…. Доигрались! Полные кранты. Причем по всем каналам. Мы пока неизвестно где, но теперь, вдобавок, уже почти известно когда. Выливаю из бутылки в стакан остатки «транквилизатора». Кладу перед собой лист бумаги. Ноутбук пока не включаю, подождет. Закуриваю сигарету. Так будет раскованней думать…. Разберем, о чем доложил Карпенко….
Первое — радиационный фон ноль… ну, в смысле, естественный. Никаких следов существования на всей планете, ядерных реакторов и проведения ядерных испытаний не обнаружено…. Второе — сразу после заката был проведен осмотр неба, не обнаружено ни одного искусственного объекта на околоземной орбите, не говоря уже о пролете самолетов. Третье — положение звезд говорит, что сейчас что угодно, но не 20 августа 2017 года. Четвертое — угловые расстояния между основными звездами соответствуют нашим таблицам, а значит, мы в пределах плюс — минус тысяча лет от 2017 года. Пятое — при наблюдении обнаружены Марс и Юпитер, их положения относительно звезд и друг друга, при доступной нам точности наблюдений, соответствуют второй неделе марта 1904 года, и повторяются примерно раз в три миллиона лет. Короче, звезды на небе сдвинутся со своих мест быстрее, чем повторится второй такой рисунок планет. Думай, Паша, думай. Значит, вариант с будущим отпадает… ни ядерной войны, ни техногенной катастрофы не было…. Отхлебываю коньяк.
Значит, прошлое — год 1904, с 7-го по 15-е марта по новому стилю. Интересно девки пляшут…. Теперь про координаты. По-прежнему сороковая северная широта. А вот долгота точно не ясна[12], хотя, что он дальше пишет? Склонение магнитного компаса относительно истинного полюса указывает на западную часть Тихого океана, что примерно соответствует нашим последним координатам до аварии — примерно это, плюс-минус лапоть с полтысячи миль. Ну это же совсем хорошо; вот остановим прохожего, спросим у него: «дарагой, не подскажешь, где это мы и какое сегодня число?»
Интересно, а что если это вдруг окажется японский, или даже британский корабль — его р-раз, и на дно… Время такое и место. Время и место… вот ведь — русско-японская война. Война Российской империи с империей Японской. С этой самой Японской империей мы, Российская Федерация, а мы пока ее часть, находимся в состоянии войны по обеим линиям правопреемственности. По линии преемственности с Российской империей мы в состоянии войны с нынешней Японией, именно потому, что с ней воюет Российская империя. А по линии СССР мы в состоянии войны, потому что по результатам второй мировой войны Японская империя капитулировала и была ликвидирована, а на ее материальном субстрате было образовано другое японское государство, юридически не являющееся правопреемником Империи. А с Японской Империей СССР остался навечно в состоянии войны. В общем, по любому, если соблюдать присягу, придется воевать с Японией.
И ведь есть чем воевать. Большой противолодочник «Трибуц» и эсминец «Быстрый» с мощным артиллерийским вооружением, по местным понятиям это крейсера первого ранга, прочем очень хорошо вооруженные крейсера. Два МРК «Иней» и «Мороз» по скоростным характеристикам и пушечному вооружению годятся в истребители миноносцев, а ракетное вооружение каждого такого корабля в шесть ПКР «Малахит», имеющих фугасно-кумулятивную боевую часть в восемьсот килограммов в тротиловом эквиваленте, это вообще верная гибель всему, что здесь плавает на воде.
Что касается двух атомных подлодок, то одна это «Иркутск» лодка первого ранга, с крылатыми ракетами, военные моряки зовут такие «батонами», а вторая «Кузбасс» чисто торпедная лодка-истребитель других подводных лодок, в данном случае выполнявшая роль телохранителя для этого «Иркутска». Если с «Кузбассом» вопрос более или менее ясен, любая торпеда нашего времени гарантированно топит любой местный корабль, будь он хоть сверхмощным броненосцем новейшей постройки, то с «Иркутском» дело получается мутное. Ведь это не обычный «батон» с двадцатью четырьмя противокорабельными ракетами, это модернизированный «супербатон» с семьюдесятью двумя «Ониксами» или «Калибрами». Весь вопрос в том, что там у него в шахтах «по факту». Массогабаритные макеты это одно, «Ониксы» ближнего боя и вполне конвенциальные «Калибры» для ударов по береговым целям это другое, а вот то, о чем я подумал в самую первую очередь, это совсем третье. Еще как только они всплыли кап-раз Карпенко мне сразу сказал, что не дают «батонам» в сопровождение лодок-бодигардов, только стратегическим ракетоносцам в районах боевого дежурства.
Так, сложил полученные бумаги в стопку — бумажки-то горячие, жгутся. Кому еще может быть известен данный факт нашего попадания в прошлое? Так, штурман «Вилкова» тоже должен был решать данную задачку. Только вот опыта у него поменьше, чем у его коллеги с «Трибуца», флагманом в Аденский залив он не ходил. Вызову-ка я сейчас старшего офицера и штурмана, ознакомлю и попрошу молчать до выяснения…. А то узнает народ раньше времени — такое начнется…. Это я, как перекати-поле, с малых лет все свое ношу с собой. А другие… у большинства жены, дети, родители, невесты и прочая родня. А для кого-то родней родни заработанная непосильным трудом «Тойота Камри»…. Это, считай, людей как морковку из грядки за хвост выдернули.
А сон-то, сон, неужели он в руку? Неужели именно мне предстоит стоя за троном, как какой-то российский Ришелье, свернуть корабль империи с гибельного пути и ввести его в безопасную гавань, на модернизацию и перевооружение?
Берусь за переговорное устройство.
— Товарищ майор, Александр Владимирович, зайди на минуту, разговор есть, особой государственной важности…
Майор Новиков… По-моему, он и в окопе всегда будет свеж, выбрит и подтянут… Протягиваю ему листок с конечными выводами штурмана… Обоснование ему ни к чему, у него совсем другая специальность. Он читает, и брови его сами ползут вверх…
— Значит, вот как, Павел Палыч… — переводит он на меня взгляд. — Командировочка-то затягивается…
— Твое мнение? — я забираю у него бумаги. — Ситуация у нас за гранью фантастики. Тысяча девятьсот четвертый год, начало марта…
— А какое у меня может быть мнение? Я кто такой? Майор! Слуга царю, отец солдатам… — он вдруг задумался. — Ох ты, ешки-матрешки, и в самом деле царю?! А Николаша, как я помню, ничуть не лучше Борьки-козла. Ну, может, и лучше, но только чуть. Не пил разве что горькую, и оркестрами не дирижировал. А так по факту просрал все, что только можно. В общем, так, Павел Павлович, ты не ссы — прорвемся! На «Быстром» боекомплекта «Москитов» хватит на все японские броненосцы, и еще останется. МРКашки и полодки тоже в стороне не останутся. В общем на море противника ждет лютый и кровавый амбец, пусть даже спасть япошек от разгрома припрется вся европейская рать. Я тут слышал, что Вилков везет БК для всей эскадры на учения… Надо выяснить, что по номенклатуре и в каком количестве. Ничо! Японской макаке хвост вырвем и заставим сожрать, причем на сорок лет раньше. А все прогрессивное человечество пущай на это посмотрит и на себя примерит. Это я так, как программу-максимум, излагаю. Но это вопрос политический — кого, когда и где мочить; а мы, офицеры, всегда готовы за Родину. Ведь Россия — она всегда Россия, и в 1904, и в 2017 годах. А программа-минимум — удержать всяческих обормотов от проявления эмоций….
— Эмоции будут проявлять не только обормоты… ТУДА, СВОИМ дать весточку мы не сможем — мол, живы. Родные волноваться будут, и у нормальных парней крыша поедет…. Не все же такие железные, как ты….
— Думаешь, я железный? Это я стал таким с тех пор, как моя Ваську забрала и к маме свалила…. Знаешь, по ночам иногда орать хочется — не из-за неё, стервы, из-за пацана. Я его и так пять лет не видел. Она-то без меня прекрасно обойдется, а он… он большой, он поймет….
— Ладно, Александр Владимирович, на твоих ребят главная надежда, поговори с ними по-человечески… Будут они в деле, контроль мы удержим. А Николаша… Николаша тоже не вечный…
Майор секунду думает.
— С Карпенко вроде все нормально, а с Ивановым, командиром «Быстрого», у тебя как? А с подводниками? Есть контакт, или они лишние?
— Контакт есть, они тоже из наших… можешь не беспокоиться, — я жму майору руку. — Давай, действуй, а мне еще надо поработать. Стой, сейчас прибудут офицеры, они и сами с усами, но я постараюсь их удивить; а ты уведи-ка их к своим, успокой, напои и пусть побудут до утра под приглядом, чтобы молчали и никому и ничего не сказали.